Проклятие «мертвой матери»
В новом номере «Журнала клинического и прикладного психоанализа» вышла статья нашего супервизора, психоаналитического психотерапевта Оксаны Владимировны Цанавы «Комплекс мертвой матери в фильме Арно Деплешена “Рождественская сказка”». «Мертвая мать» — это метафора. Данное состояние формируется в психике ребенка из-за материнской депрессии, которая превращает мать из живого объекта в отстраненную, почти безжизненную фигуру, которая физически жива, но психически мертва для ребенка, о котором она заботится. Частая причина материнской депрессии — смерть одного из ее детей. Именно с такой утратой столкнулись герои фильма Арно Деплешена. В своей работе Оксана Владимировна исследует, как проявляются симптомы комплекса у двух персонажей кинокартины.
Лишиться любви матери
«Я бесплодна. Я несчастлива. Я озлобилась, ненавижу всех. Меня постоянно преследует горе. Чью смерть я оплакиваю? Не брата Жозефа. Его постоянно вспоминают, но всем плевать на моего сына, который жив. Будто кто-то умер, но я не знаю, кто», — говорит на приеме у психотерапевта одна из главных героинь фильма Элизабет, дочь Абеля и Жюнон.
Она — второй ребенок в семье, родилась через два года после появления на свет старшего брата Жозефа. Мальчику было три года, когда у него обнаружили рак крови. Для его лечения потребовалась трансплантация костного мозга. Абель, Жюнон и Элизабет в качестве доноров не подошли. Тогда супруги решают родить еще одного ребенка — в надежде, что он сможет спасти своего брата. Но анализ плаценты еще на стадии беременности показал, что будущий родственник не подходит в качестве донора…
Вскоре после рождения Анри (так назвали третьего ребенка) Жозеф умер. Еще через шесть лет в семье родился третий сын — Иван.
Проходит около 40 лет. Элизабет стала драматургом. Она талантлива, ее пьесы пользуются успехом, но личная жизнь радости не приносит, отношения с мужем и сыном не складываются. «Почему же я плачу? Ищу виноватых, чтобы похоронить их навек. Безуспешно! — говорит Элизабет на приеме у психотерапевта. — Мои слова похожи на какую-то метафору, только вот на какую?».
«Кажется, что Элизабет ищет метафору, чтобы описать комплекс “мертвой матери”, — пишет в своей статье Оксана Владимировна Цанава. — Она чувствует себя пустой, злой, несчастной, переживает постоянное горе, но не из-за брата. Она не знает, кого она потеряла. Все остальные близкие живы, и Элизабет никак не может найти виновных в ее страданиях. Она живет с постоянным чувством боли — это проклятие мертвой матери, которая никак не умрет и держит человека в плену».
Комплекс «мертвой матери» формируется в психике ребенка не по причине реальной смерти матери (это метафора), а из-за ее депрессии, которая превращает мать из живого объекта в отстраненную, почти безжизненную фигуру. Физически она жива, но психически мертва для ребенка, о котором заботится.
«Мать такого ребенка может переживать депрессию из-за утраты значимого человека или из-за каких-либо других значимых утрат или жизненных разочарований, — поясняет автор статьи. — Ребенок вдруг сталкивается с резким мутационным изменением материнского имаго. Он лишается ее любви в один момент, и не в силах понять причину ее страданий и происходящих с ней изменений. Эта утрата приводит к тому, что и у него развивается депрессия. Основная ее особенность заключается в том, что она развивается в присутствии матери, которая поглощена своим горем. Всё это тяжело отражается на витальности, нарциссически травмирует ребенка и наложит неизгладимый отпечаток на либидинальные инвестиции в будущем».
Частая причина материнской депрессии — смерть одного из ее детей. По мнению французского психоаналитика Андре Грина, это наиболее тяжелый случай.
Элизабет — не только пленница «мертвой матери». Она сама — «мертвая мать». Ее сыну Полю 16, но ее чувства к нему заблокированы. Элизабет признается Жюнон, что сын кажется ей чужим.
«Элизабет для Поля психологически мертва так же, как и ее мать для нее. Люди с комплексом “мертвой матери” не могут любить, — объясняет Оксана Владимировна. — “Мертвая мать” “унесла” в небытие себя саму, суть любви, которую она воплощала до того, как горе погрузило ее в депрессию. Человек вынужден идентифицироваться с такой матерью, которая физически присутствует, но не способна любить. Эта идентификация, как в зеркале, — подражание ей для того, чтобы хотя бы так ею обладать, стать не ее подобием, а ей самой».
«Ты украл мою жизнь!»
Обычно вину из-за потери любви матери ребенок берет на себя. Он считает, что не должен существовать. Но психика Элизабет нашла другой выход — «козлом отпущения» она назначила младшего брата Анри, который оказался бесполезным как донор и не спас их брата Жозефа.
