Новый порядок отбора в вузы более справедлив и эффективен, чем тот, что у нас был раньше

Москва. 29 июня. INTERFAX.RU — Период между окончанием выпускных экзаменов в школе или, как теперь называют, Единого госэкзамена, и вступительными экзаменами, а точнее назвать, отбором для поступления в вуз, — это время, когда оживают споры о том, пользу или вред приносит введение ЕГЭ в школах страны.

Они не умолкают до сих пор. В основном эта проблема обсуждается среди ректорского состава крупных, можно сказать, статусных вузов страны. По-прежнему кто-то за, кто-то против. Справедливости ради надо сказать, что голосов против с каждым годом становится все меньше. Но есть руководители «топовых» вузов, которые приняли ЕГЭ с первого же года. В их числе ректор Высшей школы экономики — государственного университета — Ярослав Кузьминов.

Москва, Мясницкая, дом 20. Здесь расположен один из корпусов Высшей школы экономики, где и принял нас в своем кабинете Ярослав Кузьминов.

— Что показал эксперимент с введением ЕГЭ, успешен он или нет?

— Письменный экзамен утвердился в абсолютном большинстве стран уже довольно давно. Вышка, начиная с 1997 года, перешла к такому формату собственных экзаменов. Они обеспечивают прозрачность, возможность апелляции и, что немаловажно, успешно противостоят попыткам коррупции. Мы поддержали введение ЕГЭ с 2003 года, когда этот экзамен еще в качестве эксперимента начали вводить в нескольких регионах России. И с тех пор доля студентов нашего университета, которая поступает через данную форму приема, постоянно увеличивается. Отсюда вы можете понять, что мы не считаем, что ЕГЭ провалился. Другое дело, что есть серьезные проблемы в его организации.

— Не будете же вы отрицать, что уровень знаний, получаемых в московских и питерских школах выше, чем в региональных? А это значит, что если выпускник, получивший образование в так называемой провинции, был зачислен в вуз по результатам ЕГЭ, в вузе он будет учиться хуже, чем его столичный сверстник.

— Совсем не обязательно. Мы регулярно анализируем качество учебы поступивших в наш вуз студентов, в том числе в зависимости от формы их поступления — через ЕГЭ, олимпиады, наши собственные экзамены. Должен сказать, что первый год обучение ЕГЭ-шникам, как и вообще региональным выпускникам, дается тяжелее. Это вполне естественно, потому что для подготовки к обучению в нашем вузе у них не было таких же возможностей, как у москвичей. Но тот, у кого большое желание учиться, преодолевает эти трудности, и к третьему, а нередко даже ко второму курсу эти различия сглаживаются.

— А есть такие, кто не выдерживает обучение в течение года?

— Конечно, есть, и даже не только в течение года. Некоторые не выдерживают учебу на первом же модуле и уходят сами или их приходится отчислять. Но среди них есть не только ЕГЭ-шники — есть даже победители наших собственных олимпиад.

— А как с выходцами из тех регионов, где ЕГЭ, скажем так, сдать легче, чем в столицах и вообще в крупных городах? Неужели Вы не чуствуете разницы в знаниях таких «отличников» и настоящих?

— Знаете, я много слышал об этом, но в ГУ-ВШЭ таких явлений в сколько-нибудь массовом виде не наблюдал. Как я уже сказал, есть те, кто не подтверждает своей вступительной оценки, начинает учиться плохо... Но закономерности, «привязывающей» такие случаи к какому-то региону России я не вижу. Москвичей и питерцев среди таких случаев пожалуй, столько же, сколько их в приеме — около половины.

Может быть, те, кто получил высокие оценки с чьей-то помощью, к нам просто редко идут. У нас ведь спрос на всех курсах, уровень отчисления — 10% в год, а на самых «жестких» и престижных факультетах — экономике, математике — вдвое больше. Так что я виду некоторое лукавство в сетованиях, что кто-то займет чужое место. Конечно, если преодолев вступительные, в вузе можно расслабиться — тогда да, проблема есть. Но я что-то не вижу проблемы в Физтехе, на естественных факультетах моего родного МГУ...

— Вы тем не менее сказали, что проведение ЕГЭ нуждается в совершенствовании...

