Побрить Карла Маркса
Алексей Руткевич, декан философского факультете ГУ-ВШЭ, доктор философских наук, профессор
Этот разговор на долгие часы, но если говорить коротко, то пока речь идет не о марксизме вообще, не о "изме", а о Марксе, то Маркс - это один из основоположников современной социологии, ученый XIX века, который независимо от его политических пристрастий интересен до сих пор. Марксизм - немаловажная и одна из важнейших идеологий ХХ столетия, поэтому интерес как таковой неизбежен. Другие вопросы могут возникнуть в связи с тем, что марксизм до сих пор официальная идеология таких стран, как Китай.
"Маркс жил. Маркс жив? Маркс будет жить? Если да, то в каких реинкарнациях?" - с таким вопросом "Русский журнал" обратился к Дмитрию Быкову, Владимиру Миронову, Ефиму Пивовару, Алексею Руткевичу, Марку Урнову.
Дмитрий Быков, писатель, публицист
Насчет экономической сферы ничего не могу сказать, потому что это не моя специальность. В политике, наверное, актуально. Это очень сложно сформулировать. В самых общих чертах - я думаю, что человечество делится на два биологических вида, и с этим делением ничего не поделаешь. Условно говоря, есть "человек экономический", для которого главную роль играют производительные силы и производственные отношения. Об этих людях пишет Маркс. По моим подсчетам, эти люди составляют примерно одну треть человечества. Для них, действительно, главным стимулом является экономика, либо соответствующее положение в жизни, либо соответствующая экономическая свобода, которая позволяет довольно широко тратить.
Но большинство людей стремятся к другим стимулам - к максимальному самоуважению; по веллеровской теории, к максимальному эмоциональному диапазону, к сильным ощущениям, к какому-то восторгу по поводу себя самих. Есть и такие люди, и они гораздо более интересны. И как показывает практика, в общем, историю делают они.
Поэтому на микроуровне, например в какой-нибудь корпорации, марксизм не теряет актуальности и продолжает оставаться увлекательным, а на макроуровне, в большой истории, в больших событиях, как мне представляется, конечно, марксистские стимулы менее актуальны. И в этом смысле, конечно, возрастает роль и религии, и культуры, и любых других внеэкономических вещей. То есть это инструмент для очень узкого спектра.
Владимир Миронов, декан философского факультета МГУ
Это очень хороший вопрос. Может быть, еще пять лет назад я бы на него отвечал по-другому. Дело в том, что марксизм...
Вот есть Ньютон, и есть Эйнштейн. И никому в голову не придет упрекать Ньютона за то, что он не читал Эйнштейна. А с Марксом вот какая ситуация - его обвинили во всем. А ведь на самом деле Маркс сделал только одно - он создал некоторую политэкономическую теорию, которая опиралась на некоторые состояния развития общества, и сделал некоторые выводы. Я сейчас не говорю о марксизме и ленинизме - это разные вещи, потому что марксизм и ленинизм - это применение теории Маркса в конкретных условиях. И, кстати говоря, она значительно исказила теорию Маркса. Например, Маркс отрицал возможность победы революции в одной стране, а Ленин, наоборот, пролонгировал и говорил о том, что революция возможна в одной стране. А дальше возникли социалистические страны, и они немного как бы исказили путь развития капитализма. Например, если было ГДР и ФРГ, а в ГДР была мощная социальная программа, то в ФРГ рассуждали так: "Не могут же истинные немцы быть хуже, чем неистинные гедеэровцы?" И в результате многие западные страны развивали социальный сектор, то есть тот сектор, который имеет отношение к социализму, - возникли скандинавские модели, немецкая модель социального рынка.
И что же произошло? Социалистическая система рухнула, прошло несколько лет, и посмотрите, что происходит в Европе? Европа возвращается к классическому капитализму с мощнейшими прибылями, с совершенно сумасшедшими заработками (возьмите топ-менеджеров и т.д.). И Маркс становится актуальным. Потому что привязка исчезла, и началось наступление во всех странах по социальным программам. Например, Германия, Франция, Россия - действия один к одному - наступление на социальные программы (на социальное образование, на пенсии, на здравоохранение и т.д.). Поэтому Маркс сегодня остается актуальным как никогда. Иными словами, он просто описал ту ситуацию, которую сегодня можно использовать. Единственное, что, может быть, изменилось, и опять же мы за это Маркса упрекать не можем, - изменились технологии. Появились более мощные технологии и идеологического воздействия, более мощные технологии ретрансляции идей, просто само развитие технологии и т.д. Это одна сторона.
