Социокультурный и институциональный подходы как основа позитивной социологии в России

Настоящая статья продолжает тему саморефлексии отечественной социологии, поднятую в статье Ж.Т. Тощенко "О понятийном аппарате социологии" в 9-м номере журнала за 2002 г. Здесь также ставится задача "наведения некоторого методологического порядка" в проводимых исследованиях. При этом если в названной статье основное внимание уделялось анализу того, ЧТО изучается, и, соответственно, классификации понятий, то в данной статье фокус направлен на то, КАК изучается социальная реальность, какие подходы можно здесь выделить.
А. Маслоу, основатель и пропагандист новой гуманистической психологии, убежден, что "нельзя понять психических заболеваний, не поняв психического здоровья" [1]. Это справедливо и в отношении обществ: вряд ли можно обоснованно судить о тех или иных феноменах как о социальных проблемах, если нет представления о том, что такое нормальное состояние. Необходимы исследования, изучающие нормальные состояния, анализирующие естественные и гармоничные социальные процессы и структуры, нужна позитивная социология. В статье рассмотрены тенденции формирования в России новой позитивной социологии, пробивающей дорогу на фоне множества исследований "алармистского" плана. В качестве основы позитивной социологии выступают активно развиваемые социокультурные и институциональный подходы к анализу российского общества, фиксирующие устойчивые, жизнеспособные характеристики и процессы.
В поисках подлинного. Наука, искусство, человеческий дух стремятся постичь законы и гармонию окружающего мира. Потому что это совпадает с сутью человеческой природы. Человек, как мир в целом, стремится жить, развиваться, преодолевать уродливое, стремится к гармонии и красоте.Поэтому, несмотря на постоянно возникающие разнообразные нео-, пост-, -измы и проч., классическими шедеврами, остающимися навечно в человеческой истории, являются произведения, в которых гармония и законы выявлены, артикулированы. Таковы римские статуи, работы Леонардо да Винчи, философские системы Платона и Аристотеля, симфонии и сонаты Л. Бетховена, геометрия Евклида и многое другое.
В социологии, теории, в которых выявляются основные законы развития человеческого общества, его внутренние, почти не ощущаемые обыденным сознанием гармония и очевидность, образуют фундаментальную компоненту. Другими словами, они составляют основу социологического знания, которое со временем, хочется верить, будет способно объять неповторимый, сложный, как Вселенная, человеческий социум. Задача поиска гармонии социального мира слабо реализуется в отечественной социологии. Социология в России - это проявилось в последние годы - становится "алармистской", негативной, критической. Внимание обращается на те процессы и феномены, которые свидетельствуют о нарушениях в социальном движении, об отклонениях от подразумеваемых образцовых траекторий.
Чем провоцируются такие акценты? Одна из причин, на мой взгляд, связана с советским наследством. Во времена СССР, в условиях идеологической лакировки действительности, социология в форме социальной критики выполняла функцию механизма обратной связи, без которого развитие любых систем невозможно. В те годы вскрывать реальные общественные проблемы через призму социологических исследований, прежде всего, эмпирических, было необходимо, смело и свежо. По инерции российские ученые, особенно старшего поколения, продолжают реализацию этой функции, как продолжают ее и воспитанные ими ученики.
Другая причина фокусировки на проблемах и отклонениях имеет внешний характер. Современная ситуация отмечена экспансией западных ценностей и социальных моделей, зарубежных, ранее слабо известных образцов организаций общественной жизни, прежде всего, европейской и американской. Наше происходящее, не укладывающееся в эти рамки, кажется некоторым социологам неправильным, а потому оценивается критически вдвойне. Критическая позиция наших обществоведов поддерживается западными фондами, грантами для изучения негативных социальных процессов, поддерживается и международной научной общественностью, заинтересованно воспринимающей информацию о наших внутренних проблемах.
Но не остаются ли за пределами социологических исследований множество важных процессов, также требующих внимания? Ведь как любая материальная реальность, общество - даже российское - живет и развивается. Это утверждение разделяется большинством ученых. Развитие общества обеспечивается постоянным действием определенных воспроизводящих структур. Благодаря им общества выживают и совершенствуются, несмотря на проблемы, нарушения и отклонения, которые с таким вниманием исследуются социологами. Эти несущие структуры существуют как воздух, которым мы дышим, не замечая его, фиксируя внимание лишь на проблемах воздушного загрязнения или вредных выбросов. Не так ли и в социальной науке? - Сознание сосредотачивается в основном на задевающих нас проблемах, а не на сущности социальной жизни.
