«Скоморошьи частушки состояли целиком из мата»
Публикуем главу о юморе из учебника жанрового письма, составленного выпускниками программы «Литературное мастерство»
В издательстве «Эксмо» выходит учебник писательского мастерства «Мама, у меня будет книга!», составленный выпускниками магистратуры «Литературное мастерство» под руководством Майи Кучерской и Марины Степновой. Учебник посвящен жанровому письму: из него читатель узнает, как писать фантастику, почему появились антиутопии и что происходит с жанром сейчас, как лучше всего пугать читателя и как написать эротическую сцену, чтобы ваша книга не удостоилась премии Bad Sex Award.
С разрешения издательства публикуем отрывок из главы, посвященной юмору.
В Средневековье слово «юмор» одним из первых употребит Бен Джонсон, автор комедий «Всяк в своем нраве» и «Всяк вне своего нрава». На Джонсона же через два столетия в своей статье «О различии остроумного, смешного, эксцентричного и юмористического» сошлется С. Т. Колридж. Цитируя стихи Джонсона о четырех жидкостях, Колридж демонстрирует живучесть античных представлений о юморе, с одной стороны, и с другой — определяет юмор как «необычную связь мыслей или образов, производящих эффект неожиданного и тем доставляющих удовольствие».
Юмор в литературе довольно долго оставался низким жанром. И именно поэтому смешнейшего «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле современники воспринимали как страшную похабщину. Скабрезных шуток в произведении действительно много, а еще юмора, что называется, на злобу дня: например, образ желчного короля Пикрохола отчасти является сатирой на императора Карла V, долгие годы воевавшего с Францией.
Немало повлияла на эволюцию юмора и немецкая классическая эстетика. Иммануил Кант считал, что «смех есть ни что иное как аффект от превращения напряженного ожидания в ничто» — именно это позволило в дальнейшем мыслить юмор как психический меха- низм, конечным результатом которого является смех.
В XVIII веке термины «ирония», «сатира», «юмор», «смешное» и «комическое» разделились. Не последнюю роль сыграли в этом гуманистические движения. До конца XVII века было принято смеяться над неудачливыми и психически больными людьми, теперь напористые и агрессивные формы юмора стали расцениваться как неприемлемые и вульгарные, а юмором все чаще стали на- зывать благоразумное веселье, противопоставленное жестокости сарказма.
Любопытен взгляд на природу юмора Зигмунда Фрейда, который считал юмор «одним из наиболее здоровых защитных механизмов выражения социально неприемлемых, агрессивных и сексуальных импульсов».
Изучая эволюцию юмора как литературного жанра, нельзя игнорировать вопрос традиционного деления юмора на «высокий» (или интеллектуальный) и «низкий». Мы привыкли полагать, что наибольшим глубокомыслием отличается английский юмор. И обязаны мы этим стереотипом Жан-Полю Рихтеру. Это он одним из первых ввел английский юмор в ранг эталона, написав про него следующее: «великие юмористы не только были крайне суровы, но и наи- лучшими из них обязаны мы меланхолическому народу». С этим можно соглашаться, а можно и нет. Но кто из нас не восхищался чувством юмора Стерна и Диккенса?
Но не Англией единой. Возникновение высокого комизма в литературе давно и прочно связывают с испанским «Дон Кихотом» Мигеля де Сервантеса, а Франции приписывается изобретение иронии: в «Необычайных приключениях Тартарена из Тараскона» Альфонса Доде — небезызвестной вариации «дон-кихотского» сюжета — ирония преобладает над юмором.
Применительно к русской литературе нельзя обойти стороной раннее творчество Гоголя, «гумор» которого был восторженно оценен Белинским. Юмор Гоголя имеет куда менее личностную окраску, нежели юмор западноевропейский. Герои Гоголя оригиналы, они — чудаки. И их чудачества соответствуют исходному — античному значению слова «юмор», в отличие от чудачеств Дон Кихота, мистера Шенди и Пиквика. Вклад Гоголя покажется куда более значительным, если вспомнить, к примеру, то, что в России юмор в литературе стал появляться только в петровскую эпоху. Публиковать что-либо юмористическое до этого попросту запрещалось. Юмор же был в основном бытовой или устно-скомороший.
Известно, что Тарковскому для «Андрея Рублева» пришлось самому составлять скоморошьи частушки, потому как оригинальные XV века почти полностью состояли из мата.
