• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Как превратить травму в сюжет для истории

А также в открытую лекцию и психологический тренинг

Аднан Махмутович

Аднан Махмутович
Фото: Анна Правдюк

В рамках проекта «Литературные среды» открытую лекцию на тему «Забавные истории о грустных беженцах»: как превратить травму в сюжет для истории» провел Аднан Махмутович – шведско-боснийский писатель, создатель и координатор магистерской программы Transnational Creative Writing в Стокгольмском университете, где студенты учатся творческому письму на неродном для них английском языке.


Аднан поделился с аудиторией не только профессиональным опытом, но и личными воспоминаниями. Студенты «Литературного мастерства» и гости Вышки слушали его «смешные истории о боснийскийх беженцах», чтобы однажды тоже превратить свой болезненный опыт в художественный нарратив.

Аднан начал выступление с откровения: на протяжении пятнадцати лет он переносит свою «травму в драму», в тексты, но ещё ни разу ему не приходилось говорить о том, как именно он это делает. «Смогу ли я рассказать вам об этом?» – спросил он, глядя на разноликую аудиторию. 


Аднан Махмутович в Высшей школе экономики. Фото: Анна Правдюк

По словам Аднана, главное, что нужно знать о травме – ты не хочешь рассказывать о ней никому, но нуждаешься в том, чтобы прокричать о ней всему миру.

Аднан пережил это сам. После переезда из охваченной войной Боснии в Швецию он потерял способность говорить на родном языке. Вслед за самым простым словом «мама», ушли и другие – «дерево», «камень», даже слово «слово». Все они были отделены, отрезаны от объектов и понятий, которые раньше обозначали.

И тогда он обнаружил, что говорить и вспоминать о травме проще не на родном языке, а на выученном – например, на английском: «Когда ты травмирован, язык подводит тебя. Ты должен найти способ использовать слова снова. Нужно заставить их снова что-то значить».

Чтобы перенести травматический опыт в сюжет, нужно превратить травму в ложь, в выдумку. С одним важным условием – вы все равно должны сказать правду. Поэтому Аднану нравится слово «fiction», а именно его двойственность – «правдивая история, которая фабрикует ложь».  


Гости лекции. Фото: Анна Правдюк

Как сформировался такой метод? Сам Аднан считает, что две противоположные вещи определили его как писателя: юмор и воспоминания о войне.

Шутят боснийцы, как оказалось, в том же ключе, что и русские. В воспоминаниях Аднана его родственники рассказывают анекдоты о соревнованиях между русским, американцем и, конечно, боснийцем. И хотя в этих межнациональных спорах русские и американцы всегда были «просто великолепны, умны и серьезны», побеждал все-таки босниец. Почему? Да потому что «он всегда выглядел слегка сумасшедшим», – объясняет Аднан. Через глупость, юмор, боснийский герой, почти как Иванушка-Дурачок, выпутывается из перипетий: «Если ты хочешь выпутаться из ситуации – пошути».

Остальные воспоминания Аднана относятся к войне. Их много, но в памяти оседают самые пронзительные события, которые говорят тебе нечто – «то самое».


Аднан Махмутович в Высшей школе экономики. Фото: Анна Правдюк

Одна из таких историй – о бабушке Аднана и их общей родственнице («woman who tells the jokes»). Вместе они проделали долгий путь из Северной Боснии в Южную, они бежали от войны, война бежала за ними, а бабушку продолжал мучать панический страх, что после смерти она не сможет перейти мост Сират (в исламской мифологии – мост возмездия над преисподней). Но та самая женщина, рассказывающая шутки о хитром боснийце, смогла излечить его бабушку  от страха с помощью метафоры.

 – Перестань бояться суда после смерти. Весь путь, который мы проделали, весь наш побег – уже мост Сират.

Она вложила в слова то, что чувствовала, смогла передать то, что «в принципе не передаваемо». Ведь для этого и нужны метафоры.

Лекция прошла как выступление, диалог и психологический тренинг одновременно. Аднан обращал внимание на то, как слушатели воспринимают каждую его фразу и отвечал на каждую улыбку. Это была не просто лекция, а ещё одна правда, сдобренная художественной выдумкой. Перед нами был сам Аднан, портреты его родственников, и бесстрашная готовность говорить об этом.

Марина Семыкина