«Я был не совсем стандартным студентом: всегда готовился к экзаменам заранее» // Интервью с Андреем Горленко
Пресс-центр факультета права продолжает серию интервью с харизматичными выпускниками. Совсем недавно состоялась беседа с Андреем Горленко, ответственным администратором Арбитражного центра и генеральным директором АНО «Институт современного арбитража». Он вспомнил о студенческой жизни, рассказал о современном юридическом образовании, институте содействия государственных судов третейским судам и других проблемах юридического сообщества.
В 2008 году Вы окончили факультет права НИУ ВШЭ. По программе специалитета Вы обучались пять лет. Как Вы относитесь к новой системе четырехлетнего бакалавриата и двухлетней магистратуры?
Трудно сказать: специалитет меня вполне устраивал, но новая система, как мне кажется, предоставляет возможность сделать выбор. К концу четвертого курса у бакалавра формируется общее впечатление о юриспруденции, и дальше он может решить сам для себя, идти дальше в магистратуру, или ему достаточно тех знаний, которые он получил на данном этапе. После четырех лет обучения студенту легче определиться: поступать ему в российскую или в зарубежную магистратуру в своём вузе или в другом по гражданскому, уголовному, финансовому или иному направлению. Плюсы болонской системы очевидны, однако в связи с большим количеством предложений и возможностей современному студенту в каком-то смысле также становится сложнее сделать выбор, определиться со своим будущим.
От каждого юриста ожидается хорошее владение национальными правовыми инструментами. Зарубежная юридическая магистратура – насколько она оправдывает себя?
Когда я учился в вузе, очень многие хотели уехать в другие страны и получать магистерские степени там. Однако без стипендии, которая бы покрыла расходы на обучение и жизнь за рубежом, такой вариант становится весьма затратным, поэтому я не решился на такой шаг. Также меня волновал вопрос отрыва от российской юридической практики: ещё на третьем курсе я начал работать помощником адвоката в сфере разрешения споров, где очень важна вовлечённость в дело. Сфера litigation требует постоянного совершенствования практических навыков. Возможно, для юриста, работающего в сфере корпоративного права, получение зарубежного образования способно сыграть положительную роль. Знания иностранного права обязательно ему пригодятся, например, при структурировании сделок, осложнённых иностранным элементом.
Можно ли считать выпускника бакалавриата полноценным юристом, готовым к практической деятельности? Должен ли интересовать потенциального работодателя магистерский диплом юриста?
Магистратура даёт глубокие знания. У нас в Арбитражном центре при институте современного арбитража работают четыре магистра, закончившие МГУ и МГИМО. Один наш сотрудник ещё учится в бакалавриате МГЮА. Магистрант гораздо интереснее серьёзному работодателю, требующему глубоких знаний, развитых навыков письма, профессионального вдохновения. Я бы советовал тем студентам, которые хотят достичь высот в юридической профессии, и особенно в юридической науке, идти в магистратуру. И по возможности совмещать её с работой. Очень важно наблюдать, как те знания, которые приобретаются в вузе, воплощаются в практике.
Как Вы считаете, углубляться в практику нужно, уже обучаясь в бакалавриате, или стоит подождать поступления в магистратуру?
Неплохо начинать работать с четвертого курса бакалавриата, если работа не наносит ущерб учёбе. Работать студенту нужно, но важно чётко договориться с работодателем о совмещении двух процессов. Есть важные лекции и семинары, которые пропускать нельзя, – здесь придётся искать баланс. Разумный работодатель, если он планирует в дальнейшем продолжать сотрудничество с выпускником, не будет требовать от него перманентного присутствия на работе. Он будет воспринимать студента не как «свободные рабочие руки», а как будущего квалифицированного юриста. При этом молодой специалист должен прикладывать усилия к тому, чтобы закрепиться на новом месте: проявлять рвение, инициативу, возможно, приходить на работу после занятий. Такой баланс в отношениях между студентом и работодателем будет продуктивен для обеих сторон.
Какие у Вас воспоминания о студенческой жизни? Занимались ли Вы внеучебной деятельностью?
