«Руки оторвать»
20 февраля состоялся совместный круглый стол кафедры общей теории словесности филологического факультета МГУ и магистерской программы «Литературное мастерство» НИУ ВШЭ, трансляция проходила в Zoom и Facebook. Модераторами конференции выступали Александра Леонидовна Борисенко и Дмитрий Владимирович Харитонов.
Обсуждение получилось насыщенным, эмоциональным, балансирующим между пессимизмом («критика, а есть ли она?») и оптимизмом («читатели рвутся в бой, критика востребована!»).
Открыл конференцию Дмитрий Владимирович и предложил считать встречу попыткой начать разговор о критике перевода – «разговор о том, что такое хороший перевод, звучит не переставая, но звучит он в кулуарах, за кулисами, нет пространства, нет возможности этот разговор вести так, чтобы он доносился до огромного количества людей, которые в нем заинтересованы, профессионально, читательски, по-человечески, как угодно. Будет хорошо, если сегодня за нашим столом этот разговор начнется. Именно начнется, потому как не кажется мне, что он по-настоящему начинался».
Первым докладчиком стала Галина Юзефович, она-то и задала тон всей встречи. По словам писательницы, критика перевода во многом похожа на литературную критику в целом и сталкивается практически с теми же сложностями, с которыми сталкивается обычная нормальная литературная критика. А именно – дефицит площадок и денежных средств. Однако критика перевода сама по себе сталкивается с рядом специфических проблем: «она требует дополнительных компетенций, в идеале критик должен хорошо, атипично хорошо, знать как минимум два иностранного языка. Профессия критика перевода является более сложной, от этого человека мы ждем еще больше. Наконец, самое сложное – это аудитория, критик волей или неволей работает навигатором для читателя. Я практически не сталкивалась со случаями, когда критика перевода провоцировала бы читателя на чтение. Человек никогда не выбирает книгу только потому, что она великолепно переведена. Для широкого читателя критика перевода оказывается нужна чаще всего как тревожный сигнал: «не берите эту книгу, это ужасный перевод, переводчику нужно оторвать руки». В этой ситуации читатель оценивает критику как полезную». Таким образом, в современном мире критика выполняет рекомендательную функцию – в особенности для читателя, однако проблема в том, что критика перевода в этом качестве использоваться практически не может, что создает дополнительные сложности для ее развития.
Александр Феликсович Гаврилов поддержал слова Галины Юзефович о сокращении площадок для критики. И все же литературный деятель отметил оптимистичное начало – появление новых мест взаимодействия критиков и читателей – телеграмм-чатов (в частности «Метажурнал»). Подобные площадки позволяют публиковать не только отрывки текстов с комментариями, но и начинать вполне содержательные дискуссии. «Любительская критика в малой степени является критикой, т. е. аналитическим подходом к специальному типу высказывания. Любительская критика «руки оторвать» реализуется, как правило, в стиле «каждый хочет свою образованность показать». В основании народной критики перевода чаще всего лежит именно порыв предложить другое прочтение». По мнению Александра Гаврилова, люди, которые хотели бы предложить свое прочтение, не обязательно отрицают существующий перевод. И телеграмм-чат обладает несколькими преимуществами, в сравнении с дискуссиями в Facebook. Во-первых, это чат закрытый и очень немноголюдный. А поэтому в нем происходит содержательная беседа, позволяющая разным оптикам на одном и том же материале сходиться и плодотворно обогащать друг друга. В свою очередь, Facebook-дискуссия об оторванных руках – обычно эмоциональна и не приносит никакого содержательного развития. Поэтому опыт «Метажурнала», где происходит содержательный разговор, был бы полезен для литературной критики и критики перевода, в частности.
После выступлений двух спикеров началась небольшая дискуссия, во время которой высказались:
Оксана Якименко: «Резкая критика может отвратить человека от перевода. Критики с менее распространенных языков вообще нет, только разговоры о читабельности/нечитабельности».
Ирина Алексеева: «Критический пыл должен учитывать плачевную ситуацию в регионах – языки гибнут, они хотят перевестись, но плохо переводятся с точки зрения современных московских редакторов».
Александр Гаврилов: «Понимание слова «критика» необходимо менять – ведь это не всегда уничижительное высказывание. Это глубинный анализ, позволяющий разобрать разные типы высказывания. Чтобы быть критиком, нужно много чего уметь. Нужно что-либо посложнее метакритики, с которой мы сталкиваемся в Facebook».
Александр Ливергант: «Читателю совершенно все равно, хороший перевод или плохой – он оценивает текст как русский текст. Если читается легко, ему все равно, что переводчик все выдумал».