<...>
Как писать смешно?
1. Учитывайте целевую аудиторию
Постарайтесь представить читателя вашего текста. Кому вы рассказываете историю? Сколько ему лет? Что его волнует? Какие шутки могут его обидеть?
Ребенку смешны одни истории, а родителям – совсем другие. Шутка про коммунальную квартиру будет понятна старшему поколению, но вряд ли ее оценит подросток. Зато шутки с отсылками к звездам инстаграма могут пройти мимо старшей аудитории. Только то, что делается с оглядкой на возраст и культурный багаж аудитории, имеет шансы быть правильно воспринятым.
Юмор может возникать из контекста, поэтому так важно его знание и понимание. Необходимость объяснять шутку веселья не добавляет.
2. Юмор на злобу дня, например политическая сатира, — продукт скоропортящийся. Слишком актуальное, как правило, не слишком долговечно и не всегда находит место в читательской памяти.
Дозируйте актуальность и в выборе средств достижения комического эффекта. Сленг и модные слова и выражения работают только в конкретных обстоятельствах, в определенное время и для определенной аудитории, а потому более уместны в разговоре с друзьями или в лентах социальных сетей. В литературном юморе такие средства запросто могут превратить текст в однодневный. Хотители вы, чтобы через несколько лет читатели вашей книги искали значение слова «хайпануть»?
А вот тонкая субстанция иронии никогда не устаревает. Ключевой элемент иронии — противоречие между произносимым (и, соответственно, явным) и подразумеваемым.
Журналиста Костю Белякова увольняли из редакции за пьянство. Шло собрание. Друзья хотели ему помочь. Они сказали:
– Костя, ты ведь решил больше не пить?
– Да, я решил больше не пить.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Значит, больше — никогда?
– Больше — никогда!
Костя помолчал и добавил:
– И меньше — никогда!
(С. Довлатов «Соло на ундервуде»)
3. Комическое возникает от неправильности, отклонения от ожидаемого, привычного. Эта неправильность может выражаться через сюжет (водевильные ситуации и комические положения, путаница персонажей и мест, алогичность событий, их неожиданная последовательность и повороты и т. д.) или заключаться в характере, внешности, имени героев, их речи и мыслях (разрыв в оценке себя или ситуации героем и окружающими его людьми, несоответствие героя окружающей обстановке, непредсказуемые и нелогичные реакции персонажа, парадоксальные умозаключения, несоответствие целей и выбранных средств, особенности речи, манеры говорить, образа мышления, например, путанность и нелогичность мыслей и высокопарность речи, словесная избыточность или, наоборот,немногословность и т. д.)
Юмор работает там, где есть эффект неожиданности и предполагалось одно, а получилось другое. Обманывайте читательские ожидания, разрушайте клише и стереотипы! Читатель ждал трагического разрешения конфликта? Получи фарс: все прекрасно, никто не умер, все счастливы и здоровы.
Например, в рассказе «Родственные души» О. Генри описывает, как в особняк проникает вор. Читатель ожидает логичного развития событий — поимки вора или его исчезновения с награбленным. Но вместо этого вор сталкивается с хозяином и во время словесной перепалки выясняется, что оба страдают ревматизмом. Рассказ завершается уходом новоиспеченных приятелей в паб, чтобы за выпивкой обсудить лекарства от болезни.
4. Сделайте ситуацию узнаваемой и... утрируйте и гиперболизируйте. Привычное, поданное в необычном ракурсе, может стать весьма комичным. Например, в рассказе «Старый дурак» Зощенко описал свою версию «неравного брака»: он «старик, лет, может быть, шестидесяти. Такой, вообще, облезлый тип», она — «интересная красавица, приехавшая из Пензы». Мы читаем рассказ, где образы и детали утрированы, и видим за этим узнаваемые типажи и современную ситуацию.
Возьмите обыденную, типичную ситуацию и сделайте знакомое преувеличенным и укрупненным, вдавайтесь в крайности, утрируйте штампы . Разного рода искажения характеров и событий, несоразмерность между действиями и их восприятием, гротескные реакции персонажей, карикатурные характеры, в которых выпячены одничерты и сглажены другие, — отличная почва для комического эффекта.
<...>
Евгений Чикризов, Юлия Дудник