Можно ли определить постоянные естественные механизмы социального воспроизводства, если не ставить перед собой задачи их выявления, концентрируясь на изучении проблем, нарушений и отклонений? Можно ли проникнуть в законы развития и гармонии социального мира, если слух социолога направлен на какофонию в обществе и поиск дисгармонии? Является ли такое знание об обществе подлинным знанием? И где направления поиска этой подлинности?
Социокультурный и институциональный подходы. Подлинное - это глубинные потоки, часто не ощущаемые на поверхности, но определяющие течения и направления постоянной социальной деятельности неугомонного человечества, это остовы социальной жизни, ее несущие конструкции, постоянно колеблемые усилиями толп и одиночек, государств и регионов, но сохраняющие, вопреки им, устойчивость и целостность обществ, стремящихся к гармонии. Какие из современных социологических подходов в наибольшей мере направлены на поиск, выявление и изучение такого рода структур и тенденций? На мой взгляд, в России теоретическими подходами, пытающимися решить названные задачи, являются формирующиеся социокультурный и институциональный подходы.
Если пытаться понять их предысторию, можно заметить, что социокультурный и институциональный подходы отражают и продолжают неявно сложившееся в советской социологии разделение на "социологию от философии" и "социологию от экономики". Известно, что до середины 1980-х годов формально социология как научная дисциплина в стране не существовала. Подготовка кадров, работавших социологами, велась на философских и экономических факультетах, ученые степени по социологии присваивались, соответственно, в рамках философских или экономических наук. Различие в образовании обусловило различие в исследовательской практике, используемых подходах и анализе. Социологи-философы большее внимание обращали на теоретико-методологические вопросы, критический анализ зарубежных концепций, социокультурный и политический контекст функционирования социума. Социологи-экономисты отличались вниманием к микро-процессам, материальным условиям жизни населения, конкретному воплощению общесоциологических закономерностей в условиях нашей страны.
Социология как самостоятельная специальность, ввиду сравнительно небольшого срока самостоятельности, не до конца преодолела отмеченные различия, что полностью соответствует эволюционному типу развития научного знания. Следы отмеченных различий в подходах социологов с разным "базовым образованием" мы находим и при сопоставлении анализируемых подходов. Социокультурный подход к анализу российского общества в известном смысле продолжает традиции "социологии от философии", а институциональный подход больше присущ "социологам-экономистам".
Особенности двух подходов можно увидеть при сопоставлении индивидуальных и коллективных концепций, разрабатываемых в их рамках. Социокультурный подход в данной статье анализируется на основе работ А.С. Ахиезера и Н.И. Лапина, а институциональный - на основе трудов коллектива Новосибирской социологической школы (НСШ), работ В.В. Радаева и его коллег. Ахиезер и Лапин являются признанными философами, долго и плодотворно работающими в рамках этой науки. НСШ имеет отмеченное многими специалистами "экономическое происхождение" [2]. Экономическая направленность характерна и для большинства исследований, выполненных под руководством д.э.н. Радаева за время его работы в Институте экономики РАН и в Государственном Университете - Высшей школе экономики. Правомерность отнесения работ названных авторов и коллективов к социокультурному или институциональному подходам подтверждается их самоидентификацией с этими направлениями.
Социокультурный подход сегодня популярный жанр социологии. При этом, замечает Ж.Т. Тощенко, злоупотребление понятием "социокультурный" зачастую ведет к стиранию граней "между научным знанием и любым нарративом (социокультурным разговором об обществе)" [3]. Это ставит вопрос, замечает он, о потере критериев научности, когда понятием "социокультурный" подменяется все многообразие происходящих в обществе процессов. На этом фоне работы А.С. Ахиезера и Н.И. Лапина выделяются строгостью определения исходных методологических предпосылок и тщательностью обоснования используемых понятий, что определяет их рассмотрение в качестве образцов социокультурного подхода.
