Российские и немецкие открытки Первой мировой войны

Работа посвящена анализу издававшихся и использовавшихся во время Первой мировой войны немецких и российских открыток и образа войны, который формируется на их основе. Выбор сравнительной перспективы обусловлен проблемой однородности европейских культурных практик при изображении войны. Исходя из этого, был поставлен вопрос: были ли способы изображения типичных атрибутов войны, таких как, союзники, враги, солдаты и гражданское население, одинаковыми для всех стран-участников, даже противоборствующих, и были ли все эти атрибуты типичными? Кроме самих образов при анализе открыток как визуального источника важен контекст и социальные субъекты, повлиявшие на его создание. Такими акторами могут быть издательские компании, цензурные органы, фотографы, художники, что делает актуальным следующий вопрос: как повлияла цензура, общественные настроения и условия производства на визуальное содержание открыток в России и Германии? Проделанная работа с источниками и историографией показала, что контекст производства почтовых открыток в Российской и Германской империи во многом совпадал. Общее патриотическое настроение политической культуры военного времени определило большинство сюжетов, отображаемых на открытках обеих стран. Хотя цензура и имела разную степень эффективности в России и Германии, она все же ограничивала поле интерпретации происходящих событий, что не препятствовало вовлечению в процесс издания открыток различных участников. Разнообразие издателей, среди которых представлены не только крупные издательства и находящиеся под покровительством императорской семьи благотворительные общества, но и мелкие типографии и частные продавцы, способствовало появлению на открытках множества новых сюжетов, связанных с наступившей войной. Анализ отдельных кейсов показывает включение в образ войны новых тем и их интерпретаций. Например, эксплуатация детских образов не только в качестве жертв войны, но и ее активных участников, расширяет пространство образов войны до групп общества, традиционно в него не включенных, и указывает на тотальность войны, в которой все возможные ресурсы используются на благо воюющего государства. Кроме того, новый тотальный характер войны проявляется и во включении в образный мир экстремально жестокого поведения врага, победа над которым интерпретируется как важная цель для всего «цивилизованного» мира. В то же время контраргумент о собственной культурности, ставший следствием обвинений врага в зверствах, создавал дихотомию образов войны, т.к. жестокость новой войны соседствовала с тезисом о необходимости милосердия, который основывался на традиционном представлении военного конфликта. Новый образ был создан и фронтовыми фотографиями, что было обусловлено как самим фактом впервые широкого распространения военных фотографий в годы Первой мировой, так и особенностями этих фотографий, связанными с ограничениями техники и цензуры. Согласно фотографическим открыткам, война кажется неподвижной, а фронт умиротворенным, что способствовало конструированию нового «документального» нарратива, который был не похож ни на патриотические рисунки, традиционно романтизировавшие войну и агрессивно пропагандировавшие мужество и героизм, ни на действительную фронтовую жизнь. Несмотря на немногочисленные примеры отличий между сюжетами и их репрезентациями на российских и немецких открытках, подавляющее большинство проанализированного материала свидетельствуют об их сходстве в большинстве практик репрезентации и семантических акцентов, вкладываемых в изображения. И хотя объектами похвалы и мишенями для насмешек являются разные предметы, методы этой похвалы и насмешки не сильно отличаются друг от друга и являются продуктом общей культурной среды. Таким образом, по открыткам Первой мировой войны разных стран, даже воюющих друг с другом, можно проследить существование общей европейской культурной практики и однородность тотальной мобилизации.