Как устроена программа «Многообразие инклюзивных практик и перспективы их внедрения в работу организации»?

12 октября стартовала программа повышения квалификации «Многообразие инклюзивных практик и перспективы их внедрения в работу организации», разработнная Garage Academy вместе со специалистами отдела инклюзивных программ Музея современного искусства «Гараж». Мы поговорили подробнее с преподавательницами программы Людмилой Лучковой и Марией Щекочихиной о программе и о доступности в культуре и бизнесе.

Как появилась идея создания программы «Многообразие инклюзивных практик и перспективы их внедрения в работу организации»? И почему этому нужно учить и учиться?

Людмила Лучкова: С момента основания отдела инклюзивных программ Музея «Гараж» в 2015 году мы всегда стремились аккумулировать и передавать наши лучшие практики коллегам и единомышленникам. Мы проводим тренинги по русскому жестовому языку, делаем ежегодную конференцию и платформу «Музей ощущений». В определенный момент нам захотелось систематизировать наши знания и превратить имеющийся опыт в прикладной курс, потому что делиться и получать обратную связь – это важное условие для развития и корректировки собственной практики. 

Вместе с коллегами из Garage Academy мы размышляли о том, что инклюзивные отделы культурных учреждений делают очень много для изменения повестки в области инклюзии и разнообразия. И нам очень хотелось, чтобы этот опыт был применим и в других сферах — поэтому мы сделали курс, который будет полезен не только для музейных сотрудников.

Сейчас нет бакалавриата или магистратуры, которые выпускали бы готовых специалистов по инклюзии, особенно в сфере культуры. Очень многие решения и практики в этой области были выработаны методом проб и ошибок, в процессе постоянных консультаций с экспертами с инвалидностью и носителями опыта — и это достаточно долгий путь. Наша программа повышения квалификации нужна как раз для того, чтобы избежать возможных шишек на старте и позволить слушателям аккуратно войти в эту проблематику.

Людмила Лучкова

Откуда берутся знания об инклюзии, и кто приходит работать в инклюзивные отделы культурных институций? В инклюзивные отделы организаций в других сферах?

Людмила Лучкова: У всех очень разная мотивация. Если говорить про опыт отдела инклюзивных программ «Гаража» и, например, про мой собственный опыт, то я пришла работать в наш музей в качестве медиатора-переводчика со знанием жесткого языка. Я из семьи глухих родителей, поэтому я хорошо владела РЖЯ [русский жестовый язык — прим.]. Личный контакт с людьми с инвалидностью для многих становится мотивацией заниматься инклюзивными практиками. Но так происходит не всегда.

Иногда у людей наоборот есть потребность в волонтерской деятельности. Сначала они оказываются в социальных проектах, а потом — в сфере культуры. В таких случаях к нам приходит очень коммуникабельный и стрессоустойчивый человек, который, однако, с большой вероятностью не понимает, как устроен менеджмент культурных проектов. Поэтому большинство музейных сотрудников в области инклюзии мы взращиваем сами — в том числе из наших волонтеров. Так начинался и мой путь в «Гараже»: от волонтера со знанием жестового языка до менеджера одного из направлений инклюзивного отдела и координатора группы инклюзивных программ. 

Если говорить про моих коллег, то это либо люди с педагогическим образованием, либо те, кто был волонтером в социальных проектах и интересовался деятельностью нашего отдела. Но бывает и так, что в инклюзию приходят ребята с искусствоведческим образованием, например, работавшие в просветительских отделах. Соответственно, они формируют свои навыки, посещая различные тренинги и общаясь с носителями опыта.

Конференция «Музей ощущений». 2022 год

Фото: Антон Доников

В какой момент сформировался запрос на доступность в учреждениях культуры? В бизнесе? И что доступность дает самим организациям?