Используемый ими подход для анализа проблем общественной трансформации в России имеет ряд особенностей, определяющих целесообразность и границы его применения. Специфической его чертой является определенный универсализм, позволяющий обозреть и культурные, и политические, и хозяйственные, и прочие элементы общественного целого [4, с. 32]. Одновременно сущность социокультурного подхода, по определению Лапина, состоит в рассмотрении общества как единства культуры и социальности [5, с. 24]. Под культурой в данном случае понимается совокупность способов и результатов деятельности человека, в том числе идеи, ценности, нормы, образцы, а под социальностью - совокупность взаимоотношений социальных субъектов. Кроме того, специфика социокультурного подхода в том, что он имеет многомерный характер, объединяя в единое целое, например, цивилизационный и формационный подходы [5, с. 25], или же историософское и социологическое рассмотрение общества [4, с. 32]. Это позволяет, как отмечают сами представители социокультурного подхода, принимать во внимание "всю сложность и реалистическое многоцветье палитры социальной жизни" [5, с. 18], исследовать российское общество как противоречивое единство, "содержащее сложные напряжения отношения личности, групп и общества во всех возможных их комбинациях и взаимосвязях" [4, с. 32].
При социокультурном подходе в центре внимания исследователя находится человек активный (homo activus), - многомерное био-социо-культурное существо и субъект действия [5, с. 27], его нравственность, составляющая основание любой культуры [4, с. 32]. Тем самым предпринимается попытка выявить сущностные ценностные и этические характеристики социальных субъектов, определяемые культурным долговременным контекстом, поскольку культура пронизывает все без исключения состояния социальной жизни. Авторы концентрируются на основополагающих ценностях социальных групп, наиболее значимых для характеристики социокультурного типа общества. При этом подходе обязательно присутствует сопоставительный анализ ценностей социальных групп, с одной стороны, и социокультурных характеристик общественного целого, с другой.
Социокультурный подход оперирует определенной моделью общества. Общество здесь понимается как социокультурная система, возникающая и изменяющаяся в результате действий и взаимодействий людей. По Лапину, характер общества определяется "типом антропосоциетального соответствия", типом совместимости личностных характеристик членов общества с типом самого общества [5, с. 27-28]. При этом он выделяет два возможных типа общества. Первый тип - общества с господством традиционалистских ценностей, где существует приоритет предписанных норм и правил поведения субъектов (традиционных действий) по сравнению с возможностями инновационных действий. Другой тип образуют общества, в которых приоритет отдается либеральным ценностям, свободам и ответственности людей, возможностям целерациональных инновационных действий. Основная исследовательская задача состоит в том, чтобы определить, к какому типу относится российское общество и в какой тип общества оно может трансформироваться.
Несколько иная модель общества представлена у Ахиезера. Он доказывает объективное существование в российском обществе двух разнонаправленных процессов и соответствующих двух социокультурных идеалов, как в среде интеллигенции и духовной элиты общества, так и в глубине народной жизни, в деятельности миллионов, внутри социума. Основной объект анализа при этом - раскол целостности, выражающийся в борьбе противоположных идеалов - вечевого (соборного, либерального) и авторитарного (абсолютистского, тоталитарного). Раскол между ними обуславливает невозможность медиации, но задает циклическое инверсионное развитие. В ходе каждого исторического цикла осуществляется переход между двумя крайними точками инверсии - от вечевого идеала (соборности) к авторитаризму (абсолютизму) и обратно. Развитие представляет собой постоянный поиск компромисса между этими полюсами, более удачный в период развития страны и менее удачный в период катастроф. Именно расколу, по мнению Ахиезера, принадлежит главная роль в возникновении общественных кризисов. При этом основное содержание конфликта -"конфликт двух типов конструктивной напряженности (локального и общества в целом)" [4, с. 125], внутреннее противоречие между локализмом и государственностью, конфликтом частей общества между собой и государством как целым. Следуя методологии социокультурного анализа, осмысление и преодоление раскола, полагает Ахиезер, прежде всего, должно быть достигнуто в культуре, в нарастании рефлексии истории, ибо раскол - это состояние общественного сознания, неспособного осмыслить целостность, в данном случае - истории России.