Если говорить с точки зрения изучения Маркса как теоретика, то есть Маркс, есть Вебер. Без этих имен в современной науке, ни в социологии, ни в философии, мы не можем обойтись - они были. Другое дело, что нельзя гипертрофированно теорию Маркса раздувать как единственно истинную, чего, кстати говоря, он сам никогда не делал. Маркс - крупная фигура, крупнейший мыслитель. Я сейчас недавно просмотрел одну из книг Хофмайстера, он теолог. И когда я дошел до раздела, а мне это просто стало интересно, когда я листал книгу по постклассическим антологическим системам, то он начинает с Маркса. Там идет изложение Маркса, причем достаточно примитивное, с моей точки зрения, но тем не менее.
Маркс - это крупнейшая фигура, которую никто не может обойти. Знаете, на Западе говорят так: "Две фигуры, которые никак нельзя обойти, нравятся они вам или нет, - Маркс и Фрейд". Их даже иногда читают вместе, потому что и тот и другой предлагал некоторую концепцию. Теоретически можно полемизировать с Марксом, как мы можем полемизировать, как я уже сказал, с некоторыми положения устаревшей теории. Конечно, она устаревшая, конечно, линейная система формаций устарела - есть более гибкие варианты, но в целом сама проблема отношения к капитализму, проблема отчуждения... Там масса проблем, которые могут быть сегодня задействованы и использованы, если хотите. Иными словами, это мощная социальная теория.
Ефим Пивовар, ректор РГГУ
Это учение, которое возникло в середине XIX века и является интеллектуальным богатством человечества. Оно актуально, как и всякое другое учение, которое когда-то возникло и когда-то имело значение. Я думаю, что оно имеет свое место в истории, но для современного мира это уже прошлое. Это учение оценивало общество середины XIX века, и для оценки общества середины XIX века оно всегда будет дееспособно. Но для оценки общества ХХ века оно, конечно, неприменимо, потому что это совершенно другая эпоха.
Для характеристики общества середины XIX века Маркс будет жить всегда. Для характеристики каких-то других обществ он никогда не будет жить, поэтому этот вопрос совершенно вне исторического контекста. Теорию Маркса нужно рассматривать в историческом контексте, тогда это будет уместно. А если теорию Маркса использовать как политическое оружие в наше время, то это будет ошибкой.
Алексей Руткевич, декан философского факультете ГУ-ВШЭ, доктор философских наук, профессор
Этот разговор на долгие часы, но если говорить коротко, то пока речь идет не о марксизме вообще, не о "изме", а о Марксе, то Маркс - это один из основоположников современной социологии, ученый XIX века, который независимо от его политических пристрастий интересен до сих пор. Марксизм - немаловажная и одна из важнейших идеологий ХХ столетия, поэтому интерес как таковой неизбежен. Другие вопросы могут возникнуть в связи с тем, что марксизм до сих пор официальная идеология таких стран, как Китай.
Марксизм не только прошлое, у нас в стране есть политические партии, которые ссылаются на Маркса, и это относится не только к коммунистам. Маркс входит в набор неких святых образов и у социалистов, и у социал-демократов левого крыла, поэтому с ним надо считаться, будь вы сторонником или его противником. Интернационал существует, как и многое другое, поэтому похороны марксизма были бы преждевременными. С ним надо считаться, даже не будучи его сторонником, каковым я себя не считаю.
Марк Урнов, политолог, председатель фонда аналитических программ "Экспертиза"
Что касается меня, то я - категорический противник марксизма. Я считаю это учение бесплодным и на сегодняшний день ненужным, более того - вредным. Это касается и базовых постулатов марксизма, как то: философский монизм, исторический монизм, роль экономики. Трудно себе представить математика, который бы сказал: "Я буду изучать функцию только одной переменной, а все остальные буду именовать вульгарностью". На самом деле это и есть трудовая теория Маркса - я занимаюсь только трудом, а все остальное - вульгарности. На самом деле все эти три-четыре фактора - это все абсолютная вульгарность. Также трудно себе представить математика, который бы сказал: "Знаете, я буду заниматься только основными функциями, а производную буду рассматривать как абсолютную вульгарность". Это отношение марксизма, скажем, к теории предельной полезности и ко всему, что из нее выросло. Не случайно же в математической экономике ни одна марксистская мысль не нашла места.
