Колесо "восьмерки"

Основные вопросы повестки дня июльского саммита "группы восьми", который впервые пройдет в России, - энергетическая безопасность, образование, борьба с инфекционными заболеваниями. Но важнейшая и, пожалуй, единственная задача нынешнего саммита - сохранение самой группы и регулярных ее встреч как системы.

Противоречивая повестка
Из трех основных вопросов повестки дня саммита в Санкт-Петербурге лишь один подразумевает реальное сотрудничество членов G8: борьба с инфекционными заболеваниями. Впрочем, эта проблема - традиционная для саммитов "группы восьми": за последние десять лет ни одна встреча не обходилась без обсуждения того, как совместными усилиями изобрести вакцину против СПИДа, победить гепатит, покончить с малярией и остановить туберкулез. Но даже здесь у мировых лидеров есть повод забыть на время о взаимодействии и потолкаться локтями.
Ведущий эксперт Фонда экономических исследований (Центр развития) Валерий Миронов говорит, что это очень удобное идеологическое поле для экспансии в развивающиеся страны: "При правильном подходе финансирование отдельных медицинских программ в бедных странах можно использовать для формирования положительного имиджа государства-донора. В этих государствах много сырьевых источников, которые могут быть интересны и нашим частным компаниям - к примеру, месторождения алюминия, драгоценных металлов".
Собственно, вопросы борьбы с болезнями по большому счету уже давно лежат в сфере интересов транснациональных фармацевтических гигантов, которые руководствуются не рекомендациями политиков, а законами конкуренции и рынка. И российских компаний - увы - на этом поле не наблюдается.
Более того, академик РАМН, профессор МГУ им. Ломоносова, главный научный сотрудник Государственного центра антибиотиков Алексей Егоров заявил в одном из интервью: "На сегодняшний день 80% лекарств в России завозится из-за рубежа. А львиная доля оставшихся 20% производится из импортных субстанций. Иными словами, все лекарства, которые мы имеем, на 98% обеспечиваются зарубежными субстанциями. Свое производство мы потеряли полностью. Западные фирмы продают нам готовую рецептуру препарата вместе с субстанцией. Все порушено - от институтов до заводов".
Сложившуюся ситуацию разъясняет президент Российской академии медицинских наук, академик РАН и РАМН, директор Российского онкологического научного центра РАМН им. Блохина Михаил Давыдов: "Проблему с отечественными препаратами можно решить за три-четыре года - была бы у руководства страны политическая воля. Это доказывает опыт Китая, Индии, Сингапура. У них пять лет назад не было ничего, а сегодня китайские и индийские лекарства заполонили Европу. Там созданы такие условия, при которых производителю лекарств или медтехники выгодно строить заводы на территории этих стран. Страна получает свою фармпромышленность, не вложив в это ни копейки. Но для этого нужна другая идеология управления здравоохранением и другая структура, не рыночная, а государственная.
Россия должна иметь свою доктрину развития лекарственной отрасли, но в Минздравсоцразвития даже и не думают о том, чтобы страна имела собственную фармацевтическую промышленность".
Другая тема - образования - помимо аналогичного ее использования для экспансии в беднейшие страны, насыщена еще более серьезными противоречиями. Разработка международных систем оценки качества, универсальных образовательных программ, учитывающих миграционные процессы [то есть, по сути, унификация образования) в действительности означает усиление конкуренции между ведущими образовательными центрами. США и Англия как признанные лидеры образовательного бизнеса не хотят упускать контроль над этой очень полезной для национальных бюджетов сферой: только преподавание английского языка ежегодно приносит Великобритании порядка 5 млрд. фунтов стерлингов. Остальная Европа, активно продвигая Болонский процесс создания общеевропейского пространства высшего образования, не оставляет попыток тоже участвовать в разделе этого пирога.
Россия же, хоть ее Европа и затягивает активно в Болонский процесс, все никак не может определиться. Запад это вполне устраивает: тем временем пирог поделят без нее.
Проректор ГУ - ВШЭ Андрей Яковлев отмечает в этой связи: "Пока у нас все ограничивается пусть и положительными, но только примерами на уровне отдельных вузов. Скажем, один из старейших институтов страны, Томский политехнический, сертифицировал собственную программу обучения в Америке. Но важно понимать, что происходит с российской системой образования в целом. Необходимо выработать осмысленную позицию на уровне Министерства образования и вести последовательную государственную политику в этой сфере".