Несмотря на некоторые различия исходной модели общества, разрабатываемой Лапиным и Ахиезером, их подходы к российской истории и современности схожи. Особенно это проявляется при сопоставлении результатов: полученные независимо (в приводимых ими списках отсутствуют ссылки друг на друга), эти результаты в целом совпадают. На основе анализа отечественной истории Лапин и Ахиезер относят Россию к традиционному обществу, в котором все время не удавалось осуществить глубокую и необходимую либеральную модернизацию. Поэтому Россия понимается как "расколотое общество" (Ахиезер) или "кризисный социум" (Лапин), в котором застойное противоречие между культурой и характером социальных отношений блокирует механизмы общественного развития [5, с. 96-97]. Тормозом в данном случае, полагает Лапин, выступает творец истории - homo activus, в сознании которого доминируют традиционалистские ценности, что порождает устойчивость тоталитарных структур, отчуждение человека от общественной жизни, низкую инновационную активность и т.п. По Ахиезеру, тормозом является раскол в общественном сознании, блокирующий переход общества к состоянию более эффективного воспроизводства и выживания. Так авторы сходятся в диагностике общества, в определении пределов общественных преобразований, к которым они относят ценностные ограничения общественного сознания, недостаточную распространенность либеральных инновационных ценностей.
В итоге особенности социокультурного подхода дают новую размерность в анализе социальных трансформаций, выявляя дополнительный культурный пласт в анализе общественного развития. В применении к России социокультурный подход акцентирует внимание на глубинных и устойчивых социально-ценностных структурах, задающих объективные границы для трансформации российского общества, выявляет социокультурные основания, позволяющие объяснить отклонения хода реформ от планов. Одновременно он объясняет многообразие проявлений социальных процессов в различных культурно-исторических контекстах.
Достоинства социокультурного подхода при анализе социальных изменений очевидны. Об этом свидетельствуют полученные на его основе результаты. Нельзя не отметить некоторые особенности его исходных посылок, которые могут выступать ограничителями в применении рассмотренного социокультурного подхода к анализу изменений в российском обществе.
О чем идет речь? С одной стороны, авторы декларируют примат ценностей и нравственных идеалов в формировании социокультурного типа общества и их созидательную роль в общественном развитии. Исходя из этой посылки, естественно предположить, что распространение соответствующих ценностей является необходимым условием формирования соответствующего типа общества. С другой стороны: относя Россию к традиционалистскому обществу, в котором закрыты пути инноваций и не приживаются либеральные ценности, авторы косвенно признают, что в нашей стране ценности не являются "главной движущей силой", раз они не позволяют обществу трансформироваться в либеральном направлении. Другими словами, методология анализа, ставящая роль ценностей в социальных изменениях "во главу угла", а затем определяющая один из типов этих ценностей как "тормоз общественного развития", логически противоречива. Поэтому дихотомическое деление обществ на традиционалистские и либеральные содержит латентное утверждение о неспособности или способности их развития. Ибо как могут меняться ценности индивидов, если они элемент культурной системы (в чем суть социокультурного подхода) с заданными исследователями характеристиками?
Анализ методологии работ видных представителей социокультурного подхода в современной России позволяет подвести баланс его преимуществ и ограничений и определить его вклад в развитие формирующейся позитивной социологии. С одной стороны, такой подход восстанавливает представление об обществе как о сложном социокультурном объекте, выявляя исторически накапливаемые социально-культурные программы деятельности, поведения и общения людей, обеспечивающих передачу социального опыта от поколения к поколению. Он позволяет определить социокультурные ограничения, неизбежно существующие в обществе, его социетальную природу, которые обуславливают сопротивление или приятие тех или иных культурных образцов. При социокультурном подходе в центре внимания находится взаимодействие типа-личности и типа-общества, и характер этого взаимодействия рассматривается как одно из определяющих направлений социальных изменений.
С другой стороны, разделение общественных ценностей на "позитивные либеральные" и "негативные традиционные" создает замкнутый логический круг и предопределяет результаты исследования социальных изменений. Неявно постулируется, что в обществах с доминированием традиционных ценностей (к ним авторы относят Россию) эти изменения, по сути, невозможны или чрезвычайно ограничены. Таким образом, роль социокультурного подхода в развитии позитивной социологии в том, что с его помощью выделяются постоянные, устойчивые основания культуры, обуславливающие развитие конкретного типа общества. Они фиксируются как данность, к которой можно приспосабливаться, но вряд ли перспективно бороться.
