Независимо от субъективности

ЕГЭ получает «пятерку»

Я. Кузьминов: Мы завершили первый прием в вузы по новым правилам. Как вы знаете, к этим переменам у вузов и абитуриентов было время привыкнуть. Но 2009 год - первый год, когда у вузов не было собственных экзаменов, кроме 24 вузов, которым правительством было предоставлено право проводить дополнительные испытания, правда, им не все воспользовались. И поскольку сейчас идет дискуссия о том, каковы результаты, насколько единый государственный экзамен плюс Федеральная олимпиада успешно замещают существовавшую ранее систему, мы решили познакомить вас с точками зрения Высшей школы экономики и Санкт-Петербургского госуниверситета. Многие наши коллеги уже высказывали свое мнение, мы хотим высказать свое.

ЕГЭ, на наш взгляд, в целом дал позитивные результаты как новый институт оценки знаний независимо от школ, независимо от субъективности людей, выпускающих из школ и принимающих в вузы. В связи с этим есть несколько основных тезисов. Мы попытались их обобщить.

Во-первых, у выпускников школ появилась реальная свобода выбора. Раньше человек реально мог готовиться к поступлению в один-два вуза, так как в каждом вузе была «собственная математика», поэтому сужался выбор. Люди, которые могли претендовать на места в ведущих вузах, вынуждены были искусственно себя ограничивать.

Во-вторых, сегодня наши граждане начинают привыкать к новому состоянию рынка. До этого был рынок продавца, который контролировался вузами, теперь это рынок покупателя, рынок клиента. Поэтому даже ведущие вузы в этом году вынуждены были обзванивать абитуриентов, уговаривать их: «придите к нам». Это совершенно меняет психологию людей. В результате в столицах (Москве и Санкт-Петербурге) возросла доля региональных абитуриентов. Ведущие вузы страны сегодня вернули себе роль, которую выполняли и в Российской империи, и в Советском Союзе - они работают на всю страну.

И, наконец, в-третьих, нанесен решающий удар по коррупции. В 2005 г., по нашим исследованиям, теневые платежи (читай взятки), на входе в вуз составляли около 10 млрд рублей. Сегодня эти деньги сэкономлены для семьи или могут быть направлены на цивилизованное платное обучение. В этом отношении результаты ЕГЭ, безусловно, положительные.

Но мы видим и недостатки, которые не только широко обсуждаются, но и активно используются в агитации против ЕГЭ. Мы тоже хотим выразить свое отношение к этим недостаткам.

Первое, ЕГЭ - это федеральный экзамен, по ЕГЭ идет зачисление в федеральные вузы. Но что получается де-факто? Министерство образования еще старого состава решило сэкономить и сделать его исключительно внутри системы образования. Поскольку он не имел органов на местах, то естественным образом был доверен регионам, а регионы тоже не имеют особых представителей в муниципалитетах, поэтому они доверились муниципалитетам. А муниципалитетам кому довериться? А, давайте школам... В связи с этим возникла удивительная ситуация: федеральный экзамен проводился ресурсами муниципалитетов и школ. И то, что мы отмечаем относительно небольшое число проблем, связанных с покупкой результатов ЕГЭ, с тем, что кто-то писал за кого-то, с сомнительными результатами - это свидетельство того, что наше образовательное сообщество, директора школ, учителя сохранили профессиональную этику. Но в принципе в нынешнем виде система не защищена. С каждым годом систему ЕГЭ будут все больше и больше осваивать, и она будет подвергаться все большему коррупционному давлению.

Федеральный экзамен нужно перевести на федеральный уровень. Для этого совсем не обязательно создавать территориальные органы Рособрнадзора, у нас огромное количество федеральных служащих в регионах, в муниципалитетах. Это и силовики, и МВД, и налоговики... Давайте им поручим. Ведь здесь не надо быть учителями, надо просто следить за порядком. Важно привлечь к контролю за чистотой ЕГЭ и общественные организации, представителей политических партий, как это делается на выборах, родительские комитеты, которые могли бы следить за порядком не в своей, конечно, школе, а в соседней, например. Тогда будет меньше сомнений в объективности, справедливости.

Вторая проблема. Как вы знаете, ЕГЭ состоит из трех частей: А, В и С. С - наиболее сложная часть - это ответы на вопросы, эссе или развернутое обоснование. Именно она дает максимальные баллы - от 75 до 90. Но до сих пор мы ухитряемся проверять эту часть тестов в том же регионе, где написан экзамен. Пять лет говорим Министерству образования: перенесите это в другой регион или проверяйте в центре, но по-прежнему экономятся деньги. Нельзя экономить деньги, рискуя репутацией федерального экзамена. Проверка части С должна быть централизованной.

Третье - для повышения достоверности результатов ЕГЭ нужно сделать еще одну простейшую вещь: сопоставлять оценки, полученные по ЕГЭ, со средним баллом по этим предметам в процессе школьного обучения. Если показатели отклоняются больше чем на балл, то эти случаи необходимо проверять, или попросить пересдать экзамен центральной комиссии. Это основные организационные вещи.