Следующим докладчиком выступил Александр Яковлевич Ливергант. Литературовед рассказал об опыте журнала «Иностранная литература»:
«Рубрика «Трибуна переводчика» в журнале «Иностранная литература» существует очень давно и пользуется немалым интересом. Сегодня в ней появляется все больше переперевода, сейчас им все больше увлекаются. Рубрика для журнала необходима, но широкого круга читателей она не привлечет, потому что большинство читателей все же интересуются переведенным текстом в первую очередь как русским». Александр Яковлевич также уточнил, что если добавлять в журнал оригинальные тексты, печатать тексты вообще без переводов или просить читателей попытаться самим перевести текст, устроить конкурс – все это приведет к тому, что журнал будет носить учебный характер, а этого бы хотелось избежать.
В ответ Александра Борисенко отметила важность наличия примеров в критических статьях, ведь «критика без примеров остается абстрактной».
Вступив в дискуссию, Наталия Мавлевич добавила: «существует премия года для переводов с русского языка на французский. Переводов «главных русских книг» много, и люди их обсуждают. Было бы странно, если бы критик стал говорить сходу о переводе. Прежде всего читатель должен узнать, что это за книга. Затем уже можно перейти к обсуждению художественных задач и того, насколько адекватно переводчик эти задачи решил. Примеры – да, это интересно, но это англоцентричный подход, т. к. мы не можем оценить примеры на всех языках, не сможем проверить. Первый уровень – плохой русский язык. Второй уровень – стилистическая интерпретация. Третий уровень – оценка игры. Переводчик как актер. Насколько виден мастер-переводчик. Это может быть полезным для поднятия уровня отношения читателя к переводу. От отношения переводчика к герою меняется тон повествования».
Интересную мысль в разговор внесла и Юлия Юсупова из Уфы: «решение предлагала Екатерина Мартинкевич. В личном блоге она размещала критические разборы переводов. То есть нашла какой-то выход на те проблемы, которые сегодня обсуждаются. И таким образом, привлекала читателей к критике перевода».
В начале своего доклада директор Санкт-Петербургской «Высшей школы перевода» Ирина Алексеева заметила, что «благодатная земля для переводческих премий – это Германия. Там любой переводчик может получить премию за перевод – на уровне федеральных земель и т. д. При этом критическая среда может быть демократичной. В Германии именно так и происходит».
Свой доклад переводчик назвала «Я пришью ему новые ножки». Ирина Алексеева считает, что становление критики перевода происходит до сих пор, и, несмотря на то что критика бывает разная (например, критика на уничтожение), критическое мышление – основное, что позволяет продвигаться вперед. «Конкуренция переводчиков: не надо бояться читать другие переводы. Перевод – это не делание отдельных штучек или отдельных выражений, это говорение языком автора, а этого не спишешь, ну никак. Чтение чужого перевода не может помешать создать свой. Где может существовать критика? На пространстве «Иностранной литературы» и других журналов, особого журнала, особого портала, критических обзоров переводной литературы, спецкурсов для переводчиков в университетах».
В свою очередь, Василий Владимирский полагает, что анализ перевода не входит в базовые задачи рецензента. Рецензенты, как правило, не заглядывают в оригинал. Литературный обозреватель привел несколько примеров – статью «Страсти по переводу», роман Майкла Шейбона «Союз еврейских полисменов» и роман Нила Геймана, «Американские боги».
«Что в рецензии убеждает издателя в том, что следует заказать новый перевод? Перевод бессмысленно критиковать за стилистические недостатки, это не работает, такая критика дежурно списывается на вкусовщину рецензента, на переводческие решения. Что работает? Прежде всего указания на фактические ошибки, неверный перевод имен собственных, топонимов. Работает указание на непонимание переводчиком контекста, нераспознавание культурных отсылок, аллюзий, а также на своевольное сокращение, в жанровой литературе такое встречается часто». На издательское решение зачастую влияет публикация на фанатских сайтах. Разборы, сводные таблицы. Издательства следят за реакциями коммьюнити, например, случай с книгой «Кровь, пот и пиксели» Джейсона Шрейера. Из-за возмущения коммьюнити был заказан новый перевод, который затем выдержал три издания.
После доклада Василия Владимирского Владимир Бабков вступил в дискуссию, рассказал о своем видении проблемы и предложил три пути решения сложившейся ситуации: «критика в узком кругу может и имеет смысл, а широкая сейчас особо никому не нужна. Что нужно, так это популяризация этого дела – нужно просвещать читателей, что гладко написанный текст – это не обязательно хороший перевод. Кто может этим заниматься? Литературные критики могут сказать несколько слов о переводе, а для этого им нужно самим в этом разобраться. Второй путь – сами переводчики. Через социальные сети и преподавание перевода. Но это еще не критика – критика вопрос более глубокий и сложный. Третий путь просвещения – читательские сообщества с участием более заинтересованных читателей. Читательские клубы. Однажды мы дорастем до критики, которая будет интересна и понятна широкому кругу».