Особенности институционального подхода. В современной мировой социологии институциональный подход получил новые импульсы развития после того, как его активно стали применять экономисты, пытаясь преодолеть ограничения классических аналитических схем "мейнстрима" [6]. "К концу 1980-х - началу 1990-х гг. направление нового институционализма заявило о себе и в социологии" [7, с. 116]. В российской социологической науке последователями институционального подхода в наибольшей мере являются "социологи от экономики". Этот подход представлен в работах В.В. Радаева и в исследованиях, выполненных под его руководством. Их можно отнести к так называемому "московскому крылу" институционального направления в российской социологии. С другой стороны, данное направление становится "центральным направлением исследований Новосибирской социологической школы" [8, с. 119], что находит отражение в работах ее коллектива в последние годы.
Что общего и в чем особенности и различия применения институционального подхода в исследованиях московских и новосибирских социологов?
Для "московского крыла" социологов-институционалистов, - и это в значительной мере соответствует тенденциям зарубежной западной социологии, - характерно внимание к новой институциональной экономической теории, более того, интенсивное заимствование ее концептуального материала. При этом "творческие заимствования из смежных областей в рамках нового институционализма становятся для социологии инструментом обновления собственных подходов, попыткой "влить свежую кровь" [7, с. Ill], позволяют по-новому взглянуть на предмет исследования и организовать получение новых результатов. Развивая характерные для западных концепций предпосылки методологического индивидуализма, исследователи в данном случае концентрируют свое внимание на анализе хозяйственных процессов на микроуровне, на локальных порядках, "оставив в стороне макромодели, описывающие институциональное устройство в масштабах всего общества" [7, с. 113]. Институты при таком подходе понимаются, прежде всего, как правила, регулирующие практики повседневной деятельности и, одновременно, получающие импульсы развития из практики. Институты образуют "не жесткий каркас, а гибкую поддерживающую структуру, изменяющуюся под влиянием практического действия" [7, с. 113]. Поскольку в данном случае институты тесно связываются с практикой повседневного действия, в качестве теоретической модели для их описания используется понимаемое в веберовском духе действие - как внутренне осмысленная деятельность, ориентированная на действия других [9]. Ориентация на методологические схемы западных институционалистов, использование разработанных ими категорий позволяет исследователям "московского крыла" сосредоточиться на изучении тех сфер и видов деятельности, прежде всего, экономической, которые "схватываются" этими категориями. В первую очередь к ним относятся рыночные отношения и связанный с ними комплекс прав собственности, структур управления и правил обмена. Поэтому при анализе социальных изменений российского общества в фокусе исследований находятся новые, возникающие в практике отношения [10], составляющие одну из доминант современного трансформационного процесса.
В то же время используемые исследовательские схемы, спроектированные под данные задачи, не позволяют в полной мере анализировать те составляющие трансформации российского общества, которые связаны с развертыванием сложившихся, исторически присущих стране социальных институтов. Меньше внимания уделяется феноменам, исследуемым представителями социокультурного подхода - долговременным программам массового воспроизводства, сложившимся в культуре и обеспечивающим выживание отечественного социума на протяжении его истории. "Московское крыло" институционального подхода работает преимущественно в рамках экономической социологии, оставляя вне рассмотрения неэкономические сферы общественной жизни. Это позволяет коллективу концентрироваться на изучении особенностей экономического поведения социальных субъектов в условиях современной России.
По-иному представлен институциональный подход в исследованиях новосибирцев. Его характерной чертой является то, что Новосибирская социологическая школа в качестве объекта исследования имеет не только экономическую сферу. Исследования новосибирского коллектива, в отличие от работ В.В. Радаева и его коллег, в меньшей мере можно отнести лишь к экономической социологии. Объектом изучения новосибирских социологов является социальная деятельность в более широком контексте, включая процессы демографического и социального воспроизводства, повседневную жизнедеятельность населения, многостороннюю социальную адаптацию к меняющимся в ходе трансформаций условиям жизни и "правилам игры". Традиционные для коллектива социологические экспедиции, углубленные массовые и экспертные опросы, динамические исследования и работа с обширными статистическими данными на основе математического аппарата позволяют вести мониторинг изменений в основных сферах жизнедеятельности социальных субъектов на селе и в городе.