— Может быть, ввести два уровня сертификатов, скажем, по математике. Так делают в Великобритании. Для тех, кому дальше не нужно изучать математику в вузе — типа Б и для тех, кто хочет продолжать обучение с математическим уклоном — типа А. Тогда будет видно, кто на что претендует и в какие вузы собирается поступать. Это серьезно упростит и отбор в ведущие вузы страны. Это одна проблема. А вторая проблема состоит в том, что контролировать проведение ЕГЭ в школах должны представители федеральных структур. Это же федеральный экзамен, на его основе мы определяем места в федеральных вузах. В большинстве стран, где проводится ЕГЭ, его ход контролирует, чаще всего, федеральное министерство образования. На самом экзамене не должны присутствовать учителя, любые люди с профильным образованием.. Там должны быть лишь те, кто будет следить за порядком, за тем, чтобы школьники не списывали, не пользовались шпаргалками, не звонили никому. Сейчас этого нет. Минобрнауки слишком много полномочий передало регионам. В том числе — проверку части «С» — это аналог эссе или развернутого изложения, где школьник проявляет свой талант. Именно часть «С» дает возможность набрать больше 70 баллов — считай, претендовать на лучшие вузы страны. Есть регионы, которые стремятся «выглядеть лучше других», что создает совершенно неравноправные условия для выпускников школ из других регионов. Конечно, и губернаторы должны понимать, что они, как люди государственные, не имеют права дискредитировать важнейший государственный проект — Единый государственный экзамен.

Мы давно предлагаем Минобрнауки изменения в ЕГЭ: перейти на два уровня по математике, расширить «вес» содержательной части экзамена по литератруте и истории, перенести проверку части «С» в другие регионы страны... Выход всегда можно найти. Мы убеждены, что со временем, когда ЕГЭ прочно войдет в жизнь, когда государство найдет решение имеющихся серьезных проблем в его организации, то и разговоры о коррупции при приеме в вуз прекратятся.

— Вы принимаете всех по показателям ЕГЭ и при этом не проводите дополнительных экзаменов?

— Мы, в числе 24 вузов с высоким конкурсом, получили право на дополнительный экзамен. Но в этом году решили его не реализовать. Ведь в 2009 г. впервые все абитуриенты страны поступают либо по ЕГЭ, либо по олимпиадам. Надо увидеть, сколько в этих условиях придет абитуриентов, каково будет их качество, а потом уже применять собственные фильтры. Насколько я знаю, большинство ведущих вузов поступило так же. Исключения — журналисты (что понятно, там должен быть творческий экзамен) и наш факультет математики, где обучаются всего 40 студентов, а преподают там крупные ученые, в том числе те, кто специально приезжает из западных университетов. Поступить туда можно только после устного экзамена по математике или будучи победителем математических олимпиад.

— Но есть еще одна проблема при приеме в Ваш вуз — как и в МГУ, и в другие «гранды отечественного образования». Это двадцать тысяч победителей и призеров олимпиад. Считаете ли Вы, что все олимпиады проходят на одном уровне?

— Конечно, нет. Здесь тоже есть свои ошибки и проблемы в организации. Когда Совет олимпиад принимал решение об их отборе осенью прошлого года, мы вынужденно ориентировались на число участников по стране. А надо было принимать во внимание еще и репутацию организатора — университета или НИИ, и его способность провести олимпиаду на должном уровне. В результате мы имеем сегодня по только двум олимпиадам из 120 — буквально тысячи победителей и призеров по математике. Не надо описывать, как это искажает конкурс в ведущие вузы.

Вторая проблема — стремление ряда вузов через олимпиады воспроизвести старый порядок «отбираем для себя сами». Это снижает доверие общества к олимпиадам в целом, появляются слухи о коррупции, о покровительстве «нужным людям» внутри системы олимпиад.

Для того чтобы поднять авторитет олимпиад и улучшить организацию их проведения, нужно объединять усилия ведущих вузов страны.

На совещании президиума Совета олимпиад с руководством Минобрнауки мы предложили, чтобы на будущий год мы предлагаем перейти к такой модели, чтобы олимпиады высшего уровня проводились группами из трех-пяти ведущих вузов страны. Такая модель нами уже в этом году опробована. В частности, мы объединили усилия с МГУ и МГИМО по проведению олимпиады по праву, с МГУ — по психологии. Эти олимпиады прошли на очень высоком уровне. В частности, МГУ, который предоставил победителям других олимпиад только высший балл по профильному предмету, победителей этих олимпиад решил зачислять без экзаменов.

