• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Анна Пестерева: «Я вдруг начала писать то, чего от себя не ожидала»

В августе у выпускницы магистратуры «Литературное мастерство» Анны Пестеревой вышла дебютная книга «Пятно» в издательстве «Альпина.Проза». Мистическая повесть о девушке Настеньке, которая в погоне за мечтой попадает в зловещий деревенский дом. Дом сам решает, кому открывать двери, а внутри него живет странное существо с руками до пола. Почему-то и после спасения героиня вновь стремится туда. Мы встретились с Анной, поговорили про писательские предрассудки, особенности мистики как жанра и мотивацию начинающих авторов.

Книга Анны Пестеревой

Книга Анны Пестеревой
Высшая школа экономики

Писательство, журналистика и питчинг в Переделкино

Расскажи, пожалуйста, про свой писательский путь. Как он складывался и в какой момент появилась наша магистратура?

Мне всегда было интересно разбирать книги на детали. Я вечно анализировала тексты, смотрела из чего они состоят. И подумала, что стоит пойти поучиться. А в 2020 был ковид и надо было куда-то себя деть. Я прошла пару курсов и попала к Ольге Брейнингер, она первая в меня поверила, помогла опубликовать рассказ. 

В 2022 году я ушла из журналистики, профессии, которую любила. Год был сложным для всех, я в каком-то смысле потеряла себя и пошла искать. Как всякий русский человек я иногда думала о том, чтобы написать книгу, но не делала никаких поползновений в эту сторону. Магистратура случилась спонтанно. Я на нее смотрела-смотрела и дай, думаю, подамся на творческую специальность. К тому моменту у меня было три опубликованных рассказа, хотелось начать работать с большой формой. 

Но я «приемный ребенок» магистратуры, изначально мне не хватило баллов до проходного. Я смирилась, что никуда не прохожу. А потом до меня дозвонились и сказали, что кто-то ушел, и я могу подать документы на бюджет. Поскольку я не беру незнакомые номера телефонов, меня еще пришлось поискать, чтобы сообщить эту новость. 

«Пятно» тогда уже было? Как вообще писался текст и что тебя мотивировало?

«Пятно» существовало на уровне идеи и первых набросков. Я пыталась писать, но было непонятно, смогу ли я сделать большой текст. На первом курсе магистратуры мы проходили какие типы повестей вообще бывают, я услышала про мистическую повесть и вспомнила свое «Пятно». Впервые написала короткий синопсис и часть текста — у нас было такое задание. Закинула их на проверку и забыла. Но «Пятно» ко мне снова постучалось.

Писала «Пятно» я два года и раз пятнадцать хотела бросить. Думала ну его, не хочу дописывать. После первого курса, чтобы себя поддержать, поехала на питчинг с издателями в Переделкино. На тот момент у меня был синопсис повести, начисто написанная первая глава, а все остальное в состоянии черновика. И на питчинге представители «Альпины» мне говорят: «нам нравится идея, дописывай». Это был мощный мотиватор. Потому что сама в себя ты можешь сегодня верить, а завтра не верить — мы, творческие люди, нестабильные в этом смысле. Но когда тебе издатель такое говорит… Я подумала, что не прощу себя, если не допишу, и я дописала. 

Журналистский опыт помог или скорее наоборот? Переучиваться бывает сложнее.

Мне было легче, сто процентов. В журналистике у тебя есть редактор, который видит твои тексты, говорит что надо переписать, что поправить, вот это совсем плохо, это хорошо. И когда ты приходишь в художественные тексты, у тебя уже есть броня. Я спокойно отношусь к критике и редакторским правкам, это заслуга журналистики. 

Когда заканчивала школу, я верила во вдохновение. И, наверное, я бы всю жизнь сидела, ждала позыва написать текст. Теперь я знаю, что вдохновения не существует, существуют дедлайны. Журналистика научила меня ремеслу. Не надо бояться чистого листа, сейчас он чистый, а через три дня уже будет чем-то исписан. 

Расскажи, пожалуйста, с чего все-таки началось «Пятно»?

