• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Границы знаний

Новые известия. 14 июня 2012

На днях губернатор Московской области Сергей Шойгу распорядился выяснить, сколько детей дошкольного возраста живут в мигрантских семьях, чтобы определить, как это влияет на очереди в детские сады. Ясность в этом вопросе должна помочь более точно рассчитать, сколько еще дополнительных детских садов нужно будет построить области. Как теперь выяснилось, средства на это не были предусмотрены ни в областном бюджете, ни в федеральном. Сейчас в  России  нет достоверной официальной статистики, касающейся взрослых и детей, приезжающих из других стран. По данным экспертов, в  РФ  около пяти млн. мигрантов, детей с собой берут около 10% из них. 80-90% этих ребят не ходят в детские сады, 3-5% — в школы. Между тем именно детские сады и школы играют главную роль в интеграции мигрантов в общество, без которой невозможно благополучие малышей.

Да и число детей, приезжающих в  Россию, в частности, из Средней Азии, по наблюдениям специалистов, только растет.

В  России  тысячи детей мигрантов остаются без образования

Официальной статистики, которая бы показала, сколько детей мигрантов посещает детсады, в России нет. Как нет вообще никакой достоверной официальной статистики по мигрантам. Федеральная миграционная служба считает только, сколько раз иностранные граждане пересекают границу. В 2011 году, согласно данным ведомства, они сделали это 9 млн. 921 тыс. 10 раз. При этом в  Москву отправились 1 млн. 749 тыс. 814 из них, в  Московскую область — 967 тыс. 67, в Санкт-Петербург  и  Ленинградскую область — 2 млн. 997 тыс. 185. Остальные «рассеялись» по всем крупным российским городам.

Как рассказала «НИ» старший научный сотрудник Института демографии Высшей школы экономики Юлия Флоринская, в  России около пяти млн. мигрантов. Примерно 10% из них приезжают вместе с детьми. В последнее время, по словам эксперта, детей стали привозить чаще, потому что мигранты едут уже не в неизвестность, а в город, где у них есть знакомые и о ситуации в котором они уже знают от своих земляков.

По словам Юлии Флоринской, около 10% мигрантов из Средней Азии ходят в детские сады. Вместе с детьми из Закавказья они составляют 20% российских дошкольников. Как рассказала «НИ» председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина, чтобы поставить ребенка из семьи мигрантов на очередь в сад, правозащитникам порой приходится прикладывать немало усилий. Чиновники просят, чтобы им дали сопроводительное письмо или «хоть какую-то бумажку» от общественной организации.

В школу, по словам г-жи Флоринской, ходят почти все дети мигрантов. На улице или дома свои школьные годы проводят 3-5% из них. Как отмечают правозащитники, из-за приказа  Минобрнауки РФ, принятого 2 июня, ситуация может ухудшиться. Документ определяет порядок зачисления в школы. Приоритет имеют дети, зарегистрированные по месту проживания на территории, закрепленной за школой. После них могут быть зачислены дети, зарегистрированные по месту проживания не на этой территории, но в том же муниципальном образовании. Но если у мигрантов и есть регистрация, то она оформлена по месту пребывания, а о таких детях в приказе не говорится. «Мы обратили внимание на эту ситуацию, когда к нам обратился мигрант, ребенка которого отказались брать в школу из-за новых правил», — отметила в беседе с «НИ» Светлана Ганнушкина.

Не всеобщее образование

Среди детей, живущих в мигрантском поселке, расположенном прямо за МКАД, есть те, которые не ходят ни в сад, ни в школу. Алижону около двух лет. Его любимая игрушка — автомобиль, но не из «Детского мира» , а настоящий. Ржавый «Москвич», руль которого можно крутить, а из боковых окон, где нет стекол, — выглядывать, что-нибудь крича. У Алижона много нянь. Это несколько десятков парней 20-30 лет, собравшихся посреди поселковой дороги как раз перед «Москвичом».

Один из них замечает, что Алижон пытается вылезти из машины, вытаскивает его оттуда и, покрутив в руках и рассмешив, ставит на землю. Как и остальные, он знает, что Алижон гуляет здесь каждый вечер, но не знает, кто его родители и где он живет. Жить Алижон может или в доме, если его родители снимают там комнату, или в поле за поселком, в хибаре из кольев и пленки. Поле — это заросли травы, крапивы, лопухов, вглубь него ведут тропки, выложенные линолеумом или просто протоптанные то и дело бредущими туда людьми. Всего в поселке живут, соседствуя с «коренным» населением, около 2,5 тыс. приезжих из Средней Азии. Когда Алижон подрастет, он научится говорить и на своем языке, и на языках соседей — на узбекском, киргизском и русском. Может быть, он пойдет в районную школу, которая расположена неподалеку.

