Рассказывают ветераны. Историю рассказала Пронько Наталья Давыдовна

Июнь 1941 года. Мне только что исполнилось 5 лет. Я вряд ли понимала, что произошло что-то страшное… Помню меня очень удивляло, что мы ходим в метро. Жили мы в той же квартире, где живу и сейчас. В пяти минутах ходьбы от станции метро «Красные ворота». Хождение в метро было развлечением, кругом люди, кто сидит, кто лежит, ходят по путям куда-то. Но я заболела корью и ходить в метро мы перестали, пережидали бомбёжки дома. Потом меня отправили с тётей (маминой сестрой) и её падчерицей в Саратов. Там приняли в семью только девочку, а нас с тётей выгнали. Тётя пошла работать, а я оставалась одна в съёмной комнатушке, дом стоял на берегу Волги. Катались по улице прямо на Волгу, было весело.

Моя тетя каким-то образом узнала, что военная часть моего отца стоит под Энгельсом на противоположном берегу Волги. Много женщин с детьми отправились туда. Помню, плыли на каком-то пароходе. Подойти к берегу пароход не смог, примерз посередине Волги. Проложили доски по льду и свели всех детей на берег, а пароход стало относить течением. Все плачут, кричат, а я не очень понимала что происходит. Потом все шли долго по полю, выкапывали замерзшую свёклу… Пришли в какую-то деревню, и к нам пришёл высокий дядя в пилотке, это был мой отец. Потом ехали на телеге, запряженной волами, а папа махал нам рукой. В сентябре 1942 года отец погиб.

Мама оставалась в Москве, она работала в госпитале. В январе-феврале 1942 года я ехала обратно в Москву. Мама боялась меня потерять. В вагоне нас было трое: проводница, я, и, как мне казалось, «старый дядька». Ему было лет 20-25. Поезд больше стоял, чем ехал. Приехали, наконец, в Москву. Этот дядя, мой попутчик, привёл меня к нашему дому, чтобы передать маме. А я, оказалось, маму забыла. Рыдала: «Дядя Сережа, миленький, не отдавай меня чужой тетке, я буду тебя папой называть». Каково это было слышать маме.

Помню, как водили аэростаты по улицам Москвы, и мы за ними бегали. Выступали с концертами перед ранеными в госпитале, где работала мама. Остались фотографии тех дней. Было очень холодно и всё время хотелось есть.

Еще помню 9 мая 1945 года. Было такое ликование, всем хотелось поехать на Красную площадь. Я, мама, её брат с женой поехали на Красную площадь. Давка в метро была жуткая. Я оказалась с женой дяди, а у неё сломался каблук на туфле. Она бросила мою руку, взяла свой каблук. Толпа меня, маленькую девочку, понесла, и я оказалась на улице, одна без родных. Кругом люди. Пели и обнимались, даже шли по крышам машин. Я вылезла на газон, около входа в метро, сидела и плакала. Около меня оказалась женщина, которая расспрашивала, где я живу. Мы с ней просидели там, пока не стемнело, народу поубавилось, и она повезла меня домой. Оказалось, мы были на Моховой, около библиотеки Ленина. Мы приехали домой к 12 часам ночи. Мама лежала без сознания, решила, что я погибла. Потом мы дружили с этой женщиной, она жила рядом в доме позади Юсуповского дворца.