Далее, сама по себе теория трудовой стоимости, которая представляет собой абсолютный абстракт, который никоим образом проверить нельзя, - что это такое? Эмпирически понять его невозможно, так же как и всю марксистскую экономику эмпирически невозможно проверить, а там, где оказывается возможным, она сходу становится смешной и нелепой. Например, из постулата о трудовой теории стоимости и - далее из второго постулата - о росте органического строения капитала и о том, что на рынке труда существует конкуренция, однозначно следует вывод Маркса об абсолютном обнищании пролетариата. Это происходит? Нет, не происходит. А также следует вывод о снижении норм прибыли. Это происходит? Нет, не происходит.
Марксисты наиболее последовательны, они всеми когтями цеплялись за теорию абсолютно обнищания, понимая, что если она рухнет, то ни о какой теории революции по Марксу говорить нельзя. Сейчас почему-то считается, что можно брать отдельные кусочки и говорить: "О, смотрите! Как это мудро!" Хотя на самом деле теория Маркса просто бессмысленна во всех ее базовых постулатах.
У Маркса были любопытные замечания в ранних работах, касающихся отчуждения, - то, что он называл относительным обнищанием, и то, что потом ушло под другим названием и стало разрабатываться как относительная депривация. Он сам произносил некоторые вещи, но потом взял и отказался от этого и стал заниматься тем, что оказалось полным бредом. "Капитал" Маркса, как сам Маркс говорил, - это просто проецирование на экономику гегельянской терминологии. Что касается "Диалектики природы" - знаменитое переворачивание диалектики с ног на голову и перенос диалектики в природу и в человеческое общество - это просто бред собачий. Я понимаю, если бы господа начальники марксизма ограничились утверждением, что это одна из алгебр человеческого мышления, то о'кей. Но когда начинается пафосный поиск единства и борьбы противоположностей в живой и неживой природе, то это смешно. Ведь не случайно же характерная история из диалектики природы, когда немецкие социал-демократы, понимая, в общем-то, что это что-то странное, просто-напросто положили работу в сейф и заперли. А перед этим повезли и показали ее Эйнштейну. Эйнштейн посмотрел и сказал: "Да ну ее! Для современной жизни эта работа никакой ценности не представляет". Вот ее и заперли в сейф. Советским марксистам это никак не могло понравиться, поэтому был откомандирован командир Стеклов, который украл эту теорию, привез эту книгу сюда и здесь она была торжественно напечатана. Ну это же бред просто какой-то, и все!
И вообще, вся эта диалектическая бредология на фоне того, что параллельно уже существовал Кантор с теорией множества, - все это выглядело нафталинностью XIX века, достаточно бессмысленной, тяжеловесной и просто никоим образом не продуктивной. Все эти разговоры о том, какие антагонистические и неантагонистические противоречия, - ну что это за бред с точки зрения современной теории систем, континуумов и т.д.? Читать все это скучно и невозможно. Я понимаю, когда, например, Йозеф фон Петер пишет про Маркса: "Он не столько ученый, сколько пророк". Ну, о'кей, пророк. Только для кого? Я понимаю трепетное отношение значительной части наших гуманитариев к Марксу, просто потому что они ничего другого не читали и с трудом читают на иностранных языках. Провинциальность нашей гуманитарной науки в огромной степени способствует жизнеспособности Маркса в России. На Западе какая-то часть интеллектуалов продолжает любить Маркса, находясь просто в оппозиции к буржуазному обществу и видя в нем некое знамя отрицания ненавистного любительского, узколобого общества. Все эти пристрастия в значительной степени не столько дань науке, сколько либо необразованность, либо следствие идеологических пристрастий.
У Улисса было замечательное высказывание: "Капитал" Маркса столь же тяжеловесен и бессмыслен, как его борода. Я когда-нибудь вооружусь бритвой и займусь тем, что начну брить Карла Маркса". Вот это совершенно точно. Потому что трехтомное произведение, из которого ровным счетом никаких грамотных экономических выводов сделать нельзя, а те выводы, которые делаются, оказываются просто вопиющим противоречием с действительностью, - как можно серьезно к этому относиться? Или можно серьезно относиться к разговорам о том, что мужской пол - это плюс, а пол женский - это минус, и смотрите, какие это противоположности?! Ну что это за ерунда!