В этой школе учатся сотни детей из поселка, в том числе пятиклассник Ибрагим. Он говорит на чистейшем русском, а таджикский, язык своей семьи, знает хуже. Ибрагим любит математику и компьютерные игры, учится на «тройки, четверки, пятерки» . Как рассказал сотрудник правозащитного центра и президент общества политэмигрантов Центральной Азии «Мемориал» Бахром Хамроев, который и показал корреспонденту «НИ» поселок, в этой школе большинство учеников — мигранты. Многие из них стали учиться благодаря «человеческому отношению» директора. Тот был поставлен перед фактом, что есть дети, которых нужно учить, и перед выбором — придираться или нет к документам, которые могут оставить их неграмотными.

Но Алижон может и не пойти в школу, как, например, Хилола. Ей лет 10, и она работает в кафе в поселке — разносит еду посетителям и выполняет другие поручения матери, которая управляет заведением. Мама Хилолы, полная женщина в платке, халате и фартуке, говорит, что Хилола ходит в школу, но местные жители знают, что это не так. Хозяйка запретила корреспонденту «НИ» войти внутрь кафе, потому что «посторонним нельзя».

«Вон, видите, это будет школа, — Бахром Хамроев показывает на заросли травы, где виднеется постройка из кольев, досок и пленки, покрытая сверху толем и кирпичами. — Мигранты будут учить сами себя». По словам г-на Хамроева, там будет пока только один учитель из жителей поселка. Преподавать все предметы он будет тем детям, которые не попали в государственную школу.

Без трудностей перевода

Как свидетельствуют результаты исследования, представленного в марте 2012 года Высшей школой экономики (ВШЭ), дети мигрантов, которым была предоставлена возможность получать образование, «точно так же могут преуспеть в учебе», как и их российские сверстники. Мало того, они даже «более мотивированы». Ученые опросили 7,3 тыс. учеников в более чем 100 школах  Санкт-Петербурга. Самым трудным предметом для мигрантов оказался русский язык, и хуже всего он дается тем, кто приехал в  Россию позже. «Оценки детей мигрантов оказываются ниже, чем у этнического большинства, только в том случае, если дети переехали в Россию после семи лет, в случае переезда до этого возраста специфических проблем с успеваемостью у них не возникает», — отмечают исследователи. 48% детей мигрантов, живущих в Северной столице, или родились здесь, или приехали в дошкольном возрасте. Преодолеть языковой барьер до школы можно в детском саду. «По утверждению экспертов, особенно работающих непосредственно с детьми, то есть сотрудников школ и районных отделов образования, важнейшая роль в адаптации, и в частности в освоении языка, принадлежит детскому саду», — говорится в исследовании ВШЭ.

Более чем в ста школах ученые услышали только об одном случае дискриминации по отношению к ученику-иностранцу. «Дети из семей этнического большинства дружат как между собой, так и с иноэтничными школьниками, — сообщается в докладе. — Иноэтничные школьники, скорее, стремятся дружить с другими детьми мигрантов. Школьники выбирают себе друзей с похожим жизненным опытом, в который включаются недавний переезд, трудности с изучением языка и так далее. При этом даже если определенные этнические группы находятся в исторически или политически сложных отношениях на родине, при переезде в  Петербург эти различия для детей уходят на второй план... Часто в классе есть один-два иноэтничных школьника, а такие ситуации встречаются нередко, тогда они легко сходятся с детьми этнического большинства».

Просвещение улиц

В мегаполисах детям мигрантов иногда облегчают жизнь специальные учебные центры или выпущенные для них книги. Например, в прошлом году комитет образования Санкт-Петербурга закупил 6,4 тыс. экземпляров специальных букварей для мигрантов. В  Москве работает 12 школ русского языка, в которых дети иностранцы, плохо владеющие русским, учатся год-два по специальной программе, чтобы потом перейти в обычную школу. «Но из-за того, что в последнее время в Москве сокращаются малокомплектные школы, школы русского языка находятся сейчас в подвешенном состоянии и неизвестно, что с ними будет», — рассказала «НИ» Юлия Флоринская.

За распахнутой дверью в желтом трехэтажном особнячке, затерянном в двориках около  метро «Новослободская», — учебный центр для детей мигрантов, основанный «Гражданским содействием». Сюда приходят дети, которые плохо владеют даже разговорным русским, и подростки, которым нужно подтянуть математику или английский. Учат всему этому волонтеры, среди которых много красивых девушек и попадаются американские студенты, которые сами плохо говорят по-русски. На перемене все пьют чай с печеньями, несколько раз в месяц смотрят классику кино, справляют праздники. Корреспондент «НИ» попросила, чтобы ей дали позаниматься с самым плохо понимающим по-русски учеником. Им оказался шестилетний Дастан, полгода назад приехавший из Киргизии. Он говорит только отдельные слова — названия предметов и цветов, зато прекрасно для своего возраста читает и пишет на русском: мама несколько месяцев водила его на подготовку к школе.

По словам Юли Флоринской, интеграция мигрантов в общество нужна всем нам. «Уровень конфликтности и ксенофобии снижается, когда мигранты живут так же, как коренное население, соблюдают законы, учатся в тех же школах и говорят на том же языке», — говорит эксперт. Трудоспособное население в  России, по словам собеседницы «НИ», сокращается по миллиону человек в год. В прошлом году эти потери были на 66% компенсированы миграционным потоком.