Искусство душевнобольных как источник вдохновения для художников
В первые десятилетия XX века многих художников-модернистов привлекало примитивное искусство, некоторые — например, экспрессионисты из группы «Синий всадник», — подражали детским рисункам. Скоро к этим экзотическим увлечениям добавилось еще одно — искусство душевнобольных. Художники находили в нем экспрессию, нарушение культурных норм и прямое выражение бессознательного.
Во многом интерес к творчеству безумцев возник благодаря двум книгам: «Искусство душевнобольных» (1907) Марселя Режа и «Художественное творчество душевнобольных: вклад в психологию и психопатологию» (1922) Ханса Принцхорна. Перед тем, как обратиться к психиатрии, Принцхорн изучал историю искусства в Венском университете. Получив должность в Гейдельбергской психиатрической клинике, он исследовал и пополнял коллекцию рисунков, в которую вошли примерно 4500 работ 435 пациентов, в основном шизофреников. Принцхорн выделил шесть «побуждений», управляющих искусством душевнобольных: стремление к выражению, игре, орнаментации, упорядочению посредством повторения, навязчивому копированию и созданию символических систем. Также он сформулировал принципиальное отличие между художником и шизофреником: «Самый одинокий художник тем не менее сохраняет связь с реальностью. Шизофреник изолирован от человечества и по определению не желает и не может восстановить контакт с ним».
Среди модернистов больше всех искусством душевнобольных интересовались Пауль Клее, Макс Эрнст (немецкий дадаист, позже ставший сюрреалистом) и француз Жан Дюбюффе (основатель стиля арт-брют). Все трое были отлично знакомы с книгой Принцхорна. Клее и Эрнст в своих работах разрабатывали фантастические системы, иногда смешивающие элементы рисунка и письма, — характерная особенность шизофренической репрезентации, которую Крепелин в свое время пренебрежительно назвал «винегретом из рисунков и слов».
Оба художника также экспериментировали с телесными деформациями, отсылающими скорее к нарушению психики, нежели к формальной игре. В работах Клее нередко увеличены глаза и головы персонажей, что характерно для детских рисунков, а другие части превращены в элементы орнамента (еще одна тенденция шизофренической репрезентации, отмеченная Принцхорном). В некоторых случаях Пауль Клее повторяет отдельные части тела в других местах изображения, чуть ли не буквально передавая шизофреническое чувство дезинтеграции личности. Позднее Дюбюффе будет делать то же самое.
Образы тела в работах Клее и Эрнста тоже отсылают к рисункам шизофреников. Границы тела стерты, как и контуры, разделяющие Я и внешний мир. В рисунке «Перспектива комнаты с обитателями» Клее показывает коллапс фигуры и фона, смешение субъекта и пространства. В «Спальне мастера» Эрнста скошенное пространство и его странные обитатели угрожающе взирают на художника-зрителя, напоминая травматичную фантазию, которая долгое время подавлялась, а потом вдруг всплыла, чтобы овладеть своим «мастером».
В 1920 году в период своего увлечения искусством душевнобольных, Клее написал свой знаменитый текст «Творческое кредо», который начинается такими словами: «Искусство не воспроизводит видимое, скорее оно делает видимым». Этот принцип указывает на особое значение для Клее фигур дикаря, ребенка и безумца: будучи жителями «промежуточного мира», который пребывает между мирами, воспринимаемыми нашими органами чувств, все они «сохранили или заново открыли в себе силу видеть».