На переходе

В августе прошлого года Государственный университет — Высшая школа экономики (ГУ-ВШЭ) перешла в ведение Правительства РФ. «Тем самым был зафиксирован сложившийся статус, — говорит ректор Ярослав КУЗЬМИНОВ. — Ведь все последние годы университет был не только учебным заведением, но и экспертно-аналитическим центром правительства».

Не секрет, что многие идеи перестройки экономики страны и модернизации образования вышли из ГУ-ВШЭ, поэтому именно ректору «Вышки» мы адресовали вопросы, волнующие всех, кому небезразлична судьба высшего образования в России. Получилась серия интервью, публикацию которых мы начинаем сегодня.

Про вузы и кризис

— Сегодня российские высшие учебные заведения оказались в особенно сложной ситуации. Выделение инновационных университетов, переход к уровневому высшему образованию и на новые стандарты, начало создания сети федеральных и исследовательских университетов — все это говорило о том, что модернизация высшей школы стремительно набирает скорость. И тут — глобальный кризис. Как, на ваш взгляд, он повлияет на реформы?

— Я бы поставил вопрос иначе: как кризис повлияет на объективное состояние российского образования. Последствий, по крайней мере, четыре. Во-первых, в результате сокращения экономической активности сократятся доходы семей, что приведет к сокращению числа платных студентов. Многие из них откажутся от продолжения образования. В меньшей степени это затронет заочников, у которых плата за обучение невысока, и элитный сектор образования, где учатся в основном представители высокообеспеченных семей. Самый тяжелый удар будет нанесен по среднему сектору. Мы уже предложили государству план антикризисных мероприятий в сфере образования. В частности, предлагаем реализовать массовую программу образовательного кредитования с государственными гарантиями. Ведем переговоры со Сбербанком, Внешторгбанком, и уже есть предварительные договоренности, что они возьмут на себя систему образовательного кредитования с теми или иными дополнительными гарантиями государства. И я надеюсь, что с теми несколькими тысячами студентов, которые сейчас учатся по программе «Кредо», все будет хорошо. Более того, уже летом 2009 года эта система через большие государственные банки будет распространена на десятки тысяч студентов.

— Под какой процент будут давать образовательный кредит?

— Надо обсуждать. Сейчас Сбербанк предлагает 12% годовых в рублях — что, в общем, выгоднее, чем 10% в валюте банка «Союз». Но главный вопрос — обеспечение гарантий. Его должно взять на себя государство, банки не могут заниматься благотворительностью в таком масштабе.

— Оно готово его взять?

— Скажем так: государство сегодня готово серьезно рассматривать весь пакет по стабилизационным мерам в области образования.

Второе. Снижение спроса на платное образование усугубится демографическим спадом. В ближайшие два года в крупных городах количество абитуриентов ежегодно будет сокращаться на 10%. Соответственно, мы можем ожидать, что в некоторых вузах и техникумах не заполнятся даже бюджетные места. А в еще большем количестве профессиональных учебных заведений придет к нулю набор на коммерческой основе. И это очень сильно ударит по слабым, не имеющим достаточной репутации вузам и ссузам. Я считаю, что государство должно предпринять в эти годы серьезные меры по реструктуризации системы образования в части государственных учебных заведений. Надо предупредить ситуацию банкротства, то есть положение, при котором объем финансирования окажется столь низок, что не сможет обеспечить вообще никакой деятельности учебного заведения, и присоединить слабые вузы к более сильным, которые доучат студентов, используя их материальную базу. Государство должно предупреждать такие ситуации, а не отставать от них.

Третье последствие кризиса для системы образования вызывает больший оптимизм. Вузы, как правило, расположены в крупных городах, а там рынок труда сейчас в значительной степени «просядет». И у вузов появится возможность вернуть целый ряд хороших преподавателей, научных сотрудников, квалифицированных управленческих и хозяйственных работников, которые ранее ушли в бизнес.

И четвертое, последнее. Уже идет секвестр бюджетных расходов. Он касается пока так называемых незащищенных статей — капитальное строительство, приобретение оборудования, текущий ремонт вузов. На мой взгляд, эта мера оправдана только применительно к строительству и ремонту: там реально падают расценки, и можно те же объемы деятельности уложить в меньшие суммы. Но затраты на приобретение оборудования сокращать нельзя, это может привести к негативным эффектам, особенно для технических университетов и естественно-научных факультетов классических университетов. И мы готовы отстаивать это мнение.

О федеральных и исследовательских университетах

— Чем, в первую очередь, будет определяться количество федеральных университетов в России — геополитическими задачами или возможностями федерального бюджета?

— Предполагается, что в регионах России будут большие многопрофильные федеральные университеты, играющие важную геополитическую роль. Они позволят существенно поднять качество университетской жизни и уровень исследований. Сколько их будет? В конечном счете, конечно, ограничителем являются возможности федерального бюджета, так как для того, чтобы достичь нового качества, в федеральном, как и в исследовательском, университете нужно, по крайней мере, удвоить его бюджет. С учетом того что это крупные университеты, речь идет о прибавке к бюджету каждого из них от 1,5 до 3 млрд рублей в год.

