Дмитрий Борисов: «Стоит мерить мир интересом, а не деньгами»

Теле- и радиоведущий, генеральный продюсер компании «Первый канал. Всемирная сеть», лауреат ТЭФИ-2016 Дмитрий Борисов стал гостем очередного семинара у второкурсников программы «Медиакоммуникации» в рамках учебного курса Светланы Сорокиной.

Дмитрий Борисов

– Привет-привет, – из-за спин студентов послышался уверенный голос и не менее уверенный шаг. – Есть у кого-нибудь зарядка от айфона? – Дмитрий Борисов вошел в аудиторию в 13:37. А ровно в 13:40 – так строго стартуют, пожалуй, только ракеты и телевизионные эфиры – начал беседу.

– Дима, расскажи, как попал на телевидение, – задала первый вопрос Светлана Сорокина.

– С «Эха Москвы». К 2006 году, когда меня позвали на «Первый», на «Эхе» я вел все что можно: ночные эфиры, утренние, интервью, но в основном, конечно, новости. Мне позвонил Кирилл Клейменов и предложил попробовать. Причем – гастролирую с этой историей! – он не знал, сколько мне лет, поскольку к тому моменту слушал меня в эфире «Эха» уже пять лет, и ему казалось, что я там был всегда. А мне еще двадцати не исполнилось, когда мы общались.

Дмитрий продолжил рассказ об «Эхе», в красках и деталях описал процесс своего появления на радиостанции, что заставило Сорокину сделать лаконичный вывод:

– «Эхо Москвы» – хорошая стартовая площадка».   

– Лучшая, – уточнил Борисов. – Когда я туда пришел, «Эхо» было прекрасным окном в большой мир. Было гораздо лучше, чем сейчас. Притом многое там построено на сопротивлении. Я до сих пор не согласен с очень многим, что делал и делает Венедиктов. Но чем он прекрасен как руководитель, так это тем, что все это ему можно высказать ему в лицо.

– Абсолютно точно, – подтверждает Сорокина. – Хотя он диктатор диктатором, говорить ему можно все.

Дмитрий отметил преимущества работы на разговорном радио, вспомнил свой самый страшный эфир, после чего в его адрес последовал, кажется, самый страшный вопрос. Впрочем, он был очевидным:

– Дим, пришел с «Эха Москвы» на «Первый канал», – вступила Сорокина. – Ведь есть другие установки в подаче информации. Другие. Это ощутил или нет?

– Что называется, два мира – два кефира: не ощутить это невозможно. Другое дело, что катастрофы в моем сознании не произошло. На «Эхе» мне никто ничего никогда не говорил. Делай, что хочешь, ты – царь и бог своего эфира. На «Первом» я, конечно, попал в редакционную политику. При этом я никогда не сталкивался – не обманываю! – с тем, чтобы ко мне приходили и говорили: вот это нужно снимать с эфира. У меня ничего с эфира не снимали. При этом не стоит путать самоцензуру с представлениями о прекрасном…

– А история о няне с оторванной головой – это самоцензура или представление о прекрасном? – одна из студенток, вспомнив о резонансном случае, перебивает Борисова. Жар дискуссии постепенно разгорается.

– Это вопрос. Я, например, даже против показа ДТП.

Студентка продолжает упорствовать:

– Но при этом «Первый канал» показывает сюжет о распятом мальчике!

–  Я знаю эту историю изнутри и уверяю, что специально никто ее не придумывал. Я был свидетелем того, как корреспондентка, которая брала это интервью, позвонила и сказала, что у нее есть такая тема. Дальше вопрос фактчекинга.

– Эта история возникла из интервью сумасшедшей женщины. Как такое может быть? – Сорокина также вступила в спор. – Где профессионализм? Как «Первый канал» мог выпустить такое?

– Потом, кстати, и вторую версию пытались дать, – отбивался Борисов.

–  Где она, Дим, где? – бушевала Сорокина. – Та же женщина, вид в профиль?  

В момент, когда стало по-настоящему горячо, в спор вступил новый персонаж: молодой человек выглянул из-за спин сокурсников и на одном дыхании выговорил:

–  Хорошо. Если не разбираем пример с этим интервью, то почему нельзя говорить о дебатах Навального и Познера, нельзя рассказывать о безумной няне, но на следующий день можно показывать  репортажи о том, как в Германии изнасиловали русскую девочку?   