Я придумала «Пятно» в апреле 2022 года. Я тогда прочитала книгу «Дом листьев» Марка Данилевского, она тоже про странный дом. По идее эта книга должна пугать, потому что там нагнетается атмосфера. Я не испугалась ничего кроме одного момента: когда главный герой, будучи в странном состоянии, заходит в темную каморку, где на секунду видит огромное, черное существо с красными глазами. Это всего одно предложение в книге, но именно оно выдернуло меня из состояния равновесия. И я почувствовала в этот момент «ух ты, как интересно, сейчас мы будем с тобой работать». Я себе представила этого монстра, описала его. Я странная женщина, если меня что-то пугает, я начинаю на этом зацикливаться. 

На момент, когда я придумала «Пятно», я испытывала удушение и страх от того, что в мире происходит и на это никак нельзя повлиять. Хотелось куда-то деть это ощущение, я попробовала переосмыслить его в книгу.  

Довериться идее

Почему для своей истории ты выбрала рамку фольклора и сказок? 

Для меня было большим шоком, что я пишу жанровую книгу. Долгое время я этому сопротивлялась. Сама я практически не читаю жанр, а люблю Достоевского, Рушди, Сорокина, Гессе, Мамлеева. Обожаю модернистов и восхищаюсь ими, считаю, что они лучшее, что было в литературе. Все их эксперименты, невозможный «На Маяк» Вирджинии Вульф, мне очень нравятся. У меня было заблуждение, что сейчас я как сяду и жахну модерна. А я вдруг начала писать то, чего от себя не ожидала. В этом месте случился кризис. Нужно было принять, что я пишу жанр, начать писать ту историю, которая ко мне пришла. А вместе с историей принять и ее способ быть рассказанной. 

Фольклор — классная штука. С одной стороны, это опыт огромного количества поколений. Он аккумулирует наши человеческие страхи: рациональные и иррациональные, мистические и реальные. Поэтому когда мир вокруг сошел с ума, я сразу полезла в фольклор. Он помог мне почувствовать почву под ногами и вернуть  голову на место. Вторая история — в фольклоре скрыто еще и противоядие. Несмотря на то, что там происходит дичь и жуть: всякие Бабы-Яги пытаются есть детей и запихивать их в печку, в конечном счете фольклор очень витальный. Очень живучий. Потому что главный герой вылезет из печки, он вернется из потустороннего мира, все закончится жизнью и ее торжеством. Да сейчас все очень страшно, не нужно приукрашивать реальность, но жизнь все равно победит. Этот посыл мне очень нравится в фольклоре.     

Давай немного про жанр мистической повести. Как тебе работалось в нем, расскажешь что-то о специфике изнутри?  

Я уже говорила, что практически не читаю жанровую литературу, кроме наверное детективов. И Дарьи Бобылевой (смеется). Все любимые мои книги — сложные. До сих пор пытаюсь проанализировать специфику и мне это тяжело. Помогло, что я обложилась книжками, которые должны были меня пугать. Я их читала, находила какие-то моменты, выписывала для себя и смотрела что их объединяет, искала приемы. И пыталась использовать в своем тексте. Готовой схемы у меня точно нет. Из очевидного —  все время должен быть элемент неизвестности, чтобы держать читателя в напряжении. Какая-то тайна. Классно придумать не одну тайну. В «Пятне» мы сначала про Настю все узнаем, а в самом конце «бац» и Пятно со своей историей. Человеку скучно следить за одним и тем же персонажем, он уже все прочитал и понял про Настю, и здесь возникает другая тайна, человек переключается. Мне было важно дать эту передышку, чтобы Пятно забрало внимание на себя. И еще я старалась следить за ритмом текста.

Не было ли тебе тесно в рамках повести, не хотелось в какой-то момент, чтобы получился роман?

Думаю, что у любой идеи есть примерное воплощение. Я не планировала писать жанровую повесть, но я должна была это сделать потому что текст шел в этом направлении. Ему это было органично. Тут есть только два варианта: идти за текстом или не писать его совсем. Я выбрала первый путь. Ломать движение идеи очень плохо. Нужно довериться ей, иначе ты текст не напишешь. 