Ректор Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, президент Союза ректоров России, академик РАН Виктор Садовничий выражается более жестко: "Наша отечественная система образования - выдающаяся. Она доказывала свои преимущества, свою жизнестойкость на протяжении столетий, является одной из лучших в мире, и, конечно, надо отстаивать наш путь в образовании. Моя точка зрения неизменна: будущее России - в сохранении фундаментальной науки, высокой планки университетского образования. Однако в течение очень короткого периода у нас появилось огромное количество негосударственных образовательных учреждений, фактически не обеспечивающих должного учебного процесса. Я не думаю, что высшее образование можно отнести к сфере услуг. Безусловно, граждане страны должны в той или иной степени вкладывать свои ресурсы в подготовку высококвалифицированных специалистов. Но главным образом это, конечно, забота общества в целом и как выразителя взглядов общества - государства".
И, бесспорно, самый противоречивый вопрос повестки дня нынешнего саммита "группы восьми" - энергетическая безопасность. Проблема энергоносителей неизменно присутствует в G8 с тех пор, как Россия стала ее участником, что неудивительно. Но если раньше на данном поле было возможно сотрудничество стран - членов группы, то сейчас об этом не может быть и речи.
Генеральный директор фонда "Бюро экономического анализа" Андрей Шеститко считает, что хотя включение вопроса энергобезопасности в повестку саммита и означает серьезные переговорные позиции российской стороны, однозначно говорить о его выигрышности для России нельзя.
Валерий Миронов обращает внимание на то, что участников саммита пугают глобальные дисбалансы нефтяного рынка и устойчиво высокие цены на нефть. "Это очень болезненная тема для "группы восьми", - отмечает Шеститко, - так что будут непременно возникать и точки напряжения, и расхождения во взглядах. По накалу страстей - это, бесспорно, самый животрепещущий и острый вопрос повестки дня".
Если Запад озабочен растущей ролью России на международном рынке энергоносителей, то Россию в первую очередь, напротив, беспокоит активный поиск Западом альтернативных источников энергии и его желание сделать нашу страну менее заметной на энергетической карте мира. Какое уж тут совместное творчество?

Эстафетный саммит
А ведь до последнего времени у "группы восьми" всегда находились вопросы, не разделяющие ее членов, а напротив, - объединяющие. Если вспомнить последние десять лет, то члены группы упорно продвигали глобализационные процессы: сначала думали, как вовлечь в них побольше стран и корпораций, потом как побороть недовольство бедных развитием глобализации. Объединяли усилия в преодолении последствий азиатского кризиса 1997 года и в деле развития информационных технологий. Даже компьютерную проблему 2000 года пытались осилить как-то сообща.
Но вот беда: кризисы успешно преодолены, с 2001 года в мире начался экономический рост, на фоне которого страны "второго эшелона" как-то незаметно окрепли и все громче стали заявлять о себе. Тут уж не до помощи беднейшим, тут впору, засучив рукава, налаживать отношения с "середнячками".
И вот к нынешнему саммиту мир оказался поглощен волной геополитических "разделов имущества", на решение которых механизм "группы восьми" не очень-то рассчитан. Саммит, как уже ясно, обещает стать формальной встречей старых партнеров, которым, по большому счету, сказать друг другу сейчас нечего.
Впрочем, в таких случаях обычно на первый план выходят некие личностные вопросы. Например, интересно понаблюдать за тем, как будет происходить своего рода смена эпох в стане лидеров "восьмерки": для Тони Блэра и Дзюньитиро Коидзуми это будет последний саммит, для Джорджа Буша и Владимира Путина - предпоследний. А Ангела Меркель и Романо Проди - напротив, новички в "группе восьми". И многое в дальнейшей судьбе группы будет зависеть от того, как пройдет знакомство "старых и новых", насколько точно будет передана и насколько уверенно принята эстафетная палочка духа и традиций группы. Ведь ее ожидают смутные времена.
