Антонино Ферро и Джузеппе Чевитарезе «Аналитическое поле и его трансформации»

Иногда, затерявшись в лабиринте собственных мыслей, мы ощущаем себя археологами, изучающими древние руины. Обломки воспоминаний, обрывки чувств, осколки невысказанных слов — все это нагромождено внутри нас, создавая порой настоящий беспорядок. И тогда, чтобы разобраться, нам нужен не просто указатель — скорее, целая карта с новыми путями и скрытыми взаимосвязями. Именно такой картой для мира психоанализа стала книга «Аналитическое поле и его трансформации» Антонино Ферро и Джузеппе Чевитарезе.

Формально это сборник статей, а фактически — обозначение новой парадигмы в психоанализе, основанной на постбионовской модели аналитического поля. Авторы, как искусные алхимики, деконструируют классические принципы — не с целью их разрушения, а ради выявления скрытого потенциала и новых возможностей психоанализа. Этот труд побуждает к переосмыслению динамики отношений в терапевтическом процессе, призывая к более глубокому и целостному пониманию.

Антонино Ферро и Джузеппе Чевитарезе — итальянские психоаналитики и члены Итальянской психоаналитической ассоциации. Ферро, чьи многочисленные работы по теории и технике психоанализа получили мировое признание, и Чевитарезе, его незаменимый соавтор, совместно исследуют и развивают новые подходы. В своих работах они предлагают оригинальную итальянскую перспективу в бионовской теории поля — и можно с уверенностью говорить, что их творческий союз является одним из самых влиятельных в современном психоанализе.

 «Аналитическое поле и его трансформации» — приглашение к исследованию, к непрекращающемуся поиску смыслов. Она побуждает нас выходить за рамки привычных парадигм, рассматривать анализ не как готовый метод, а как живой и постоянно меняющийся опыт. И, в конечном счете, она напоминает, что ключ к пониманию себя и других лежит не в фиксированных ответах, а в непрерывном процессе диалога, взаимодействия, а главное — в искусстве задавать правильные вопросы:

«В теории аналитического поля реальными факторами развития являются rêverie и аффективно-визуальные трансформации, которые производит аналитик, основываясь на повествовании пациента, а также любые метафоры, вытекающие из них. Аналитик трансформирует тревогу и чувство преследования в аффективные образы, видит сон о коммуникации пациента. Он формирует α-элементы и передает их пациенту, но прежде всего он вводит пациента в контакт с его собственным функционированием (α-функцией), которое управляет этими трансформациями. Это не столько метафора сама по себе, сколько живая метафора, зародившаяся там, специфичная для этого пациента в этом моменте, которая свидетельствует об онейрическом функционировании психики аналитика и снабжает его методом для совершения этого действия (иногда, как ни парадоксально, даже если он ничего не говорит и не делает)».

«Нет факта, события, воспоминания, рассказа о сновидении и т. д., которые не могли бы означать что-то еще. Если мы согласимся с предложением одного из нас (Ferro, 2009) о том, что мы должны предварять всё, что говорит пациент (а также всё, что говорим мы), словами «Мне приснилось, что…», чтобы восстановить «внутренний сеттинг» (Civitarese, 2011a), то система координат немедленно сместится, что спасет его (или наши) слова от посадки на мель реализма, лишенного личного смысла, вновь открывая путь к игре смысла и указывая пациенту (и нам самим) дорогу к возобновлению сновидений, прерванных или не приснившихся, то есть к собственному существованию (Ogden, 2005)».

«Но какие инструменты, какие защиты может использовать аналитик, чтобы не погружаться в слишком глубокие для него воды? Одним из часто используемых средств является неспособность обеспечить плодородную почву, подходящую для развития персонажей, введенных в игру пациентом. Самое легкое, наивное и в то же время малозаметное из этих средств — это разместить «персонажей» как просто людей в истории».

«Почему же так важно воспринимать и уметь рисовать отпечатки, оставленные на лицах временем? Потому что принятие ограничений человеческого бытия, ощущение течения времени и способность восхищаться красотой тесно переплетены. Прожить опыт красоты как в искусстве, так и в кабинете аналитика, который тогда поистине становится «самой красивой комнатой в мире», можно только в том случае, если принять мимолетность всего сущего; если человек готов выдержать ритм видимого и невидимого, присутствия и отсутствия (не обязательно физического) другого».