Другим отличием институционального подхода Новосибирской школы является стремление сочетать макро- и микроуровни исследований. Практически во всех работах коллектива, так или иначе, представлен макроуровень анализа, при котором объектом выступает общество в целом или его важнейшие подсистемы. Если для "московского крыла" социологов-институционалистов причиной заимствований из экономической науки служит "неудовлетворенность социетальными структуралистскими подходами" [7, с. 111], то в НСШ именно эти подходы получили свое развитие. Анализ общества как социальной системы, выделение регулирующих его развитие социальных и социетальных механизмов [11], исследование специфики российского общества на основе категориального аппарата общих институциональных теорий позволяют анализировать процессы трансформации в их полноте, видеть связи между инерционными инновационными составляющими. В результате, пишет 3-И. Калугина, в коллективе "институциональная методология позволила органично увязать микро- и макроуровни исследований, потребовала расширения временных границ анализа и способствовала появлению новых перспектив научного поиска" [8, с. 120].
Такие перспективы реализуются в исследованиях конкретных социальных процессов на микро- и макроуровне. В них поведение населения в разных сферах общества, новые социальные явления (рынки, экономические и адаптационные стратегии, демографические процессы и т.д.) изучаются на микроуровне, когда сам человек - основная "единица" анализа. Одновременно рассматриваются общественные трансформации, задающие рамки или препятствия для реализации различных видов социального поведения. Макроуровень выступает в качестве самостоятельного предмета исследования новосибирских социологов. Так, анализу институциональной макроструктуры российского общества посвящены работы по развитию теории раздаточной экономики, или институциональной теории хозяйственного развития России [12], разработка теоретической макросоциологической гипотезы об институциональных матрицах [13]. В рамках этой гипотезы выделены стабильные базовые институты, обеспечивающие сохранение и функционирование социума и формирующие его институциональную матрицу. Анализируются изменчивые, мобильные институциональные формы, в которых реализуются базовые институты при конкретных культурно-исторических условиях.
Что объединяет представителей институционального подхода? Применение ими соответствующих исследовательских схем к анализу социальных явлений дает некоторые новые результаты, обусловленные "разрешительной силой" институциональной методологии. 1) Исследования на микроуровне позволяют выделить и описать складывающиеся социальные практики, которые в дальнейшем институционализируются и начинают формировать новое пространство социальных ограничений, предпочтений, возможностей. 2) Исследования на макро-уровне выделяют базовые институты, задающие социетальную природу общества и формирующие рамки, пределы институциональных преобразований, осуществляемых на микроуровне, в процессе непосредственной экономической, политической и социальной деятельности. 3) Сочетание макро- и микроуровней исследований позволяет определить не только характер, но и глубину происходящих институциональных изменений и социальных трансформаций, что создает базу для построения прогнозов и перспектив дальнейшего хода трансформационного процесса.
Если же говорить об ограничениях институционального подхода, то они заключаются в следующем. Ориентация на выявление устойчивых социальных отношений - институтов, представляющих собой опредмеченные структуры общественной деятельности, не может не приводить к тому, что вне поля зрения исследователей остается многообразие способов проявления институтов и институциональных форм в реальной жизни. Как реализуются они в обществах с разными культурными основаниями? Чем определяется специфика их проявления в разные периоды времени, для разных социальных групп? Каковы характеристики общества, определяющие эту специфику? Ответы на эти вопросы требуют выхода за рамки институциональных представлений об обществе и сотрудничества с представителями, прежде всего, социокультурного подхода.
Итоги сопоставления двух подходов. Итак, каковы сопоставительные возможности социокультурного и институционального подходов, на основе которых изучаются сегодня процессы трансформации российского общества? Что общего между ними, а чем они различаются? Дополняют ли они друг друга или являются противоречивыми, противоборствующими? И что несут они "в копилку" формирующейся позитивной социологии?
Во-первых, очевидно, что оба подхода ставят перед собою схожие цели - анализировать траектории социальных изменений и их содержание и на этой основе предвидеть вероятные направления трансформации российского общества. Исследование актуальных состояний общества дополняется в них изучением исторической ретроспективы, переосмыслением истории - прежде всего, российской, - в рамках новых формируемых понятий и обобщенных категорий.