Андрей Яковлев отмечает, что в последнее время активизировались дискуссии о расширении "восьмерки" до "двадцатки" путем включения в группу других экономически окрепших за последнее время игроков: Южной Кореи, Китая, Индии, вплоть до Южной Африки. С одной стороны, говорит Яковлев, это будет означать приближение к реальности, а с другой - снижение статусное(tm) членства в клубе, что особенно заметно для России. Ведь сейчас наша страна, по сути, представляет в "группе восьми" интересы всех "развивающихся стран".

Десять лет гордости
1,5% в мировом ВВП - конечно же, не тот уровень, который предполагает участие страны в клубе сильнейших мировых держав. Но в 1997 году Россия была на гребне рыночных реформ, и "большая семерка" возлагала определенные надежды на то, что наша страна, став участником группы, будет проводить политику, устраивающую "взрослых" членов. А мы, в свою очередь, надеялись, что участие в группе поможет стране поскорее занять достойное место в когорте лидеров мировой экономики. Однако процесс интеграции России в мировую экономику на правах полноценного ее участника как-то затормозился. И сейчас, по замечанию Миронова, пожалуй, лишь наличие атомного оружия оправдывает присутствие России в "группе восьми".
Главный экономист инвестиционной компании "Тройка Диалог" Евгений Гавриленков также отмечает, что пока о полноценном участии России в работе группы говорить не приходится. "Это будет возможно только со временем, - говорит он, - когда экономика и финансовая система страны станут более заметными в мировом масштабе. Вот в следующем году ожидается, что объем ВВП России будет похож на объем ВВП Канады, тогда и можно будет принимать участие в решении серьезных вопросов. Пока же наша работа в "группе восьми" ограничивается лишь политизированными и узкопрактическими областями, такими как энергетика, списание долгов развивающимся странам или досрочные выплаты членам парижского клуба". Да и те отвоевывать приходится.
Андрей Яковлев тоже отмечает пассивность России: "На мой взгляд, мы недостаточно используем доступ к прямым контактам с лидерами мировых держав, который нам предоставляет членство в "группе восьми".
Тем не менее Валерий Миронов утверждает, что именно участие России в работе "группы восьми" помогло ей использовать нефтяные деньги для досрочного снижения внешней задолженности, и за счет этого российские корпорации получили возможность больше заимствовать на международном рынке. "Погашение внешнего долга создало возможность нашим компаниям активно выходить на мировые рынки капитала. В результате произошла своеобразная конвертация суверенной задолженности в задолженность российских фирм, что выгодно для развития экономики страны", - говорит Миронов.
Евгений Гавриленков соглашается с тем, что членство России в "группе восьми" создает для инвесторов более понятные условия, но при этом он обращает внимание на два момента. Во-первых, для развития экономики страны важно, чтобы инвестиции направлялись в различные отрасли. Во-вторых, Китай и Индия, не будучи членами "восьмерки", способны наращивать экономику и привлекать иностранный капитал, причем в больших, нежели Россия, объемах. "Инвесторам нужны стабильность и предсказуемость ситуации, только тогда пойдет поток капитала, способный диверсифицировать экономику. Ведь в Китай идут инвестиции в различные отрасли именно потому, что ситуация там более понятная, - объясняет экономист. - У нас же очень часто менялись сигналы, которые власть подавала бизнесу. Каждые два-три года в политике, экономической политике меняется направление движения".
И все же Гавриленков признает положительное влияние "группы восьми" на Россию: "Любое участие в обществе заставляет перенимать хоть какие-то правила поведения и придерживаться их. Присутствие России в ряде развитых рыночных государств определенным образом формирует экономическую политику страны, взгляды на пути ее развития. С этой точки зрения, России лучше быть в "восьмерке", чем в обществе, предположим, Северной Кореи, Кубы, Венесуэлы".
Невыгодно нам водить дружбу и с быстро растущими соседями - Китаем и Индией: большие аппетиты этих стран на энергоносители при отсутствии нефтяных запасов побуждают их явно претендовать как на российские запасы, так и на нашу территорию. "ШОС задушит нас в дружеских объятиях", - говорит Миронов. Поэтому он предлагает продолжать дружить с членами "группы восьми" и в особенности с США, которые реально могут помочь России внедрением передовых технологий, что обеспечит рост и развитие экономики.