«Анри появился на свет как нежеланный ребенок; ребенок, зачатый родителями для спасения их старшего сына. Еще до его рождения его родители были глубоко разочарованы, когда анализ плаценты подтвердил, что она не подходит для трансплантации, — размышляет Оксана Владимировна. — Психоаналитик Шандор Ференци в статье “Нежданный ребенок и его стремление к смерти” пишет о том, что ребенок с самого начала улавливает негативное отношение к себе со стороны матери, и это негативно влияет на его психику и историю жизни. Нежеланные дети даже при незначительных поводах мечтают о смерти. Большинство таких детей страдают от различных заболеваний. Вырастая, они могут оказаться зависимыми от наркотиков или алкоголя, иметь различные проблемы в личной и профессиональной жизни».
Анри действительно неудачник: его преследуют несчастья, он несостоятелен, всегда в долгах. Он сидел в тюрьме, употреблял наркотики и алкоголь. Его не любят мать и сестра.
Кстати, создатели фильма не раз обращают внимание зрителя на то, что Анри не называет Жюнон матерью. Потеряв ее любовь и внимание в раннем детстве, он отказывается любить ее и называть матерью, до конца так и не понимая, почему это произошло.
Иногда Элизабет осознает, что ее брат тоже несчастен, но ненависть к нему сильнее. «Ты украл мою жизнь!», — говорит она Анри.
«Кажется, что поначалу он пытается искупить свою вину перед Элизабет. Покупает театр, чтобы ставить пьесы сестры. Но ему не удалось выплатить деньги за покупку, и спустя пять лет Анри, Элизабет и их отец Абель оказались в суде, — продолжает автор статьи. — Элизабет предлагает погасить долг брата, но ставит условие — больше никогда не видеть его. Она настаивает на том, чтобы Анри не посещал семейные праздники, не дарил подарки, не виделся с ее сыном Полем».
Замещающий ребенок
Судьба Ивана, младшего сына Абеля и Жюнон, на первый взгляд, кажется более благополучной. Он родился через шесть лет после смерти Жозефа, когда боль от его утраты поутихла. Мать любила его больше, чем других детей. Несмотря на это, семейная трагедия сильно повлияла и на Ивана. Абель надеялся, что тот сможет заменить Жозефа, а мать, хоть и считает Ивана любимым сыном, вспоминает, что в детстве он «был уродом». Возможно, таким образом она пытается сказать, что тот совсем не похож на умершего Жозефа, черты которого она хотела бы увидеть в лице младшего сына.
«Роль детей, которые рождаются после умершего сиблинга, — исцелять родителей. Неутолимая тоска родителей смягчается из-за того, что образ умершего живет в их следующем ребенке, — пишет Оксана Владимировна. — Смешанные чувства из-за того, что он — замещающий ребенок, похоже, плохо отразились на психике Ивана в подростковом возрасте. Ему казалось, что он так мал, что помещается на одном квадратном сантиметре. Кажется, что ровно столько занимало его истинное Я, отделенное от идентификаций с умершим братом и родительских ожиданий».
Болезнь как спасение
В один из дней Жюнон становится плохо, она идет к врачу, и ей ставят неутешительный диагноз — злокачественное заболевание крови, которое в 75% случаев имеет летальный исход. Помочь ей может только трансплантация костного мозга — так же, как когда-то ее умершему сыну. Анализы крови показали, что донорами Жюнон могут стать Анри и внук Поль.
«Волею судьбы эти нелюбимые дети могут спасти “мертвую мать” от реальной и символической смерти, освободить свою семью от заклятия “мертвой матери”, — размышляет Оксана Владимировна.
Накануне Рождества вся семья, включая изгнанника Анри, собирается в доме Абеля и Жюнон. Между ней и средним сыном происходит непростой и откровенный разговор, во время которого они признаются друг другу в нелюбви. Несмотря на это, разговор имеет для Анри позитивный эффект.
«Он впервые связывает то, что произошло в детстве, с теми несчастьями, которые преследовали его всю последующую жизнь, — поясняет автор. — Может быть, в этот момент он хотя бы частично может осмыслить то, что произошло тогда».
Анри пытается выяснить отношения и с Элизабет. Кажется, только сейчас, когда их мать может умереть на самом деле, они начинают понимать, что происходит с ними и между ними с раннего детства.
… 1-го января следующего года Анри стал донором для Жюнон. Первое, чего он хочет, когда приходит в себя после болезненной процедуры взятия костного мозга, — это увидеть мать. Та поначалу еще сопротивляется их новой близости. Показывая сыну на свою руку с красным пятном, она говорит: «Мое тело тебя не приняло. Всё твое я отторгаю». Но позже, увидев на спине Анри синяки, оставшиеся после пункции, Жюнон смягчается.
«Между ними снова оживает любовь, а “мертвая мать” постепенно исчезает, уходит в прошлое, — резюмирует Оксана Владимировна. — Элизабет тоже становится легче: в этот день она просыпается ранним утром без страха смерти, в ее голове проносятся воспоминаниями о детстве, возникает надежда на то, что ее сын и мать поправятся. Она верит, что Анри всё исправил, смог победить смерть и наконец вернул их мать к жизни».
_______________________
Полностью статью Оксаны Владимировны Цанавы «Комплекс мертвой матери в фильме Арно Деплешена “Рождественская сказка”» можно почитать в новом номере «Журнала клинического и прикладного психоанализа».