Тесно мне точно не было. Я сразу поняла, что это повесть по своей длительности, по своему дыханию. Роман все-таки более сложная структура: там есть несколько сюжетных линий и они влияют друг на друга. У меня одна линия и два основных героя, это камерная история, история на двоих. 

Как складывалась судьба текста после написания?

Я закончила книгу в конце марта, успела подать ее на «Лицей» и сразу отправила в два издательства. Одно из них — «Альпина.Проза» — ее тут же приняла. 

Кафка, помоги!

Довольна ли ты успехом книги? Важен он для тебя, читаешь ли отзывы?

Насчет успеха не знаю, надо посмотреть как книга будет дальше продаваться. По сути прошло только два месяца. Из хороших новостей — заказали допечатку, в ноябре приедет второй тираж. Это приятно.  

Что касается отзывов, будет глупо сказать, что нет. Потому что когда ты долго существуешь в своем  тексте, ты не видишь его со стороны. Живешь там, а не снаружи. И мне важно понять, как другие люди увидели мой текст, считали ли они то, что я туда закладывала. Поэтому да, я слежу, мне интересно. Читательские отзывы для меня в приоритете, потому что мне нужна эта точка зрения. Читатель — тот человек, к которому я обращаюсь, и важно понять, что он меня слышит. 

Писателем себя уже ощущаешь?    

Да, я наглая женщина. Ощутила себя писателем еще до выхода книги. Знаешь когда? Когда наконец-то последний раз редактировала черновик и у меня сошелся пазл: все детали сработали, история сложилась. Текст еще не был дописан, нужно было подобрать слова, дорассказать историю, но я поняла — я могу. Офигенное чувство! 

Ты работаешь над новой книгой, расскажешь что-нибудь про нее?

У меня есть бредовая мечта. Хочу совместить детектив и магический реализм, написать детективную историю почти по канону, — хотя она уже трещит по швам, так что скорее всего канона не получится — с одним фантастическим допущением. Убийцу будет искать сам убитый. Все остальное плюс-минус реально. Такая идея.   

Что помимо книг тебя вдохновляет?

Не верю в вдохновение. Как говорил Юлиан Семенов, у писателя должен быть чугунный зад. Когда я поняла, что от «Пятна» мне не отвертеться и нужно писать, я придумала себе ритуал. Работа над книгой — тяжелый процесс, я долго сидела над одним абзацем, мне не нравилось конкретное слово и я не могла найти синоним. И вот я сижу весь вечер и себя ненавижу. Думаю, господи, какой ты писатель, ты слова одного нужного в русском языке найти не можешь. Чтобы себя как-то подбодрить, я придумала кое-что. У меня на столе лежит «Процесс» Франца Кафки, выпущенный, кстати, в Альпине, и я каждый раз, перед тем как писать, клала руку на него как на Библию в суде и говорила: «Кафка, помоги!». Мне становилось весело от собственной шалости, это подбадривало. 

И Кафка помог. Что посоветуешь тем, кто начинает писать свою книгу?

Не чувствую себя в праве давать какие-то советы. Но если вспомнить ту себя, которая только начинает писать «Пятно», я бы сказала что-то человеколюбивое. «Не надо себя жрать» и «отвали от себя, пожалуйста».  

У меня было ощущение, что книгу нужно писать с наскока. Вот ты села, идея пошла, ты бьешь-бьешь по клавишам и у тебя четыре тома «Войны и мира». Оказалось, так не работает. Мне понадобилось много времени и съеденных нервов, чтобы понять, что я работаю этапами. Я прямо чувствую как на одну ступеньку встала и все, я пустая, должно пройти время, пока я прогружусь до другой ступеньки. Вот есть у меня сцена условно про историю Пятна. И я не сразу ее пишу. Я наблюдаю за одинокими людьми, вспоминаю что-то про деревню. Посмотрю допустим старую  документальную съемку, фотографии какие-нибудь. Две недели похожу, поживу, пока оно в голове сложится. И в какой-то момент сажусь за текст и понимаю, что я не пустая, мне есть что ему дать. Прислушивайтесь к себе. Работа не должна вызывать ненависть. Если вызывает — отдохните, бросьте этот текст. Это не самое важное в жизни! 

Беседовала Ксения Писцова

Телеграм-канал Анны Пестеревой