Шандор Ференци «Теория и практика психоанализа»
Учеба на Программе начинается в октябре, но сегодня вы наверняка ощущаете особо острую, иррациональную тягу к знаниям. Первое сентября как-никак, глубинные инстинкты не проведешь! Особенно голодны, надо думать, новоиспеченные первокурсники, которым и посвящаем книгу с говорящим названием «Теория и практика психоанализа» за авторством венгерского психоаналитика Шандора Ференци.
«А почему не Фрейд?», — спросите вы. Не переживайте. Зигмунда нашего Якобовича здесь как раз в избытке, ведь автор был одним из его ближайших соратников, единомышленников и, что не менее важно, толкователей — ибо фрейдовские формулировки в оригинале подвластны не каждому. По сути, «Теория и практика психоанализа» — сборник статей, где Ференци отталкивается от работ Фрейда, интерпретирует их, дополняет и переплетает с обширным опытом собственных клинических исследований.
Книге уже почти сто лет, а некоторым ее частям даже больше, но информация по-прежнему актуальна — особенно если воспринимать ее именно как введение в базовые принципы психоанализа и фундаментальные основы работы человеческой психики. Проекция и интроекция, психозы и неврозы, отрицание и признание реальности — все тут. К тому же, написано действительно простым и понятным языком. Вот, убедитесь:
«Новорожденный ребенок неодинаково хорошо приспособлен, в плане удовлетворения всех своих потребностей, к новой, наверняка неприятной для него ситуации. Чтобы возобновить снабжение кислородом, прекратившееся после разрыва пуповины, он сразу же после «отвязывания» (родов) начинает дышать; обладание респираторным аппаратом, уже сформированным к моменту рождения, обеспечивает ему возможность тотчас же активно бороться с нехваткой кислорода.
Но в остальном, судя по поведению новорожденного, создается впечатление, что он совсем не в восторге от того, что безмятежный покой, которым он наслаждался в утробе матери, так неделикатно нарушен, и, пожалуй, он жаждет опять очутиться в прежней ситуации. Лица, ухаживающие за ребенком, инстинктивно распознают это его желание, и как только он выражает неудовольствие — ворочается или кричит, ему создают условия, напоминающие внутриутробную ситуацию.
Если мы попробуем не только вчувствоваться в психику новорожденного (как это делают, скажем, няни), но и вдуматься, то придется признать, что беспомощный крик и барахтанье ребенка — это только с виду нецелесообразная реакция на те неприятности, которые внезапно нарушили (вследствие родов) прежнее состояние удовлетворенности. На основании рассуждений Фрейда, содержащихся в общей части его «Толкования сновидений», мы можем принять, что первым следствием этого нарушения становится галлюцинаторное вхождение в утраченную ситуацию удовлетворенности: безмятежного существования в теплом, спокойном материнском чреве.
Итак, первое желание-влечение ребенка — опять очутиться в прежней ситуации. Примечательно то, что эта галлюцинация — при условии нормального ухода — на самом деле реализуется. Прежнее безусловное «всемогущество», с субъективной точки зрения ребенка, изменилось лишь постольку, поскольку он должен галлюцинаторно определить для себя цели желаний (то есть представить их себе), но после выполнения этого условия ему уже ничего не нужно менять во внешнем мире, чтобы достичь исполнения желания. Так как ребенок не имеет никаких твердых познаний о реальном соотношении причин и следствий, о существовании и деятельности людей, ухаживающих за ним, то он начинает чувствовать, что обладает магической способностью — может реализовать фактически все желания, просто представив себе их удовлетворение».