Заведующий лабораторией организационно-экономических проблем Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН, доктор экономических наук, профессор Николай Комков, впрочем, обращает внимание на то, что поставка передовых технологий существенно ограничена по причине действующей до сих пор поправки Джексона-Веника. "Ее отмена - обязательна, - заявляет профессор. - И это бесспорно должно стать предметом торга на предстоящем саммите. Вопрос энергобезопасности как нельзя больше для этого подходит. Ведь сейчас российская экономика энергорасточительна, на единицу ВВП мы тратим в два-три раза больше, чем в других странах. И аргументы большого размера территории и северных климатических условий здесь не срабатывают: Швеция и Канада в сходных условиях тратят существенно меньше энергии. Поставка нам технологий глубокой переработки ресурсов и оборудования для энергосбережения позволит сэкономить значительную часть энергоресурсов. Можно поставить вопрос и так: отправка сэкономленной энергии на экспорт будет содействовать выполнению Россией своих обязательств перед мировой экономикой, обеспечению в достаточном объеме энергоресурсами. Ведь именно это одна из важнейших проблем, которую будут решать участники саммита: участие России в энергообеспечении всей мировой экономики".
В противном случае и десять лет спустя членство России в "группе восьми" останется скорее предметом престижа и политической гордости, нежели инструментом для решения серьезных экономических задач.
Ведь если оценить 10-летнее присутствие нашей страны в "группе восьми" сухим языком цифр, картина получится не ахти какая. К настоящему времени Россия:
- списала или приняла на себя обязательство списать задолженность африканских стран на сумму $11, 3 млрд.;
- принимает участие в финансировании Глобального фонда по борьбе с ВИЧ/СПИД, малярией и туберкулезом (взнос - $20 млн. за 2002-2006 годы, к настоящему времени выплачено $2,5 млн.);
- приняла участие в финансировании Глобальной инициативы по ликвидации полиомиелита (взнос - $8 млн. за 2003-2005 годы].
Получила же она за это время (в цифровом, опять же, формате), пожалуй, лишь разрешение досрочно погасить долги перед Парижским клубом. Но никаких совместных заявлений по этому поводу "группой восьми" не принималось, следовательно, это скорее косвенный результат нашего присутствия в "восьмерке".

Альтернативная польза
Пока мы научились наращивать экономику только в условиях глобального подъема в мире и постоянно растущих цен на нефть. Но конец нефтяного эльдорадо не за горами. По оценкам экспертов Центра развития, уже к 2009-2011 годам темпы роста мировой экономики снизятся с 4 до 1 % ежегодно, после чего следует ожидать если и не кризиса, то уж точно стагнации. Несколько лет назад кумулятивное воздействие факторов (терроризм, ближневосточный конфликт, отсутствие накопленных нефтяных резервов, переориентация спекулятивных финансовых инвесторов с валютных рынков на рынок фьючерсных контрактов нефтью) привело к скачку цен на нефть. Теперь же следует ожидать обратной ситуации: стагнация в мировой экономике, рост процентных ставок послужат стимулом к энергосбережению, что на фоне накопленных нефтяных резервов неминуемо приведет к снижению ажиотажа на нефтяном рынке, к нивелированию спекулятивной составляющей и, соответственно, к торможению цен на нефть. И России к этому надо хорошенько подготовиться, в том числе и используя потенциал участия в "группе восьми".
Валерий Миронов считает, что России как крупному энергоносителю и одновременно крупному энергопотребителю на предстоящем саммите надо обязательно иметь в виду, что все последние пять лет не только она, но и остальные нефтедобывающие страны активно накапливали доходы, а потребители нефти не менее активно наращивали свои нефтяные резервы. В результате на мировом энергетическом рынке начались процессы двойной диверсификации. С одной стороны, производители энергии диверсифицируют экономику своих стран: стремятся направить гигантские доходы от продажи нефти на покупку предприятий за рубежом. И в этой связи России имело бы смысл, считает Миронов, оговорить с участниками "группы восьми" условия недискриминационного доступа российского частного бизнеса на рынки других стран.
С другой стороны, потребители энергии стараются диверсифицировать поставщиков с целью снижения рисков. Европа активно продвигает идею о том, что ей необходимо постепенно сокращать долю поставок из России, наращивая транспортировку из Северной Африки и Ближнего Востока. Нам в этой связи придется развивать инфраструктуру поставок на Восток, в Японию, где энергия очень дорога.