В наше время юридических внеучебных проектов было не так много, как мне кажется. Раньше в Вышке функционировали преимущественно общественно-политические площадки. Сейчас правовых инициатив значительно больше. Например, развиваются российские и международные студенческие конкурсы — «муткорты» (moot-courts). На третьем и четвертом курсах желательно принимать в них участие, чтобы развить навыки анализа реальных кейсов, овладеть ораторским искусством, завести знакомства с молодыми коллегами и уже состоявшимися профессионалами. Networking, то есть выстраивание сети профессиональных контактов, крайне важен в юридической сфере, и активности (вроде муткортов) позволяют его выстроить. Арбитражный центр при институте современного арбитража также занимается разработкой площадки для внеучебной деятельности студентов — Совет современного арбитража (Young Institute of Modern Arbitration – Young IMA). На ней молодые профессионалы смогут писать статьи, вести блоги, организовывать свои конкурсы, участвовать в юридических соревнованиях, которые устраиваем мы. Арбитражный центр приветствует любую активность. Предполагается, что предложения будут идти снизу и проходить через сопредседателей, которые (совместно с Институтом современного арбитража) будут прилагать все усилия для их поддержки и реализации. Благодаря такой внеучебной деятельности студенты будут более уверенно формировать свой профессиональный путь. Я приглашаю всех коллег присоединиться к Young IMA.
Вы не думали о том, чтобы вернуться на факультет права, свою alma mater, в качестве преподавателя? Может быть, на Базовую кафедру практической юриспруденции?
У меня уже был небольшой опыт чтения отдельных лекций и проведения разовых семинаров. Это большой труд, к которому нужно подходить чрезвычайно ответственно. Обучение молодого поколения для меня – одна из приоритетных задач. В перспективе я бы с удовольствием присоединился к преподавательскому сообществу. Конечно, это потребует серьезной подготовки. Преподавание важно, и оно носит двусторонний характер: не только мы как опытные юристы делимся знаниями, но и студенты своими вопросами, своим нестандартным, свежим взглядом могут побудить нас к обсуждению тех правовых проблем, о которых нам ещё не приходилось задумываться.
В своём интервью для Moscow Lawyers Вы увлечённо рассказывали о дискуссиях, которые велись на кафедре теории и истории факультета права НИУ ВШЭ между Владимиром Игоревичем Карпцом и Владимиром Александровичем Четверниным. Что Вам было ближе во время обучения на факультете права: теория права или практические дисциплины?
Юридическая практика невозможна без фундаментальных теоретических знаний. Очень хорошо, что в НИУ ВШЭ были и есть такие преподаватели, которые могут вызвать у студентов интерес к теоретическим аспектам права.
Не могу сказать, что у меня была сильная тяга к научным исследованиям. Я был активным студентом, и мне, наверное, не хватало усидчивости, которая необходима учёному. Однако на последнем курсе, когда нам преподавали курс «Проблемы теории права», историко-теоретические дискуссии меня захватывали. Так как у меня был некоторый практический опыт, мне было легче анализировать правовые явления и принимать участие в научных беседах. Нужно подумать над тем, чтобы организовать обсуждение проблем права между моими коллегами в сфере практической юриспруденции и теоретиками, историками права НИУ ВШЭ. В такой коммуникации есть потребность.
Вы говорите, что не всегда хватало усидчивости. Бывало ли так, что приходилось готовиться к экзамену не заранее, а за одну ночь?
Можете считать меня не совсем стандартным студентом, но я всегда готовился к экзаменам заранее. Письменные работы я тоже писал не в день дедлайна. Я больше жаворонок, поэтому эффективно учить в ночь не получалось, хотя несколько раз приходилось. Да и на экзамены хотелось приходить свежим, не прибегая к помощи энергетических напитков. Конечно, позже, работая в юридических фирмах, я был вынужден трудиться и до рассвета, иногда нарушая здоровый распорядок дня. Я лучше поработаю в выходной день, чем буду сидеть ночью.
Как Вы получили диплом Манчестерского университета (LL.M) в 2013 году?
В какой-то момент в моей жизни стало слишком много юридической практики, и я решил вновь посмотреть на право под другим углом – научным. Коллеги посоветовали мне программу профессиональной переподготовки +LL.M в Московской высшей школе социальных и экономических наук (Шанинке). Обучение по этой программе можно было совмещать с работой: в будние дни занятия проводились по вечерам, а в субботу мы учились полный день. В Шанинке я познакомился с профессором Дмитрием Вадимовичем Дождевым. Также имел удовольствие посещать занятия по обязательственному праву, которые мастерски вёл Андрей Михайлович Ширвиндт. После окончания двухгодичной программы я получил диплом Манчестерского университета. Шёл я в Высшую школу, конечно, не за ним, а за знаниями, хотя и дополнительные строки в резюме тоже никогда не бывают лишними.
Как проходила подготовка к сдаче национального экзамена на статус адвоката?
