Вышка умеет создавать прецеденты
Рассказывает исполнительный директор Национального фонда подготовки кадров (НФПК) Елена Соболева.
Рассказывает исполнительный директор Национального фонда подготовки кадров (НФПК) Елена Соболева.
— Елена Николаевна, вы несколько лет работали проректором Московской высшей школы социальных и экономических наук, которую по имени ее ректора называют "Шанинкой". И Вышка, и "Шанинка" — два новых проекта в российском образовании 1990-х годов. Что между ними общего? В чем принципиальные различия?
— И о Вышке, и о "Шанинке" я впервые услышала в 1992 году. Тогда как раз вышло постановление российского правительства о создании Высшей школы экономики, а Теодор Шанин, профессор Манчестерского университета, принял решение строить в России школу социальных и экономических наук на деньги зарубежных организаций (первый набор слушателей состоялся в 1995 году). И "Шанинка", и Вышка — проекты в полном смысле этого слова: были поставлены цели, сформирована команда, проделан путь от задумки до первых результатов. Проекты, несомненно, инновационные: ведь в 1990-е годы ни нового экономического образования, которое давала Вышка, ни современного образования в области социальных наук, как в "Шанинке", не было.
Но между этими проектами с самого начала была существенная разница. "Шанинка" задумывалась как небольшая структура, которая дает элитное образование узкому кругу людей. А создатели Высшей школы экономики еще на стадии проектирования поняли, что проект в нашей стране может стать институцией только в том случае, если имеет масштаб. "Шанинка" была и пока еще остается инновационным центром подготовки магистров. Вышка тоже изначально задумывалась как магистерская школа, но авторы проекта скорректировали эту идею буквально накануне первого набора. И в 1993 году первые студенты были приняты и в магистратуру, и в бакалавриат. Это нужно было для того, чтобы создать заметный, конкурентоспособный университет.
— В середине 1990-х годов работодатели восхищались именно магистрами, окончившими Вышку.
— На первом этапе развития бакалавриат был нужен для того, чтобы превратить проект в институцию, обеспечить массовость образования. А магистратура — чтобы, не дожидаясь выпуска своих бакалавров, сходу заявить о высоком качестве образования, о важности интеграции исследований и учебного процесса. Вышка вообще очень хорошо умеет создавать прецеденты, пусть даже это сопряжено с большим риском и ответственностью. Например, в 1993 году она добилась права принимать в магистратуру выпускников вузов другого профиля, и это дало заметный эффект. Лучшими магистрами становились вчерашние математики и физики.
— Вышка стала активно заниматься проектами образовательных реформ во второй половине 1990-х годов. Зачем это было нужно?
— В первую очередь для того, чтобы университет сам находился в фарватере образовательных реформ. В этом случае он "подпитывается" новыми идеями, развивается на основе международных трендов, что позволяет привлекать туда сильных исследователей, которые так или иначе втягиваются в учебный процесс. Многие из тех, кто пришел в Вышку в качестве просто исследователей, затем начали преподавать. Например, Татьяна Львовна Клячко, возглавившая в конце 1990-х годов Центр образовательной политики ГУ-ВШЭ. Сегодня она работает в другой организации, но все равно преподает в Вышке.
— В чем заключалось участие ГУ-ВШЭ в проекте "Реформа системы образования", который НФПК реализовывал в 2002—2006 годах на средства займа Всемирного банка?
— Вышка участвовала в нем в качестве аналитического центра.
Одну из ключевых идей проекта — переход на нормативно-подушевое финансирование в общем образовании — в 1990-х годах мало кто воспринимал всерьез. Мы встречали сопротивление и Минфина России, и профсоюзов. Ситуация изменилась только после того, как о важности нормативно-подушевого подхода сказал Владимир Путин в Послании Федеральному собранию 2000 года. Но для успешной реализации идеи нужны были конкретные механизмы.