Сюда еще нужно добавить как минимум такие же деньги ежегодно на завершение формирования материальной базы. На строительство современных общежитий, например, иначе западные аспиранты и студенты к нам не поедут. Так что это достаточно дорогое удовольствие: понадобятся десятки, даже сотни миллионов долларов в расчете на университет. Поэтому федеральных университетов в России в ближайшие пять — семь лет вряд ли может быть больше, чем семь — десять. И скорее семь, чем десять. Включая МГУ и СПбГУ, которые, по сути, являются федеральными университетами для Центрального и Северо-Западного регионов.

— Таким образом, остается... всего два неизвестных?

— Я склонен думать, что с очень большой вероятностью федеральными станут Калининградский университет и Казанский. Еще претендуют Архангельск, Якутия, Урал. Но, в конечном счете, решение и о структуре и о количестве таких университетов будет принимать Президент России. Пока же очень хорошо, что мы определились с критериями.

— Существует какой-нибудь документ, в котором говорится о критериях?

— Нет, документа как раз нет, но есть некий консенсус во всех выступлениях и экспертов, и руководителей по этому поводу. Все согласны, что федеральный университет имеет скорее культурно-образовательное значение, чем геополитическое. Он должен быть центральным, очень хорошим университетом для региона. Но мы не можем перед ним ставить задачу в течение короткого периода, меньше чем за 15 лет, выйти на уровень международных рейтингов. А такого рода задача стоит перед Россией. Мы, к сожалению, стремительно выбываем из всех международных рейтингов. Можно считать формально, можно считать реально, можно спрашивать экспертов — вывод один. Чтобы вернуться в верхние строчки рейтингов качества мировой образовательной системы, нам нужно делать ставку на национальные исследовательские университеты. Еще со времен СССР вузы, специализирующиеся на исследованиях, имели отраслевой или преимущественно отраслевой характер. Национальные исследовательские университеты меньше федеральных по масштабу. Они могут быть такими, как, например, Физтех, ТУСУР, Санкт-Петербургский госуниверситет информационных технологий, механики и оптики, Московская медицинская академия им  И. М. Сеченова, МИЭТ. Можно список продолжить.

— Их количество тоже будет определяться финансами?

— Не только. К большому сожалению, даже если бы Андрею Фурсенко дали ресурсы для создания сотни национальных исследовательских университетов, он бы столько набрать не смог. Я бы сказал так: если бы не было бюджетного ограничения (а оно уже появилось в связи с кризисом), то тогда можно было бы говорить о 50 НИУ.

Поскольку кризисные ограничения проявились, думаю, что на ближайшие 10 лет мы потянем максимум 25–30 таких университетов. При этом на первом этапе не может быть отобрано более 15. Я думаю, что подавляющее большинство экспертов независимо друг от друга составили бы список таких университетов в России с очень большой степенью совпадений.

— То есть и конкурса не нужно?

— Нет, конкурс должен проводиться обязательно. Но еще перед конкурсом эксперты обсуждают, сколько университетов целесообразно выделить. Во-первых, цифра 15 более-менее покрывает предметное поле — ведь это будут профильно-ориентированные университеты. Мы же хотим, чтобы туда попал хотя бы один медицинский вуз, один аграрный, чтобы представлены были не только Москва и Санкт-Петербург. Исходя из этого можно составить группу. У каждого эксперта она будет своя, конечно, но в значительной степени списки «пересекутся».

Второй критерий отбора — оценка реальной научной работы. Ведь речь идет именно об исследовательских университетах. Самый простой критерий — публикационный рейтинг. К сожалению, он подходит не для всех наук: он не работает у «технарей», слабо работает у гуманитариев. Но в естественных, точных науках работает определенно. «Технари» и гуманитарии могут использовать такой показатель, как объем научных исследований и разработок на одного преподавателя. Лидерами здесь сейчас являются, кроме ВШЭ, МИЭТ и, думаю, ТУСУР. Можно выделить группу из 15–20 вузов, лидирующих по этим показателям.

— На декабрьской конференции по подведению итогов нацпроекта вы вели секцию по исследовательским университетам. В вашей презентации приводились цифры: в вузах России в среднем по одной научной публикации в год на каждого преподавателя. Но ведь это не так уж и плохо? Или тут большой разброс? У кого-то много статей, у кого-то ни одной?

— Этого явно недостаточно. Дело в том, что в научной отчетности под научными статьями подразумевают очень разные вещи: не только статьи в реферируемых журналах, но и, скажем, тезисы в сборниках. Две страницы из 16 пунктов в сборнике тезисов какой-нибудь конференции уже называют публикацией. Если же считать только действительно статьи, то получим не 97 публикаций на 100 преподавателей, а в 10 раз меньше. Во многих случаях корректно, конечно, говорить просто о публикациях, а не о научных статьях.

Конечно, по большому счету, мы должны считать только статьи в реферируемых журналах. Такого рода журналов в России очень мало. У нас, к сожалению, безобразное положение с публикацией научных результатов, с их сопоставимостью. Нужно платить реферируемым журналам со стороны государства, чтобы они могли существовать. На сегодняшний день более 70% журналов в России берут с авторов деньги за публикацию. А меньше 20% имеют так называемый закрытый реферируемый старт, то есть статьи публикуются любые, без отзывов. Это абсолютно ненормальная ситуация! Не так давно газета «Троицкий вариант» написала о скандальном случае, когда научный журнал опубликовал якобы научную статью, а на самом деле мистификацию. Нам нужно вкладывать деньги в формирование государственных порталов представления научной информации, на которых размещать все реферируемые журналы.