«Будущее точно есть, и оно связано с психоанализом»
Бывает ли у вас ощущение, будто вы живете не свою жизнь и делаете не то, чего хотите и о чем мечтаете, а то, что считают правильным другие? Нужно много сил и мужества, чтобы честно признаться себе в этом и попытаться что-то изменить.Наша выпускница, психоаналитический психотерапевт Евгения Аксёнова, с детства мечтала стать психологом и даже готовилась к поступлению на психфак. Но родители уговорили ее сначала получить экономическое образование. Евгения прислушалась к ним. Учеба особой радости не приносила, но уйти из вуза она не решилась — не хотела огорчать родителей. К тому же Евгения была убеждена: всё начатое нужно обязательно доводить до конца.Знакомство с психоанализом и учеба на программе помогли ей не только исполнить детскую мечту, но и подарили свободу — свободу выбирать и быть там, где хочется, и расставаться с тем, что не дает радости и развития.
Маркетинг, модельный бизнес, ивенты
— Евгения, расскажите, пожалуйста, каким был ваш путь в психоанализ.
— По первому образованию я маркетолог, хотя изначально хотела поступать в педагогический на психфак, это была моя мечта. Откуда появился интерес к психологии, не знаю, но уже класса с седьмого я читала много книг на эту тему. Я активно готовилась к поступлению на психологический, но родители посоветовали сначала получить экономическое образование — профессия психолога казалась им не очень практичной. Я прислушалась к ним, пять лет училась на маркетолога.
Учеба была мне не очень интересна, и со второго курса я начала работать в модельном бизнесе — ездила по контрактам в Корею, Японию, участвовала в различных конкурсах. Позже у меня появилась детская модельная студия.
Вскоре после окончания вуза я переехала в Москву, работала директором продюсерского центра, который открыл виолончелист Борис Струлёв. Для этой должности требовалось творческое образование, и я поступила в магистратуру Щепки. Училась в мастерской Владимира Михайловича Бейлиса и Виталия Николаевича Иванова. Это были прекрасные два года, я много общалась с актерами, режиссерами.
По специальности я проработала недолго, затем вернулась в модельный бизнес — частично как модель, частично как организатор и директор по скаутингу. Затем создала продюсерский центр по организации международных ивентов и до ноября 2022 года работала в этой сфере.
В 2020-м, когда началась пандемия и страны были закрыты, мой бизнес на какое-то время рухнул, часть коллектива продюсерского центра пришлось распустить. Для того, чтобы перестроиться на организацию ивентов в России и Москве, требовались большие ресурсы.
Я подумала и решила вложить их не в бизнес, а в свою мечту — получить психологическое образование (мысли об этом были со мной постоянно).
К тому же я чувствовала, что профессионально начинаю выгорать — моя прежняя работа мне нравилась, но в эмоциональном плане отнимала много сил и энергии.
На тот момент я уже около пяти лет была в личной терапии, перепробовала разные подходы. Последние два года работала с психологом, которая специализировалась на гештальт-терапии и EMDR. Она рекомендовала мне институт для поступления, и я пошла туда учиться.
Через полгода обучения я стала подбирать магистратуру по психологии, провела анализ всех учебных заведений. В итоге решила подавать документы в Вышку — понравилось, что там много практики. Сходила на День открытых дверей, послушала выступление Андрея Владимировича Россохина и абсолютно влюбилась в него! Поняла, что хочу учиться только здесь.
Психоанализ vs гештальт
— Учеба на программе первое время давалось тяжело. Иногда думала: «Куда я вообще попала?!». Я ничего не понимала, хотя все лекции переслушивала в записи несколько раз. Но постепенно втягивалась, сложная терминология становилась всё более понятной.
Тяжело было и в эмоциональном плане — у меня произошел буквально переворот в сознании. Пришлось пересмотреть многие свои ценности, взгляды, стиль поведения; глубоко погрузиться во многие внутренние конфликты и процессы — часто очень болезненные. Было много слез, переживаний, страхов, связанных с детством, отношениями…
В тот момент меня сильно поддержала наша группа. Она у нас невероятно сплоченная, мы общаемся до сих пор. Поддерживали и преподаватели — не влюбиться в них было невозможно.
— При этом вы продолжали учиться и на гештальт-терапевта?
— Да, продолжала, и в 2021 году начала практику как гештальт-терапевт. Совмещать ее с учебой на программе было сложно — это совершенно разные подходы. Да и сердце на тот момент уже лежало к психоанализу. Я понимала, что, скорее всего, работать как гештальт-терапевт не буду, но учиться на программе продолжала. Думала: раз начала, значит, нужно обязательно закончить.
Ушла с этой программы за полгода до ее окончания. Можно сказать, что таким образом я закрыла этот гештальт — позволила себе не заканчивать обучение, в котором не видела смысла. Когда-то я хотела уйти с экономического факультета, на котором мне не нравилось учиться, но не ушла. Учеба в театральном вузе мне нравилась, но я понимала, что это немного не мое. Тем не менее, его я тоже закончила.