В ГУ-ВШЭ собралась целая команда исследователей, разрабатывавших новые организационно-экономические модели для региональных систем образования, — это Ярослав Кузьминов, Татьяна Клячко, Борис Рудник, Сергей Беляков. Ярослав Иванович сам ездил по регионам, где этот проект реализовывался.
Но когда рывок был сделан и в пилотных регионах начались системные изменения, университет вышел из проекта. Кузьминов вообще обладает способностью отходить на второй план после того, как выполнит поставленную задачу. И дело вовсе не в том, что он теряет интерес. Просто то, что он придумал, уже "заработало": три-четыре года назад — в Чувашской Республике, в Самарской и Воронежской областях, а сегодня — почти в половине субъектов Федерации. Это не только переход на норматив, но и оптимизация школьной сети, создание социокультурных центров в сельской местности — идея, в полной мере реализованная на практике и доведенная до совершенства в Чувашии.
— ГУ-ВШЭ участвовал в проекте небескорыстно?
— Вышка ничего не делает бескорыстно — в названии университета есть слово "экономика", и там умеют считать ресурсы. Есть понимание, что самый дорогой ресурс — это кадры. Если бы Вышка работала бесплатно, она не стала бы тем, чем является сегодня. Университет не просто зарабатывает деньги, а вкладывает их в учебный процесс.
Даже сам проект "Реформа системы образования" Вышка использовала для улучшения качества подготовки своих студентов и аспирантов. Кузьминов — первый среди ректоров, кто поставил задачу вовлекать в исследовательские проекты студентов магистратуры. Несколько студентов и аспирантов ГУ-ВШЭ участвовали в нашей работе. Конечно, поначалу им было непросто, но они быстро "впитывали" информацию и в результате выдали очень интересные, нестандартные результаты, самостоятельно представили их экспертам Всемирного банка.
Кстати, когда проект завершился и мне нужно было делать отчетный доклад для губернаторов, я снова обратилась в Вышку с просьбой проанализировать все, что удалось сделать, и подготовить материалы для этого доклада.
— Вышка финансировалась и в рамках первого займа Всемирного банка — "Инновационного проекта развития образования" в 1998-2004 годах.
— Этот проект вообще вряд ли удался бы без участия Вышки. Крупные вузы, в том числе ГУ-ВШЭ, взяли субзаймы и сами несли по ним ответственность перед Минфином. Одна из задач проекта состояла в подготовке учебных курсов по ряду дисциплин, и здесь по экономике и социологии Вышка, безусловно, лидировала. Преподаватели, в том числе из филиалов, проходили стажировки за рубежом, по результатам которых писали книги, готовили курсы. Профессура ездила много и с пользой для дела — появились очень хорошие книги по макро- и микроэкономике, институциональной экономике, социологии.
— НФПК контролировал эффективность поездок?
— Люди, которые получали гранты на поездки, несли ответственность за результат перед Ученым советом Вышки, а это очень серьезно. Что им за дело до какого-то НФПК? Мы же не будем разбираться, что нового появилось в лекциях по экономике или социологии. А вот когда человек обязан отчитаться перед своими коллегами, положив на стол монографию, статьи или программу курса, возникает огромное бремя ответственности. Самое страшное для ученого — непрофессионально выглядеть перед своими коллегами, а не перед сторонними организациями.
— Есть ли среди ваших знакомых те, кто учится или учился в Вышке?
— У многих сотрудников НФПК дети туда поступали. Здесь есть интересная особенность: просить кого-то в Вышке о помощи при поступлении, а тем более ходить туда с деньгами бесполезно, и это все знают. Когда меня спрашивают, как попасть в ГУ-ВШЭ, я рекомендую поступать или на факультет довузовской подготовки, или в базовые школы, причем заранее — как минимум за два года до вступительных экзаменов. В то же время хорошо известно, что и без специальной подготовки именно на базе университета в ГУ-ВШЭ реально поступить, и доказательство тому — массовое зачисление абитуриентов только по результатам ЕГЭ. Эти особенности Вышки очень важны для современных молодых людей.