Я сдавал адвокатский экзамен спустя некоторое время после окончания университета, потому что уже с третьего курса работал помощником адвоката, а потом стажером адвоката. Главной задачей, которую я ставил перед собой, была подготовка к уголовно-правовой части экзамена. Эта часть вселяла некоторый ужас, поскольку я всегда специализировался на разрешении коммерческих, корпоративных споров в арбитражных судах и арбитраже (третейских судах) и интересовался только отдельными уголовно-правовыми вопросами в сфере экономики. Чтобы качественно подготовиться к экзамену, мне пришлось обращаться к материалам из университетской программы, задавать вопросы коллегам, читать большое количество нормативных правовых актов, учебников, разработанных специально для претендентов на получение статуса адвоката. В целом на подготовку ушло четыре месяца. К моменту сдачи экзамена я уже имел значительный опыт работы в адвокатском бюро «Резник, Гагарин и партнёры» (2006-2015), поэтому предъявлял к себе повышенные требования. Готовился всегда и везде. Помню, что учился даже командировках.
На данный момент Вы являетесь Ответственным Администратором Административного аппарата Арбитражного центра при Институте современного арбитража. Продолжаете ли Вы заниматься адвокатской (судебной) практикой?
Сейчас я не осуществляю деятельность в качестве адвоката. У меня нет клиентов, я абсолютно нейтрален и полностью посвящаю себя развитию Арбитражного центра. Совмещать два рода деятельности было бы невозможным по двум причинам. Во-первых, для хорошего адвоката всегда в приоритете его клиент. Для меня же первоочередной задачей стало воплощение в жизнь проекта создания и развития Арбитражного центра при Институте современного арбитража. Во-вторых, в любой профессиональной деятельности необходимо исключать конфликт интересов. Думаю, что если бы я по-прежнему работал в качестве адвоката и у меня были бы клиенты, это бы вызвало достаточно обоснованные вопросы у пользователей, включающих арбитражные оговорки Арбитражного центра при Институте современного арбитража.
Насколько значим институт взаимодействия государственных судов и третейских судов? Как воплощаются в жизнь нормы о содействии государственных судов третейским, введённые в 2015 году?
Функция содействия и контроля в отношении третейских судов прописана в ст. 6 Типового закона ЮНСИТРАЛ. Этот закон является модельным для многих юрисдикций. Функции по содействию и контролю не ограничиваются только содействием и контролем после вынесения арбитражного решения в виде отмены или исполнения арбитражного решения, но также реализуются на определённых ключевых этапах арбитражного разбирательства.
По общему правилу стороны могут обратиться в государственный суд во время разрешения их спора третейским судом. Значимую роль играют государственные суды в вопросе отвода арбитра. Если одна из сторон сомневается в независимости и беспристрастности арбитра, то она имеет право в случае отклонения, к примеру, Президиумом Арбитражного центра заявления об отводе арбитра обратиться с просьбой об отводе в государственный суд. Не представляется вполне рациональным ожидание рассмотрения спора третейским судом до конца и последующее обращение в государственный суд с просьбой отменить решение третейского суда по тем же основаниям, по которым был заявлен отвод арбитру ранее, но которые были отклонены Президиумом. Аналогичный механизм существует и в отношении постановления третейского суда предварительного характера о наличии у него компетенции.
Следует отметить, что стороны третейского спора также могут заключать прямые соглашения об отказе от содействия государственных судов арбитражу. Арбитражным центром разработаны формы таких соглашений, с ними можно ознакомиться на нашем сайте. Таким образом, стороны могут создавать свой собственный арбитраж по правилам, которые согласуют между собой. Но важно, чтобы они это делали осознано, непосредственно во время обсуждения арбитражной оговорки.
В Законе о третейских судах 2002 года не было норм о содействии по вопросам об отводе арбитра и проверке компетенции третейского суда, что давало простор для деятельности «карманных» третейских судов, а также различного рода злоупотреблений.
Как работает норма, предусматривающая, что если два арбитра не могут определиться с третьим, то им нужно обратиться за помощью в компетентный суд?
В таком вопросе следует различать институциональный арбитраж и арбитраж ad hoc .
В случае с институциональным арбитражем применение этой нормы в принципе практически исключено в силу самой природы институционального арбитража и наличия специальных назначающих органов. Типовым законом ЮНСИТРАЛ предусмотрено, что стороны вправе своим соглашением согласовать любую процедуру назначения арбитра. В Регламенте Арбитражного центра 2017 года прописана процедура назначения арбитров и функции Президиума по назначению арбитров. Так, благодаря существованию Президиума в Арбитражном центре исключена необходимость обращения в государственный суд с просьбой о назначении арбитра, даже если стороны не могут назначить арбитров. Такая необходимость может появиться, только если весь состав Президиума вдруг не сможет осуществлять свои функции. Но и в этом случае стороны, наверное, хотели бы, чтобы их арбитражное соглашение не стало неисполнимым и арбитраж был продолжен.