Борисов оставался спокойным: к подобному натиску он или привык, или подготовился:

– И за историю с мальчиком мне неприятно и стыдно, и есть еще другие такие истории. Например, сюжет о челябинском метеорите, когда под титром «кадры очевидцев» показали какую-то огромную воронку непонятно где. Очень часто такие истории – от дебилизма конкретных людей. К сожалению, есть непрофессиональные люди. Это касается и интервью о мальчике.  

– Но все эти ситуации произошли не в моем эфире, – телеведущий присел на парту и открыл бутылочку воды. – В отличие от истории с покемонами, за которую тоже очень стыдно. В сюжете говорилось, что в мире из-за игры «Pokemon go» начинается паника, люди выбегают на улицы, перекрывают дороги. И дальше показывают кадры с вертолета из Чикаго. В реальности это были кадры с акций протеста против убийства темнокожего. Просто какой-то мальчик из отдела видеообмена решил, что это хорошая картинка.

По аудитории пронесся вздох разочарования и одновременно непонимания: «Как же так, кто эти люди, что они делают на «Первом канале»!

Борисов воспользовался замешательством публики и вышел из жесткого спора, в котором его едва не упрекали в пропаганде и «оболванивании». Дмитрий перевел разговор на тему кадров. Которых не хватает:

– Дефицит кадров в медиаиндустрии сейчас очень ощутим. Причем непонятно, откуда брать людей. Поэтому, как только где-то появляется суперпрофи, все три канала – все же общаются – устраивают гонку зарплат. И этот прекрасный человек, выращенный, например, в международном отделе «Первого канала», переходит на бо̀льшую зарплату в «Вести», потом уходит на НТВ, там ему становится тесно, он уходит еще куда-нибудь. И все – он ушел из профессии совсем. Его нет. Но таких суперзвезд мало. Уровень основного костяка заметно ниже, чем десять лет назад, когда я только пришел на ТВ.    

Через дверь в коридоре гость увидел Анну Качкаеву, улыбнулся, помахал ей рукой и вспомнил о магистрах Вышки, с которыми работает много и плодотворно. Напряжение окончательно спало, и  Борисов признался Светлане Сорокиной, что ее очень не хватает в информационном эфире. Его поправили: не хватает в эфире в принципе.

– «Сорокина» была лучше, чем «Хиллари», – прошептала второкурсница, выдав в себе подписчицу «Дождя».

Студенты, в свою очередь, назвали Борисова самым адекватным ведущим «Первого канала», попутно в пух и прах раскритиковали новое шоу, в котором Кадыров ищет себе помощника, и пронаблюдали за тем, как представитель «Первого канала» хранит политкорректное молчание в разговоре на эту тему.    

В заключительной части встречи Борисов говорил о структуре своей продюсерской работы в компании «Первый канал. Всемирная сеть». Продюсер похвастался успехами телеканала «Дом кино», поделился причудливой историей о том, как появилась идея программы «Дачные феи», и с сожалением признал, что люди меняются:

– Раньше ни на «Эхе», ни где-то еще не было проблем с набором стажеров: люди ходили просто так, бесплатно, ради удовольствия, и многие из них реально оставались. Сейчас первый вопрос, который я слышу: «А сколько вы платите?». Причем люди, не имея ни опыта, ни компетенций, сразу хотят получать много. Они не соглашаются ходить не то что за бесплатно, а даже за какие-то минимальные деньги. А могут ходить – но с кислой миной на лице, поникшей головой и всячески подчёркивая, что «меня используют». Перед тем как мерить мир деньгами стоит померить его интересом и любопытством.

У меня есть тест для практикантов, – заканчивает Борисов. – Когда они приходят, мое первое предложение: «Интересно ли вам просто посидеть на стульчике и посмотреть?». Все видно в первые полчаса. Если человеку безразлично, если он занимается своими делами, мы сразу расстаемся.    

Любопытно, сколько из присутствовавших хотели бы оказаться на том стуле?

Егор Бульчук, 2 курс, «Журналистика»