Стоит отметить и уникальный корпоративный портал ГУ-ВШЭ, рассчитанный, прежде всего, на абитуриентов. Такой дружелюбный сайт, пожалуй, трудно найти в других университетах. В Интернете оперативно публикуются результаты экзаменов, даются необходимые разъяснения.
— Кого из профессоров Вышки вы лично знали до прихода в НФПК?
— Тех, кто работал со мной в "Шанинке", — Вадима Радаева, Александра Филиппова, Леонида Полякова, Александра Крыштановского. Многие выпускники "Шанинки" также оказались в Вышке в качестве молодых преподавателей и исследователей. Об особенностях кадровой политики руководства ГУ-ВШЭ в академическом сообществе очень хорошо известно.
— В одном общественно-политическом журнале Вышку назвали "кадровым пылесосом".
— Да, это определение соответствует действительности. Многие очень достойные люди рано или поздно приходили на работу в ГУ-ВШЭ. Как говорится, кадры решают все. Лучших представителей академической элиты умело втягивали в орбиту Вышки, заражая идеей создания нового социально-экономического университета.
Одна из особенностей Вышки, которую все мы неоднократно отмечали, — отсутствие консерватизма, присущего старым университетам. Поэтому Вышка охотно берется за эксперименты, она стремится соответствовать мировым требованиям, вписывается в международную систему образования. Именно в таком университете профессор получает адекватную аудиторию, возможность заниматься исследовательской работой, писать статьи, издавать книги, участвовать в международных проектах, ездить на конференции. О достойной зарплате я даже не говорю — это важный, но далеко не первостепенный фактор. Не будучи обремененной прошлым опытом, Вышка создала свои конкурентные преимущества на рынке труда, сформировав особые условия работы профессорско-преподавательского состава.
— Но, если вернуться к сравнению с "Шанинкой", там тоже все эти условия были и, как я понимаю, есть и теперь.
— В "Шанинке" нет одного — масштаба. Тем профессорам, которые перешли в Вышку, просто стало там тесно. Они принесли с собой то, чем занимались в течение нескольких лет, — прежде всего, современные подходы к образованию, включая пресловутый "компетентностный подход". Они просто "переросли" тот эксперимент, который когда-то начинался в "Шанинке".
— Вышка, как и "Шанинка", активно использовала поддержку зарубежных международных организаций. В то же время — в отличие от Московской высшей школы социальных и экономических наук — она всегда имела существенную поддержку со стороны государства. Что, на ваш взгляд, сыграло более важную роль в становлении ГУ-ВШЭ?
— Конечно, поддержка российского правительства. Я убеждена, что Кузьминов, Ясин, Любимов, другие лидеры Вышки в полной мере ощущают свою сопричастность тому, то происходит в России. Они создавали российский проект. Но чтобы он был конкурентоспособным, требовались современные технологии и современные научные представления в области социальных наук, получить которые, конечно, можно было, в том числе, на Западе.
Если в первые годы работы Высшая школа экономики активно использовала гранты зарубежных благотворительных организаций, то сегодня она покупает услуги на международных рынках. Международный институт экономики и финансов — одно из самых успешных подразделений ГУ-ВШЭ — нанимает преподавателей на международном рынке труда, и это уникальный случай в российской образовательной практике. Университет выступает не в роли просителя, а в роли платежеспособного покупателя. Это лишний раз доказывает, что за 15 лет Вышка превратилась в самостоятельную национальную институцию.
— НФПК является федеральным оператором конкурса инновационных программ вузов, который проводился в рамках приоритетного национального проекта "Образование". Чем конкурсная заявка ГУ-ВШЭ отличалась от остальных?