Во-вторых, в обоих случаях предпринимается попытка рассмотрения общества как целостной структурированной системы, а также выявления оснований этой целостности - либо культуры, либо институциональной структуры. Поэтому оба эти подхода можно в равной мере отнести к социетальному направлению исследований, если понимать под социетальностью рассмотрение общества, во-первых, как целого, и, во-вторых, на макроуровне. Не случайно в аналитических статьях, посвященных работам цитируемых здесь представителей социокультурного (А.С. Ахиезера) и институционального (С.Г. Кирдиной) подходов отмечается общее проблемное поле данных авторов и близость исходных теоретических принципов [14, с. 31].
Такая общность дает основание концептуализировать социокультурный и институциональный подходы как находящиеся "в одном методологическом ряду", и объективно обусловливает возможность их взаимодействия. Это взаимодействие можно связать с решением общей задачи, актуальной для представителей как социокультурного, так и институционального подходов. Поскольку эти подходы только начинают складываться, перед ними в равной мере стоит задача определения и "параметризации" основных понятий, доведение исследовательских программ до строгих методик и систем показателей, однозначно воспринимаемых и принимаемых учеными, работающими в данных областях. Формулировка индикаторов, отражающих, с одной стороны, социетальный уровень рассмотрения общества, а, с другой стороны, верифицирующих эмпирические данные, позволит шире и с большей практической значимостью использовать возможности каждого подхода. Кроме того, социокультурный и институциональный подходы имеют выраженный взаимодополняющий характер, вытекающий из проанализированной специфики рассмотрения общества и социальных изменений. Институциональный подход выявляет устойчивые микро- и макроструктуры социальных взаимодействий - от социальных практик до базовых институтов. Социокультурный подход позволяет анализировать исторический социокультурный контекст, в котором "живут" эти структуры, особенности их проявления и реализации в ценностных доминантах, социальном опыте личности.
Проанализированные подходы имеют самостоятельные "исследовательские ниши", с разных сторон характеризуют общее социальное знание об изучаемом предмете. Поэтому сочетание их возможностей позволяет дополнить проблемное поле изучения российского социума взаимодополняющими данными и феноменами, что в целом повышает валидность знания о направлениях и пределах его трансформации.
Особенность работ в рамках социокультурного и институционального подходов -стремление к строго методологическому обоснованию исследовательских схем. Это позволяет обозначить позиции авторов, соотнести применяемые понятия и полученные результаты. Тем самым становится возможной научная дискуссия, преодолевающая отмеченный Ж.Т. Тощенко синдром деформации и дезинтеграции в социологии [3]. К развиваемому им тезису о роли понятий как критерии научности социологического знания следует добавить тезис о необходимости обоснования концепций и теорий, элементом которых те или иные понятия являются. Существуют ли понятия сами по себе, вне определенных теорий, которые ими оперируют? На мой взгляд, одной из черт понятия, в отличие от термина, служит его принадлежность к системе понятий, соотнесенность с теоретическими конструктами. Иллюстрацией может служить анализ работ, выполненных в рамках социокультурного и институционального подходов. Одно и то же понятие, например, социетальной природы общества, имеет при этих подходах разное содержание, обусловленное включенностью в контекст отличающихся методологических схем. При институциональном подходе социетальная природа общества определена через систему базовых институтов [13], при социокультурном - через социетально-функциональные структуры [5].
О перспективах позитивной социологии. Итак, в рамках социокультурного и институционального подходов основной интерес представляют процессы устойчивого, а потому позитивного характера, поскольку именно они обеспечивают сохранение и целостность того или иного общества, воспроизводство социальной жизни, ее непреходящий характер. Идея обретения целостности служит целевой функцией эволюции человечества. Поэтому она несущий элемент любой этической, духовной или религиозной системы, стержень классических научных концепций. Предлагаемое в названных подходах аналогичное смещение фокуса исследований позволяет рассчитывать на открытие механизмов общественной эволюции, тех механизмов, на основе которых жизнь социума продолжается, несмотря ни на что. Оба подхода концентрируют внимание на постоянно воспроизводящихся социальных отношениях, обеспечивающих целостность и единство общественного организма, составляющих его "скелет" и задающих рамки взаимодействия социальных субъектов, независимо от ценностей, мотивации и желаний последних. Институты и культурные программы рассматриваются как социальная реальность, материализация общественной истории, закрепленная в нормах, правилах, санкциях, традициях, обычаях и так далее.