Если мы говорим о третейских судах ad hoc, где нет действующих на постоянной основе органов назначения, нет иной вспомогательной процедуры, и если назначение арбитра заходит в тупик, то норма, предусматривающая возможность обращения в государственный суд за помощью в вопросе о назначении арбитра, способна вывести участников разбирательства из тупика.
Куда лучше обращаться за разрешением спора: в государственный или в третейский суд?
Сегодня государственные арбитражные суды рассматривают споры на высоком уровне. Система электронного правосудия, картотека арбитражных дел, система «Мой арбитр» уникальны в мировом масштабе. Арбитраж (третейское разбирательство) не призваны конкурировать с государственными судами. Они никогда не смогут взять на себя и половины споров, разрешаемых государственными судами. Арбитраж и третейское разбирательство должны существовать в любой юрисдикции в качестве очень важной альтернативы, возможности включить в договор арбитражную оговорку по тем или иным причинам. Большую роль играет правильный диалог между государственным судами и арбитражными учреждениями, поскольку во многом именно подходы государственных судов к арбитражу определяют популярность и привлекательность последнего. Арбитражные учреждения должны завоевывать и ценить доверие и уважение со стороны государственных судов. Положительное влияние на отношения, складывающиеся между двумя системами, призвана оказывать и деятельность Совета по совершенствованию третейского разбирательства (см. Приказ Минюста России от 06 сентября 2016 № 201 «Об утверждении состава Совета по совершенствованию третейского разбирательства»").
В октябре Минюст представил на обозрение «Проект концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи». Как Вы относитесь к установлению «адвокатской монополии», к требованию обязательного получения юристом адвокатского статуса для осуществления практической деятельности?
Мне не нравится термин «адвокатская монополия». Речь идёт о том, чтобы урегулировать и стандартизировать юридическую профессию, поскольку все развитые юрисдикции имеют единое профессиональное юридическое сообщество. Работа становится более эффективной, если все лица, профессионально осуществляющие деятельность в области права, следуют в своей деятельности единым принципам и стандартам. Юридическое сообщество должно быть саморегулируемым, а саморегуляция невозможна, если не будет единого сообщества, так как всегда будет существовать некая серая зона, которая будет лишать смысла саморегуляцию.
Есть ли необходимость в формировании специализированной адвокатуры?
Возможно, в будущем эту идею можно будет обсудить и реализовать, установив внутренние отраслевые экзамены для адвокатов. На данном этапе специализация вряд ли возможна. Насущным является вопрос формирования единого юридического сообщества – Bar .
Проект планируют реализовать к 2023 году. В 2019 году должен пройти второй этап реализации концепции, в рамках которого будут разрабатываться законы, регулирующие временный упрощённый порядок перехода юристов в адвокатуру. Чтобы получить адвокатский статус по облегчённому механизму, надо будет успешно пройти тест на знания только законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре. Но адвокатское сообщество стремится избавиться от некомпетентных представителей. Не предоставит ли временный упрощённый порядок шанс стать адвокатами некомпетентным лицам, осуществляющим деятельность в сфере права?
Иного пути у нас нет. Сейчас на рынке юридических услуг работает много высококвалифицированных юристов, не принадлежащих к адвокатскому сообществу. Отрывать их от рабочего процесса и заставлять готовиться к экзамену (например, повторять уголовное право) нерационально. Я оптимист, поэтому верю, что в новое унифицированное адвокатское сообщество придёт больше хороших специалистов. Благодаря их приходу общий статус и уровень адвокатуры повысится. Новому адвокатскому сообществу будет легче исключить из своих рядов некомпетентных, недобросовестных юристов.
Интересно положение и об иностранцах, которым разрешат получить статус адвоката в РФ, если они имеют высшее юридическое образование вуза России, СССР или иностранного университета той страны, где действует принцип взаимности с Россией. Как бы Вы прокомментировали такое нововведение?
Здесь ключевым является принцип взаимности. Норма разумна, но думаю, что она не найдёт широкого применения на практике.
В интервью с Moscow Lawyers Вы отметили, что обеспокоены низкой правовой культурой российского общества. Что, по Вашему мнению, могло бы её повысить?
Введение в школьные программы базовых правовых курсов. Обществознание – отличная дисциплина, однако желательно, чтобы право преподавалось в выпускных классах отдельно. Было бы здорово, если бы такие правовые курсы читали практикующие юристы. Такие же курсы должны преподаваться и студентам неюридических специальностей не по остаточному принципу, а с должным вниманием.
Беседовала: Алёна Геращенко
Фото: из личной коллекции
Андрея Горленко