— Конечно, она была сильнее многих других, потому что в Вышке с самого начала очень хорошо понимали особенность этого конкурса. Задача ведь была не в том, чтобы просто улучшить материально-техническую базу — об этом неоднократно говорили и президент Путин, и первый вице-премьер Медведев, и министр Фурсенко. Вузы должны были сами сформулировать цели своих программ и определить, что нужно для их достижения, то есть написать для себя техническое задание и в дальнейшем строго ему следовать. ГУ-ВШЭ получил этот грант не потому, что является признанным лидером и имеет раскрученный бренд, а за то, что серьезно поработал на стадии формирования проекта.
ГУ-ВШЭ — первый университет, где было разработано положение о распределении внутренних грантов из средств нацпроекта. Объявив конкурсы на создание инновационных учебно-методических комплексов, Вышка предложила участвовать в этих конкурсах и своим, и приглашенным преподавателям. Сейчас аналогичные процедуры внедрены во многих других университетах.
ГУ-ВШЭ был, наверное, единственным вузом, руководство которого еще до начала инновационной программы стало подбирать квалифицированные кадры, которые смогут обеспечить грамотное расходование средств. Те ректоры, которые об этом не задумывались, попали в сложное положение в первые два месяца работы — нужно было где-то набрать специалистов. А в Вышке эту проблему решили заранее.
— Можно ли утверждать, что Вышка очень успешно реализует инновационную программу?
— Пока нет.
Во-первых, ГУ-ВШЭ сильно отставал от других вузов в расходовании средств, и это понятно: чтобы сделать правильные шаги, нужно время.
Во-вторых, играет роль специфика социально-экономического университета. Дело в том, что лидерами в реализации инновационных программ становятся ведущие технические вузы, которые представляют нам очень мощные наглядные результаты. В Томском государственном университете на средства нацпроекта куплен уникальный суперкомпьютер, с помощью которого готовят специалистов высокой квалификации. Московский государственный институт электронной техники создал центр нанотехнологий, благодаря которому можно готовить кадры для этой новейшей сферы.
А в Вышке речь идет о создании инновационной образовательной среды, и здесь результаты пока трудно увидеть невооруженным глазом. Исключение — это собственно техническое оснащение и уникальные базы данных в библиотеке, получить доступ к которым преподаватели теперь могут даже с домашних компьютеров. Очень скоро ГУ-ВШЭ будет отчитываться о результатах реализации программы. Нужно будет показать, в чем преимущества инновационной среды по сравнению с традиционной, как она сформирована, как в ней работают преподаватели и студенты, как изменился учебный план, какие новые курсы появились. Тогда мы сможем говорить о результатах более предметно.
Впрочем, уже есть аналитические материалы, которые представляет нам ГУ-ВШЭ о реализации инновационной программы. Они позволяют нам обобщать опыт и продвигаться дальше. Мы их активно используем на межвузовских конференциях.
— Когда, на ваш взгляд, Вышка превратилась из проекта в институцию?
— Наверное, это произошло лет пять назад — тогда как раз было одновременно открыто несколько новых факультетов. Но для меня это стало очевидным, когда ГУ-ВШЭ вместе с еще 16 университетами выиграл конкурс инновационных программ приоритетного национального проекта "Образование". Вышка ведь всегда заявляла, что она проводит эксперименты, что стремится идти на шаг впереди всех остальных вузов, и победа в конкурсе убедительно это доказала. Теперь, я полагаю, сомнений нет ни у кого.
— Правда?
— Даже те, кто по каким-то причинам критически относится к Вышке, понимают, что именно там возникают и реализуются интересные идеи, затрагивающие все уровни образования. В профессиональной среде идут разговоры, что у тех, кто работает в Вышке, слишком высокое самомнение, что это чуть ли не часть корпоративной культуры. Но коллеги, как правило, признают, что такие амбиции обоснованны. Ведь Вышка стала не просто полноправным членом сообщества ведущих российских университетов, а инновационным его членом — по мыслям, действиям, результатам. И это, пожалуй, главный итог пятнадцатилетней работы.
Борис Старцев, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