И здесь как раз наступает момент для торга: в одиночку нам строительство инфраструктуры на Восток не осилить, это требует гигантских вложений - как финансовых, так и технологических - и помощь участников "группы восьми" оказалась бы весьма кстати. Хорошим предметом для торга, по мнению Валерия Миронова, мог бы стать вопрос перехода "Газпрома" от долгосрочных к краткосрочным контрактам с европейскими потребителями, в чем Запад проявляет большую заинтересованность.
Кроме того, членов "восьмерки" можно было бы привлечь к структурной реформе газового сектора и модернизации нефтеперерабатывающих мощностей. Эти вопросы также требуют серьезных финансовых и технологических инвестиций.
Николай Комков напоминает: "России необходимо получить от Запада технологии, прежде всего - глубокой переработки ресурсов в области углеводородного сырья, технологии производства в области нефтехимии, в частности - производства полиэтилена высокого давления. Ведь сейчас практически всю тарную продукцию для пищевой промышленности, около 600 тыс. тонн в год, мы импортируем".
Очень важный вопрос для нашей страны - развитие альтернативных источников энергии и использование нетрадиционных видов топлива. В Бразилии уже стали производить топливные спирты из сахарного тростника, во Франции - из вина. Идут разговоры о разработке технологий, позволяющих добывать топливо из нефтяных песков. Но нам интересен, конечно, иной аспект, который сейчас активно обсуждается: развитие чистых угольных технологий, которые помогут уменьшить вредные выбросы в атмосферу при сжигании угля. С нашими гигантскими запасами Кузбасского и Канско-ачинского бассейнов участие в решении этого вопроса крайне выгодно.
Только вот в рассекречивании запасов нефти Миронов советует не бежать впереди паровоза: "Некоторая степень неопределенности в этом вопросе нам только на руку, и не надо стремиться быть здесь пионерами. Когда остальные нефтяные державы раскроют - тогда, конечно, деваться будет некуда. А пока лучше подождать".
Не стоит, по его мнению, торопиться и с вступлением в ВТО. Уж кому-кому, а России как члену "группы восьми" должно быть хорошо известно, что члены этой организации взяли на себя обязательства обеспечить большую гибкость при приеме в ВТО новых членов. "Они обязались снизить и масштабы внутренней поддержки в аграрной сфере, - отмечает Миронов. - Сейчас импорт в Европу сельхозпродукции сильно осложняется протекционистскими мерами. У нас огромные чистые территории, и мы вполне могли бы обеспечивать Европу экологически чистым продовольствием, тем самым дав импульс развитию нашего сельского хозяйства. Так что, наверное, стоит не торопиться и об этом подумать".
А вот в досрочном, на полгода раньше планируемого срока, введении конвертируемости рубля Оксана Осипова, ведущий эксперт Центра развития, не видит ничего плохого: "Плюс-минус полгода для такого серьезного решения - не срок. Зато такое заявление накануне саммита "группы восьми" показывает уверенность властей в том, что финансовая система в России стабильна. Основные намерения - показать, что наша страна не готова ограничиваться лидерством в сырьевом сегменте, она чувствует в себе силы быть лидером на финансовых рынках, ввести рубль в мировую экономику рубля в качестве расчетной и резервной единицы. Сейчас для этого подходящее время: отношение к доллару меняется, он теряет свои позиции как инструмента сбережений и расчетов. Надо искать механизмы укрепления финансовой стабильности. Соответственно, появляется ниша, и заявить о своих претензиях на нее во время саммита было бы очень неплохо". Конечно, у этого вопроса есть и другие стороны. Есть опасение, что конвертируемость рубля окажется большой проблемой для экспортеров. Однако не стоит забывать, что механизм обязательной продажи экспортной выручки давно устарел: введенные экспортные пошлины покрывают те 20% выручки, которые экспортерам раньше требовалось возвращать.
Гораздо более серьезной может оказаться другая проблема: справятся ли власти с детальной проработкой всех механизмов новой системы, смогут ли обеспечить контроль за ее устойчивостью.
В общем, сфер, в которых Россия сейчас могла бы заявить о себе, очень и очень много. Момент для этого более чем подходящий. Было бы желание.