Мария Щекочихина: Важно понимать, что «запрос на доступность» не возникает повсеместно в один момент. «Общемировая тенденция на доступность» сформировалась из множества инициатив, которые решали частные задачи и сильно отличались друг от друга и длительностью, и масштабами, и ресурсами. «Запрос на доступность» в первую очередь возникает у людей, занимающих позицию аудитории, потребителя, но не у организаций. И здесь мы имеем достаточное количество примеров того, как в разное время и в разных обстоятельствах люди, подвергающиеся стигме и дискриминации со стороны условного большинства, боролись за свои права и требовали трансформации окружающей их среды. Я намеренно избегаю какой-либо периодизации, поскольку, говоря о доступности, подразумеваю большое количество сюжетов. Это и борьба за женское избирательное право, и, например, акция «Ползком на Капитолий». Тогда, 12 марта 1990 года, более 60 активистов с инвалидностью оставили вспомогательные средства передвижения у подножья Капитолия и буквально ползли по 83 каменным ступеням верх, подтягиваясь на руках и подталкивая друг друга. «Запрос на доступность» существовал всегда и возникал у разных людей в зависимости от тех обстоятельств, в которых они оказывались. 

«Запрос на доступность в учреждениях культуры» возникает, когда появляются сами учреждения культуры. Но если мы говорим, о каких-то заметных и относительно масштабных трансформациях, то я бы отметила 1970-1980-е годы в США, Канаде и Великобритании как время слияния множества движений за права людей с различным опытом, а также реакции государств в виде законодательных актов, расширяющих права людей, до этого подвергавшихся дискриминации. 

Для российского контекста заметным событием стали приказы Министерства культуры, обязавшие культурные институции к активному развитию инклюзивных программ и созданию доступной среды (Приказ Министерства культуры РФ от 09.09.2015 № 2400; Приказ Министерства культуры РФ от 16.11.2015 № 2800; Приказ Министерства культуры РФ от 16.11.2015 № 2803). Однако и до этих приказов в музеях существовали программы для людей с инвалидностью: например, в Дарвиновском музее, ГМИИ им. А.С. Пушкина и других институциях. В театральной среде еще в 1990-е наблюдался большой интерес к феномену социального театра, что породило множество инициатив на стыке различных практик, в том числе, инклюзивных: интегрированную театральную студию «Круг», интегрированный театр-студию «Круг II» и прочее. 

Если говорить про бизнес, то важно обратить внимание на принцип DE&I —Diversity, Equity, and Inclusion [«Разнообразие, равенство и инклюзия» — прим.]. Этот принцип корнями уходит в те же масштабные движения за права людей 1970-1980-х годов. Сегодня это довольно заметный тренд, особенно в США и Канаде. В компаниях появляются люди, отвечающие за реализацию принципа DE&I. Они следят за тем, чтобы в коллективе работали разные сотрудники, а предлагаемые товары и услуги подходили разным группам потребителей. Что от этого получают организации? На сегодняшний момент опубликован массив исследований, демонстрирующих, что компании, отвечающие принципу DE&I, производят наиболее универсальные (в смысле универсального дизайна) продукты, которые стремятся ответить на запросы очень разной аудитории. Многие исследования также отмечают экологичность команд, разделяющих ценности DE&I.

Мария Щекочихина на открытии выставки «Точка 55.754630, 37.638530»

Фото: Антон Доников

Для кого эта программа?

Мария Щекочихина: В первую очередь, для тех, кто хотел бы внедрять инклюзивные практики в свою работу. Мы надеемся, что наша программа может быть полезна начинающим специалистам, планирующим профессионально заниматься вопросами инклюзии, людям, работающим с аудиторией, или руководителям, заинтересованным в обеспечении доступности своей организации для людей с различным опытом.

Как она устроена?

Мария Щекочихина: Программа состоит из трех блоков, которые я бы условно назвала следующим образом:

1. «Инклюзия внутри организации». Здесь мы говорим о коллективе и рекрутинге, о стажировках и условиях работы.

2. «Инклюзия для целевой аудитории». Здесь останавливаемся на том, что предлагает организация и как можно трансформировать продукт или услугу, чтобы они подходили бóльшему числу людей и отвечали их запросам.

3. «Говорю об инклюзии». Здесь разбираем, как, кем и где производится знание в области инклюзии, останавливаемся на острых проблемах и пробуем совместно найти их решения.

Каждый блок завершается семинаром и обсуждением текстов, интервью, фильмов. Выпускное задание курса — решение реальных кейсов и задач, связанных, в том числе, с деятельностью обучающихся. Такой формат позволит слушателям сразу же применить полученные знания на практике.