Игорь Алюков, главный редактор издательства «Фантом-пресс», поделился тем, как он видит совместную работу переводчика и редактора. По его мнению, редактор – самый первый критик перевода. Он должен отследить смысловые ошибки, отсебятину, купюры – и показать это переводчику, чтобы все это было устранено. Главное для редактора и переводчика – наладить работу, ведь причиной конфронтации может стать манера и стиль перевода. Игорь Алюков привел в пример переводы книг ирландской писательницы детективов Таны Френч. «У нее есть особенная манера – абзацы начинает с длинных и сложных фраз. К концу абзаца фраза становится четче. Переводчик разрывал на части эти первые длинные фразы, и ритм уходил. Редактор должен обращать на это внимание и просить переводчика вернуть особенность».
Редактору приходится расщеплять сознание. «Человек, не видящий оригинального текста, многого просто не заметит, например, таких случаев, когда переводчик подминает автора, что встречается, к сожалению, довольно часто. Часто говорят, что переводчик – соавтор книги, но это не так, он интерперататор истории, смыслов и слов автора, которые он просто транслирует на другой язык, поэтому права на переосмысление текста у него нет. Тяжелые случаи возникают, когда переводчик практикует вживание в персонажей, в ситуации, при таком подходе автор постепенно уходит на задний план, а на переднем происходит бенефис переводчика, и вот редактор должен это увидеть». Таким образом, редактор должен быть одновременно и безжалостным, и трепетным и уметь видеть ошибки, но не тронуть то, что переводчик сделал хорошо.
Следующий доклад читала Александра Борисенко. С самого начала она заметила, что не согласна с пессимистичным настроем Галины Юзефович и Александра Гаврилова в пункте о том, что «читателю рано», ведь за последние несколько лет читательский интерес к переводам только возрос, «читатели рвутся в бой».Площадкам (Арзамасу, Горькому, Фантлабу) сказать особенно нечего. С другой стороны, людям хочется поговорить о переводах и литературе, но негде. Нет площадок для этого, хотя запрос среди читателей есть – на разговор о переводе.
Александра Леонидовна также поделилась интересным случаем. Известно, что в детских книгах иллюстрации могут быть разными. Например, «Щелкунчик» – десяток переводов, а в одном издании совместили разные картинки (серий разных лет). И об этом перводчик узнала из аннотаций читателей!
«Нужен тактичный, аналитический способ говорения о переводе, чтобы читатель мог бы выбрать то, что нужно ему. Аннотация должна выглядеть максимально бесстрастно – есть ли купюры, есть ли цензура», - подытожила переводчик.
Александра Леонидовна также поделилась новостью о том, что готовит новый проект совместно со своими студентами — «Аннотации к переводам викторианских романов». Будет интересно почитать!
Честь закрыть конференцию выпала Анне Агаповой. Переводчик работает с чешским языком и охотно поделилась своими исследованиями в области критики перевода в Чехии. Оказалось, что популярная критика ориентирована на широкую публику. В Чехии есть журнал «Plav», выступающий аналогом «Иностранной литературы», и выходит он с мая 2005 г., с января 2007 г. в нем появилась рубрика «Критика, теория и история перевода», а с 2008 г. – отдельная рубрика «Критика перевода». В свою очередь, в Чехии также имеет некоторую популярность портал iLiteratura.cz, он существует с 2002 г. Там публикуются не только статьи, но и внутренние рецензии на переводческие премии и антипремии. В 1990-е г. в Чехии появилось сообщество переводчиков, и тогда же появились премии для переводчиков. С текущего года появилась новая номинация – «Критика Переводчика». Но самое интересное – это наличие в Чехии антипремии Скшипец (Дыба), которая вручается в случае обнаружения плагиата, или редакторам/издателям, если они нарушают авторские права.
Для порталов в Чехии пишут практикующие переводчики, они берутся за разовые проекты, но постоянных авторов, к сожалению, нет. От количества работ, опубликованных в рецензируемых журналах, зависит финансирование кафедры. Переводчику выгоднее писать статьи, а не рецензии для широкой публики.
Анна Агапова также поставила перед собой вопрос: кому нужна переводческая критика? И нашла ответ: «большинству читателей критика не нужна. Они хотят верить, что читают то, что написал автор. Читатели почти ничего не пишут под рецензиями – комментируют в основном другие переводчики. Издатели почти не реагируют на отрицательные отзывы – за исключением некоторых случаев. Критика перевода – сказка про кувшинчик и дудочку. Критикой должны заниматься не переводчики, а сторонние специалисты, иначе возникает много ситуаций типа нарушения коллегиальности, или же они, работая преподавателями, стремятся публиковать свои работы в рецензируемых журналах. Из-за этого в Чехии нестабильная ситуация в этой области».
В завершение круглого стола прозвучала информация о введении Премией «Просветитель» новой номинации за перевод книг в жанре нон-фикшен, премия будет вручаться переводчикам нон-фика уже в этом году, как сообщила Александра Борисенко.
Дарья Выскребенцева, Алена Шишкина
Дарья Выскребенцева, Алена Шишкина
В конференции участвовали:
Дата
4 марта
2021