И вот, наконец-то, я разрешила себе уйти оттуда, где мне не хотелось быть и где, на мой взгляд, у меня не было развития.
После этого я обнаружила в себе много силы, энергии и восторга от того, что я всё-таки это сделала. Тогда же я закончила и гештальт-терапию. Сейчас нахожусь в психоаналитической психотерапии, в будущем планирую пойти в анализ.
Детские травмы, выгорание, стресс после ЕГЭ
— Как складывается ваша практика в психоаналитическом методе?
— Активно практиковать я стала в начале 2022 года. Первая же пациентка, с которой я работала как психоаналитический психотерапевт, оказалась для меня очень сложной. Я супервизировала практически каждую сессию. Спасибо программе — знания, полученные на ней, тоже давали мне сильную опору. Мы проработали с этой пациенткой три года, недавно она плавно закончила терапию. По ее словам, это был долгий и непростой путь, но, учитывая результаты, это точно того стоило. Кстати, этот кейс был одним из тех, по которому я писала магистерскую диссертацию.
— Какой теме была посвящена ваша работа?
— Я писала про работу горя — о том, как влияет потеря значимого человека в детстве и как проживаются последующие потери уже во взрослой жизни.
— Как эта тема нашла вас?
— У меня появились клиенты, которые в детстве пережили потерю родителей. Я обратила внимание, что, когда в их взрослой жизни происходили какие-либо травмирующие события, они регрессировали в свои переживания сильнее, чем люди, у которых таких потерь не было.
Это связано с тем, что у таких пациентов нет способности проделать работу горя — вместо этого они впадают в меланхолию.
Тема достаточно сложная, но безумно интересная. И, кстати, я считаю, что другие подходы, в отличие от психоанализа, подобные проблемы глубоко проработать не могут.
— С какими еще запросами приходят клиенты?
— Приходит много людей, которые эмигрировали после 2022 года. Много пациентов с выгоранием, а также тех, кто меняет профессию. В основном это люди среднего возраста. Всё чаще приходит и остается в долгосрочной терапии молодежь — те, кому лет по 20.
— А с чем приходят 20-летние?
— С неуверенностью в том, что они выбрали правильный путь, правильную профессию. С вопросами, связанными со становлением, идентификацией себя. Часто обращаются молодые люди, которые испытывают сложности после сдачи ЕГЭ, а также в связи с переездом, сепарацией с родителями, адаптацией в новой среде. Меня радует, что люди уже в юном возрасте задумываются о своем будущем, прошлом, об эмоциональном благополучии.
— На данный момент вы работаете уже только как психотерапевт. Когда произошел переход из прежней профессии в новую?
— Организацией ивентов я занималась до ноября 2022-го. Но потом поняла, что совмещать эту работу с частной практикой и написанием диссертации не смогу — нужно выбирать. Конечно, я переживала, но интерес к психоанализу был сильнее. Сейчас активно работаю с пациентами, постоянно супервизируюсь.
Не всё, не сразу — постепенно
— Каким вы видите свое дальнейшее развитие в профессии?
— С осени планирую начать обучение на двух программах по клиническому психоанализу — в Федеральном медицинском исследовательском центре психиатрии и наркологии имени Сербского и в Учебном центре национального медицинского исследовательского центра психиатрии и неврологии имени Бехтерева. Весной следующего года собираюсь вступить в Московскую психоаналитическую ассоциацию.
Через два года хочу пойти учиться в аспирантуру по психологии — тоже в Высшей школе экономики. Для этого нужно будет сдавать иностранный язык, поэтому недавно я начала учить французский — любовь к нему проснулась как раз благодаря французскому психоанализу. Мне интересна преподавательская деятельность, в будущем хотелось бы развиваться и в этом направлении.
— А желание стать психоаналитиком есть?
— Да, есть, но я знаю, что это не быстрый путь. Сейчас у меня в приоритете обучение клиническому психоанализу и подготовка к аспирантуре. Нагружать себя дополнительно чем-то еще не хочу. Не хочу торопиться, куда-то бежать ради того, чтобы просто было.
— Самое главное, что дал вам психоанализ — это…
— Главное, чему он меня научил, это постепенное освоение процессов. Раньше у меня было ощущение, что я как будто везде уже опоздала, поэтому нужно бежать быстрее и быстрее, чтобы успеть там, где еще можно успеть.
Благодаря психоанализу эта тревога, это чувство, что я чего-то не успеваю, ушло. Появились постепенность и уверенность, что будущее точно есть, и оно связано с психоанализом.
Мне очень нравилась моя прошлая работа, в ней тоже было много творчества и психологии. Но она не соответствовала моим ожиданиям; я понимала, что всё равно уйду. Сейчас я знаю, чего хочу. Есть выстроенный план, по которому хочется идти постепенно и осознанно.
А еще психоанализ дает много либидинальности — влечения к жизни, — благодаря чему эта самая жизнь проживается совсем по-другому.