«Гитлер зря рассчитывал на раскол страны»
Юрий Петрович Орловский, ординарный профессор ВШЭ
Я житель блокадного Ленинграда. Когда началась блокада, мне было 13 лет. По возрасту я не мог участвовать в боевых действиях, но хотел участвовать в обороне городе и попросился в отряды самообороны. Немцы интенсивно бомбили Ленинград, и наша задача заключалась в том, чтобы предотвращать пожары на крышах домов.
Хлеба в городе тогда почти не было. Сгорели Бадаевские склады, на которых хранились самые большие запасы. Дневная норма питания была всего лишь 125 граммов хлеба, да и тот с примесями. Сейчас немыслимо представить, как можно было при этом выжить. Но тогда мы даже не думали, мыслимо или нет, у нас другого выхода не было. Поэтому придумывали разные варианты. Многие питались суррогатом, например, варили студень из клея и ели. Сегодня это кажется невозможным, а в то время было возможным. Кроме того, некоторые организации, в частности, заводы, организовывали для своих работников дополнительное питание, давали им суп — такую размазню, которая считалась супом. Этого супа давали несколько ложек, но это тоже немного поддерживало.
Война приучила меня ценить чужой труд. У меня до сих пор сохранилось бережное отношение к вещам, продуктам — всему, что создает человек. Хотя сейчас другое время, другие условия — современный человек всем обеспечен, не то, что в годы войны.
И еще с тех лет осталось острое чувство заботы о ближних. Я до сих пор очень ценю родственные отношения: во время войны мы выжили лишь потому, что заботились друг о друге. Я уже говорил, что мы получали 125 граммов хлеба в день, но это была норма для тех, кто не работал, как тогда говорили, для «иждивенцев». А работающие получали 250 граммов. И родители делились этим пайком со своими детьми, хотя и 250 граммов для взрослого человека, работающего — это тоже очень мало. Но они шли на жертвы ради детей. Сами умирали от голода, а дети оставались живы, хотя бывало и наоборот. Поддерживали, кроме того, словом, лаской, заботой, это тоже имело значение в то время.
Гитлер зря рассчитывал на раскол страны. Напротив, наши ряды сомкнулись и мы не дали противнику сломить нас.
Что дало нам силы выжить? Мы, дети, даже не думали об этом, мы просто жили. А взрослые верили, что победа придет и наступит другая жизнь. Кроме того, надо еще учитывать, что при любой возможности паек увеличивали и становилось немного легче. И кроме того, когда была организована дорога через Ладожское озеро, из Ленинграда стали эвакуировать детей. Лед был еще не очень крепкий, некоторые машины проваливались, но тем не менее много людей было переправлено на тот берег. По этой же дороге приходило продовольствие в Ленинград, и ситуация была уже немного лучше.
Нам удалось выехать из Ленинграда до окончания войны. Отец был переведен на завод в Москву. Вся моя семья — брат, родители — остались живы, но, к сожалению, мы потеряли многих родственников, которые жили в Ленинграде.
Победу мы встречали уже в Москве. Узнали о ней, как и все — по радио. Трудно было понять, что происходило, такая была радость, она всех захлестнула, все выбежали на улицу. Радостные крики, пляски, объятия между незнакомыми людьми. Смотрели салют. Девушки бросались к военным, и своими хрупкими руками чуть не поднимали их в воздух. Это была признательность за победу.
Весна 2015 г.