Таким образом, на волне социокультурных и институциональных исследований в России возникает новая позитивная социология. Позитивная социология начинается с непредвзятого изучения нашей истории и современных трансформационных процессов, с выявления массово проявляющих себя устойчивых ценностных предпочтений, социальных технологий, постоянно воспроизводящихся форм и практик общественной деятельности. Особенностью позитивной социологии является отсутствие нормирования социальных феноменов и процессов, предполагающего соотнесение их с "образцовыми" моделями, представление эмпирических данных в контексте строгих научных теорий, а не в качестве обоснования той или иной позиции исследователя. В основе позитивной социологии лежат посылки об объективном характере изучаемых социальных процессов. Потому она ориентируется на выявление присущих им естественных механизмов. Понимание скрытых общественных процессов позволит, приняв их неизбежность, использовать это знание для корректировки социального движения.
Ряд моментов способствует становлению и развитию новой позитивной социологии в России. Во-первых, как уже сказано, широкое распространение социокультурных и институциональных исследований, как в разных регионах, так и отраслях обществоведения, ориентирует социолога на поиск и выявление культурных программ и институтов как устойчивых механизмов воспроизводства общества. Во-вторых, этому способствует прагматизм молодых и среднего возраста ученых, менее отягощенных грузом советского прошлого, которые идут на смену мэтрам старшего поколения. Прагматизм отличается ориентацией на изучение реальных процессов, практицизмом и свободой от ценностных, в том числе критических, суждений. Кроме того, как говорили древние, "Нет истины в поношениях, и нет истины без любви". Молодое поколение ученых современной России имеет меньше оснований быть недовольными общественной ситуацией, давшей им новые возможности, и, возможно, с большей любовью относится к стране, в которой реализуется их настоящее и будущее.
В-третьих, развитие позитивной социологии в России практически актуально. В деятельности политиков, управленцев, хозяйственных руководителей, разнообразных групп населения все более осознанной и очевидной становится опора на собственные силы. Это требует поиска и изучения законов, обеспечивающих развитие этих сил в противовес практике заимствований чужих рецептов. Позитивная социология соответствует изменившемуся вектору общественного сознания. Кончается период, который представители российской интеллигенции определили как "время какофонии", при котором "воздух накален нетерпимостью" [15]. Вера в то, что "красотою спасется мир", начинает овладевать умами и душами людей. Значит, вновь возрождаются российская наука и культура, активизируется поиск гармонии, подлинных знаний. Приходит время позитивной социологии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы / Пер. с англ. М., 1999, с. 344.
2. Социальная траектория реформируемой России. Новосибирск, 1999, с. 124.
3. Тощенко Ж.Т. О понятийном аппарате в социологии // Социол. исслед. N 9, 2002.
4. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Т. 1. Новосибирск, 1997.
5. Лапин Н.И. Пути России: социокультурные трансформации. М., 2000.
6. Ходжсон Дж.М. Жизнеспособность институциональной экономики // Эволюционная экономика на пороге XXI века. М., 1997.
7. Радаев В.В. Новый институциональный подход: построение исследовательской схемы // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. Том IV. N 3.
8. Калугина 3.И. Новое время - новые задачи: институциональный подход к изучению трансформационных процессов. / Социальная траектория реформируемой России. Новосибирск, 1999.
9. Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 602-603.10. См., например, Радаев В.В. Формирование новых российских рынков: трансакционные издержки, формы контроля и деловая этика. М., 1998.
11. Заславская Т.И. Трансформационный процесс в России: социокультурный аспект / Социальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы.
12. Бессонова О.Э. Институты раздаточной экономики России: ретроспективный анализ. Новосибирск, 1997; Бессонова О.Э. Раздаток: институциональная теория хозяйственного развития России. Новосибирск, 1999, и др.
13. Кардана С.Г. Институциональные матрицы и развитие России. М., 2000; Кирдина С.Г. Институциональные матрицы и развитие России (2-е изд., пер. и дополн.). Новосибирск, 2001.
14. Тюран Д.Ф. "Запад" и "Восток" в институциональном подходе к цивилизации // Социол. журнал, N 4. 2001.
15. Плотников В. Не надо делать деньги из сотрясения воздуха // Известия, 18 апреля 2002 г., с. 7.