Анна Винкельман приняла участие в летней школе „Aesthetic Possibilities: Literature, Rhetoric, Philosophy“: „Bildung: Form und Möglichkeit“ в Кёльнском университете
В силу разных обстоятельств я выбираю тут формат фиктивного интервью. Главное - так будет короче и яснее; нет никакого резона, мне кажется, писать, что «это отличная возможность, ля-ля». Что отличная возможность – ежу понятно. Важно – возможность чегои что из этого реально можно вынести.
- Что за школа вообще?
А.В.: „Aesthetic Possibilities: Literature, Rhetoric, Philosophy“ [http://am-forschungspreis.phil-fak.uni-koeln.de/36997.html]. Она проходит уже третий раз на философском факультете университета Кёльна. Делают её совместно с университетом Беркли. В этом году тема была такая: Название, заметьте, довольно проблемное, но в хорошем смысле. Bildund – слово многозначное. Поэтому говорили как про философские тонкие материи, так и про образование, например.
- А как попасть?
А.В.: «Пакет М», я бы сказала. Набросок проекта (все участники должны выступить с докладом), мотивационное письмо и CV. Я вот очень хотела на ЛШ по немецкому идеализму в Бонн, но не прошла, там была уже помощнее заявочка, потратила много времени, но все равно – нет; не знаю, чего не хватило. Жалко, что нет обратной связи.
- Как все было организованно, кто был, что делали?
А.В.: У меня до этого был опыт участия в трёх летних школах, частично преподавательский. Не могу сказать, что тут как-то оригинально всё было. В 10 утра (что странно, неужели люди не любят поспать летом?) начинается доклад профессора, каждый день разного, спустя минут сорок начинается дискуссия, аж до 12-30! Потом все разбегаются покушать (студенты отдельно – преподаватели отдельно; это не очень типично для России), потом до вечера – доклады студентов. Состав лекторов довольно звёздный. Никлаус Ларгир (https://german.berkeley.edu/author/nlargier/) приезжал к нам совсем недавно (https://medieval.hse.ru/announcements/219103728.html). Ева Гойлен (https://de.wikipedia.org/wiki/Eva_Geulen) – директор исследовательского литературного института в Берлине. Её стиль работы и доклад особенно зацепил. Из кёльнских были А. Лемке и Н. Петерс – германисты. Рюдигер Кампе был ещё – тоже очень здоровский доклад. На самом деле, ясно же, что выступающие были крутые. Меня не это поразило. Поразила культура работы.
- В каком смысле?
А.В.: Вот они пашут. Приведу пример, так сказать, с обоих концов. Студенты. К каждому докладу профессора присылали ридер: 100-150 страниц, часть во фрактуре (это, кстати, и немцам то тяжко читать). И знаете что? Всё было распечатано, и прочитано. Даже не знаю, после какого слова больше хотелось поставить восклицательный знак. Никто не утыкается в ноутбук/телефон usw. Все чего-то записывают, задают вопросы (толковые, кстати), участвуют в дискуссии. Я бы даже не так сказала. Скорее – они производят эту дискуссию. Это и преподавателей касается. Докладчиков слушают и с ними работают. Слово работают можно написать очень много раз; работают, да, это удивительно и очень круто.
- То есть было непривычно и сложно?
А.В.: Было очень непривычно и ужасно сложно. В языковом отношении, конечно. Я тут с марта хожу на лекции и потихоньку осваиваюсь, но так как язык – это набор коммуникативных ситуаций (а не грамматики в голове, хотя это тоже важно), было, ещё раз скажу – очень сложно, местами болезненно. Когда дискуссия разгорается немцы (кстати, там были все немцы и только двое из США, с отделения германистики) тараторят с такой скоростью, что ты успеваешь зафиксировать только сказанное в самом начале «ганц курц» и настойчивое «оде?» в конце. На третий день стало легче, но напрягаться приходилось очень сильно. Чуть моргнул – нить разговора безнадёжно потеряна.
- А как твой доклад восприняли?
А.В.: Не знаю, нормально вроде бы. Я рассказывала про способность суждения и воображения у Канта; это не новая тема для меня, я уже с подобным выступала на ЛШ, но много чего ещё додумала и переделала с того года. Вернусь к теме вопросов. Вот этому нужно учить и их учат. Я имею в виду – как вопросы ставить; это навык, как оказалось, отчасти технический. Есть набор «маст-хэв» литературы, чтобы, так сказать, войти в традицию. Без этого ты просто не поймёшь, что тебя спросили. Ну и сам, так скажем, прицел вопроса. Он должен начинаться с того, что слушатель понял, потом, что ему кажется по этому поводу/что люди добрые говорят, наконец – сам вопрос. Не путайте это с популярным у нас стилем, когда спрашивающий пол часа рассказывает что-то и по сути делает свой автономный и неуместный доклад. Вопросы, как правило, о «связи» и о том «как это функционирует в…». То есть ещё раз – это очень системное мышление, которое к тому же нацелено на то, чтобы поднимать проблемы и видеть не только взаимосвязь ответов, но и проблем. Отвечать на такие вопросы без подготовки сложно, почти невозможно (я не справилась с тремя точно), так что я бы, если говорить о том, чему стоит наших студентов поучить – вот это бы назвала. Много можно ещё сказать, про непривычную выросшему в России человеку культуру общения на кофе-брейках, но это, наверное, лучше испытать самому уже в бою.
- Получается, что неформально с профессорами общались мало? Строгие немецкие профессора?
А.В.: Нет, так всё же наоборот. Мы наслышаны про то, как открыты преподаватели к общению со студентами. В целом, это так. Был общий дринк, был общий ланч, для курящих – перекуры, для некурящих – кофе. Да, наоборот. С тобой будут говорить дружелюбно, просто не надо стоять как дерево (я так делала в первые два дня – это плохо, не делайте так).
- Какие выводы?
А.В.: Работать. Нужно очень много работать. Мне кажется, у нас это не самое популярное занятие. Но вот я это все так увидела: если этого не делать, то нет никакого шанса даже конкурировать за право конкурировать. Летняя Школа – это, конечно, не место конкуренции, на то она и школа. Но так очень хорошо видно, каков средний уровень студентов, которые решили идти в науку. И нужно признать, он очень и очень высок.
- Может они просто по случайному стечению обстоятельств умнее оказались? Ну или как правильно сказать?
А.В.: Нет. Конечно, все толковые и талантливые. Но, думаю, без этого в науку просто не идут. Дело в другом, я уже сказала (надо это и себе и всем повторять) – они работают. Не путайте опять же с роботами. А то можно представить, что сидят себе такие Электроники. Нет. Но они могут сосредоточиться, напрячься, собрать себя и потрудиться, раз уж они вообще за это взялись. Я думаю, вот это нужно нам всем делать, ни в чём другом недостатка у наших студентов нет.