Нужно упорядочить и численность победителей и призеров. Общее их число должно быть больше нынешних 20 тысяч человек — примерно в 2 раза. Талантливых выпускников школ в России никак не меньше. Но важно обеспечить их правильное распределение по ведущим вузам страны. Мы предложили модель, которую назвали «пирамидой победителей». Допустим, при олимпиаде, в которой участвовало 5 тысяч абитуриентов, 75 человек, показавших наивысшие результаты, получают дипломы первой степени, 225, показавшие результат немного ниже — второй степени, и 700 человек, тоже вполне достойных быть студентами, получают диплом третьей степени.

При этом вузам легко построить свою маркетинговую стратегию: берут они дипломы только 1, 1 и 2 или 1,2 и 3 степеней.

Тогда, скажем, с дипломом третьей степени в региональный институт можно поступать без экзаменов. А «топовые» вузы могут определять, с каким дипломом они будут зачислять в студенты призеров олимпиад.

— А как проблема зачисления «олимпиадников» решена ведущими вузами сейчас, в 2009 году?

— Во-первых, вузов, которым реально угрожает ситуация, когда число победителей и призеров олимпиад будет больше числа бюджетных мест, не так много. Это МГУ, Вышка, Бауманка, Физтех, МИФИ, из гуманитарных вузов — МГИМО, РГГУ, Лингвистический университет. В Питере — Санкт-Петербугский университет, в Томске — Классический университет и политех.

Есть три модели: в одном случае олимпиадникам засчитывается 100 баллов по профильному экзамену. По такому пути пошел МГУ. В другом — все сдают еще один устный экзамен в самом вузе. И первый, и второй путь снимают формальную проблему «число абитуриентов больше числа мест», но снижают интерес победителей олимпиад к поступлению в такой вуз. Поэтому основная группа вузов договорилась пойти по третьему пути: мы гарантируем победителям всех предметных олимпиад определенного уровня зачисление на укрупненные группы направлений обучения. Другими словами, внутри такой группы направлений (скажем, «математика и информатика») обязательно будут факультеты и специальности, на которые без экзаменов попадет победитель каждой предметной олимпиады оговоренного уровня.

Мы с особым вниманием относимся к победителям и призерам олимпиад, так как в них участвуют молодые люди, которые уже вполне четко и осознанно определили свои жизненные приоритеты. Здесь нельзя ошибиться в оценках, иначе можно упустить сильных, талантливых студентов. А это совсем глупо, так как наши студенты — это будущее страны.

ГУ-ВШЭ дополнительно к этому гарантировал, что если «олимпиадники» займут больше трех четвертей мест на бюджете какого-то факультета, мы выделим дополнительные места для абитуриентов, участвующих в конкурсе с результатами ЕГЭ.

— Но бюджет вуза не «резиновый». Если вы принимаете всех победителей олимпиад да еще и гарантируете дополнительные места для лучших ЕГЭ-шников — то откуда взять деньги для их обучения? Министерство вам выделяет дополнительные средства?

— Конечно, нет. В силу специфики бюджетного процесса в текущем году бюджет государственного вуза изменен быть уже не может. Мы в таких случаях изыскиваем внутренние резервы.

— Как Вы считаете, после многих огрехов лета 2009 г. не будет ли отката в сторону старых инструментов приема? Я имею в виду добровольный характер засчитывания вузами результатов ЕГЭ и олимпиад, введение «квоты» на ЕГЭ-шников и на собственный прием...

— Я убежден, что новый порядок отбора в вузы более справедлив и эффективен, чем тот, что у нас был раньше, когда каждый вуз устанавливал собственные экзамены и проводил зачисление «своих» абитуриентов, которые, например, проходили полугодичное или годичное обучение на курсах подготовки. Главное достоинство и ЕГЭ, и новых олимпиад — это то, что они расширяют «пространство выбора» для каждого абитуриента — равно как и для каждого вуза, который имеет теперь возможность привлечь неограниченное число абитуриентов и потом выбирать лучших. Принципиально, чтобы ведущие вузы, которым дано право проводить олимпиады, зачисляли победителей олимпиад, проводимых и другими вузами. Тогда ни один вуз нельзя будет обвинить в том, что он хочет протащить «своих» абитуриентов.

Все это не исключает изменений. О некоторых я уже говорил, упомяну еще одно.

Вузам надо предоставить право придавать разные «веса» профильным и непрофильным экзаменам ЕГЭ. Например, при отборе на математические специальности результат ЕГЭ по математике засчитывался бы с коэффициентом 2, а по физике — 1,5. Сегодня, с учетом в среднем более низких оценок по математике, чем по русскому, отбор по ЕГЭ происходит «криво».