Дональд Винникот «Все мы родом из родительского дома»

«Все проблемы – из детства», — говорит расхожее мнение. Но почему только проблемы? Детство так же наполнено любимыми игрушками, ожиданием школы или подарков на Новый год, летним зноем и свершениями, любимыми книгами о приключениях и ароматом яблочного пирога из кухни в родительском доме. Об этом и размышляет в книге «Все мы родом из родительского дома» Дональд Винникот. И в заголовке – вовсе не «проблемы», а «мы». Чувствуете разницу?

Если быть совсем точными, «Все мы родом из родительского дома» – не совсем книга, а большое собрание неизданных работ. Доклады, статьи, эссе, тексты выступлений и фрагменты из личного архива – после смерти Винникотта в 1971 году таковых оказалось больше восьмидесяти. При выборе материалов составители руководствовались, в первую очередь, актуальностью и интересом для читателей. В результате получилось собрание мыслей, наблюдений и историй из практики Дональда Винникотта, в которых великий британский аналитик раскрывает ключевую идею о важности дома и семьи, о влиянии отношений ребенка и родителей на всю последующую жизнь человека. С чем-то можно поспорить, с чем-то согласиться, одни заметки станут пищей для глубоких размышлений, а другие дадут ответы на простые — но оттого и сложные — вопросы о любви, родителях, детях, воображении и науке. Одно можно сказать точно: равнодушным после прочтения остаться невозможно, ведь автор по праву считается корифеем психоанализа вообще — и детского в частности.

Профессиональный путь Винникотта начался во время Первой мировой войны – тогда Дональд служил военно-морским врачом. После войны он завершил медицинское образование в Кембридже, затем работал в госпитале Святого Варфоломея и детских больницах — королевы Елизаветы и Паддингтон Грин.  

Погружаясь в изучение эмоциональных трудностей детей, он увлекся психоанализом и, под влиянием идей Фрейда, присоединился к Лондонскому обществу психоаналитиков. Во время Второй мировой Винникот сыграл важную роль в Правительственном эвакуационном проекте, помогая детям, вывезенным из зон боевых действий в Оксфордшир. В послевоенные годы Винникотт вошел в Британское психоаналитическое общество, где дважды занимал пост президента и оставил значительный след в истории психоанализа:

«Изначально реальная и воображаемая жизнь составляют единое целое, так как младенец не может воспринимать мир объективно, ему присуще чувство всемогущества как творца всего, что происходит вокруг. Постепенно здоровый младенец получает возможность воспринимать мир с не-Я-позиции. Но чтобы перейти на этот уровень, ребенок должен получать необходимый уход в период абсолютной зависимости».

«Взросление – это движение к независимости, но быть полностью независимым невозможно. Абсолютная независимость и неуязвимость – признак определенного нездоровья. Живой человек всегда от чего-то зависит! От медсестры или от семьи».

«Если вы утратили способность удивляться или не умели этого вообще, одни разговоры не помогут. Психотерапия, впрочем, тоже. Зато теперь вы знаете о том, что для всех (особенно для детей, за которых мы в ответе) иметь творческий подход к жизни намного важнее, чем быть просто успешным».

«Креативность в искусстве или философии в большой степени зависит от нашего восприятия того, что уже существует, а восприятие окружающей среды – ключ к пониманию и оценке любого творчества». 

«Говоря, что первостепенная задача развития человека – достижение и удержание статуса «Я есть», я понимаю, что один из главных законов арифметики гласит: целое – сумма его частей». 

«В старые добрые времена – сто лет назад – люди говорили о теле и разуме. Чтобы избавиться от доминирования обособленного интеллекта, им пришлось вывести понятие о душе. Теперь мы можем говорить о психике в психосоматическом единстве и, отталкиваясь от данной личностной структуры, переходить к концепции обособленного интеллекта, который у интеллектуально одаренного человека может превосходно функционировать сам по себе, безотносительно человеческого существа. Но именно человек, накопивший и ассимилировавший опыт, способен достичь мудрости. Только интеллект знает, как о ней говорить».