Но главная опасность ЕГЭ в его существующем виде, по нашему мнению, это ползучая ликвидация школьных профилей. Число дополнительных предметов в школах стремительно сокращается. Нужно расширить масштаб дополняющих ЕГЭ олимпиад, конкурсов. В этом году у нас около 20 тыс. человек зачислено по результатам олимпиад. Нам кажется, что это недостаточно для страны с приемом примерно 800 тыс. человек в год. Необходимо хотя бы 5% абитуриентов зачислять по олимпиадному конкурсу. То есть примерно 40-50 тыс. человек. Но при этом важно обеспечить должное качество олимпиад.

Мы предлагаем изменить их формат, дать возможность организации олимпиад нескольким группам ведущих вузов. Тогда недоверие, которое возникает, когда олимпиаду проводит один вуз, сильно напоминая школьный экзамен, снимется. В такого рода олимпиадах будет участвовать много экспертов, проверка будет более публичной, и в большей мере можно будет доверять качеству этих олимпиад. У нас уже есть опыт сотрудничества в проведении таких олимпиад: в этом году мы с В. Садовничьим объединили олимпиады по праву и психологии. И, как мне известно, никаких претензий по качеству их проведения нет. Наконец, вузы должны получить право зачислять не по всем олимпиадам своего профиля, а выбирать из них (не менее, например, трех). 

Еще одна ключевая проблема - это свобода выбора вуза. Это достижение ЕГЭ ни в коем случае нельзя ограничивать. Давайте посмотрим, каким образом наша образовательная система адаптировалась к свободе выбора. Например, у абитуриента 350 баллов по 4 экзаменам, и совершенно очевидно, что мы не должны его ограничивать только, предположим, тремя вузами. В итоге он подает документы в семь хороших вузов на четыре факультета в каждом. Вероятность, что люди реально принесут документы на конкретный факультет, по нашему примеру, 3,57. В результате он ушел на соседний факультет того же университета. В связи с этим у нас есть некоторые выводы:

1. Зачисление в вузы буксует не из-за ЕГЭ самого по себе, в этом году оно буксовало из-за сохранения контрольных цифр приема в вузы. Многие вузы боялись расширять «зеленую зону» - список абитуриентов, приглашаемых к зачислению. Например, у вуза есть 50 бюджетных мест, пришло пять человек, он объявляет - есть 45 мест, пришло еще три человека, он объявил - есть 42 места и т.д. В итоге 35 мест не заполнено. Это классический случай. Совершенно очевидно, что контрольная цифра - это наследие прошлой системы. У контрольных цифр не может быть свободного выбора. Что в итоге? Успешно набрали абитуриентов те вузы, те факультеты, чьи деканы оперативно связывались с абитуриентами, выясняли их реальные предпочтения и, соответственно, объявляли «зеленую зону» на 50 мест в 300 человек, наверняка зная, что в этих 300-стах есть их 50 человек. Понятно, что точного попадания в контрольные цифры таким образом достичь нельзя. Мы, к примеру, не побоялись превысить контрольные цифры, пообещав, что при условии большого числа олимпиадников 25% мест мы гарантируем для егэшников. В итоге превысили эту цифру на 10% и имеем сейчас очень хороший состав абитуриентов: 65% победителей олимпиад, средний балл бюджетников - 82, средний балл платников - 72.

Проблема в том, что российские вузы не умеют вести себя в условиях конкуренции за абитуриента. Они привыкли распределять дефицит. Необходимо перестраиваться, искать своего абитуриента.

2. Далее, структура зачисления. В этом году люди в массовом порядке отказались идти на целый ряд технических и педагогических специальностей, которые в результате во многих вузах закрылись. Абитуриенты, поступившие в московские вузы на технические специальности, - это, в основном, троешники. Вряд ли стране нужные такие инженеры. Поэтому мы считаем, что контрольные цифры должны отмереть. Нужно вводить нормативно-подушевое финансирование в зависимости от среднего балла ЕГЭ. Например, от 60 баллов до 75 - 100 тыс. рублей в год (это сейчас средний уровень финансирования в образовании), больше 75 и победители олимпиад - 200 тыс. рублей в год (это финансирование ведущих вузов), что соответствует нынешнему курсу финансирования. А абитуриенты с баллами от 45 до 60 вообще не имеют права при обучении пользоваться государственной поддержкой, они могут учиться только за собственные деньги или брать кредит. Если же количество баллов ниже 45, такие абитуриенты, на мой взгляд, не имеют права поступать в вузы, потому что учебные заведения не могут гарантировать, положа руку на сердце, что они их выучат и сделают из них профессионалов. Это не наше изобретение, с подобной идеей несколько лет назад выступал министр А. Фурсенко. Сегодня пора вернуться к соответствующим направлениям.

Вывод. Мы считаем, что результаты приемной кампании в этом году хорошие. Они дали реальную картину, перераспределили людей между вузами в зависимости от качества этих учебных заведений. Вузы, которые находятся в верхней четверти рейтинга, собрали людей с баллами выше 65-70, а также сильный состав платников, что довольно удивительно, ведь кризис. То есть мой прошлый прогноз не оправдался. Их количество не только не уменьшилось, а возросло.

Кроме того, люди ушли из филиалов, из тех частных вузов, которые де-факто только продают дипломы о высшем образовании, и перешли в те учебные заведения, которые дают реальное образование.

Прием с использованием ЕГЭ без вступительных экзаменов в вузы существенно улучшил условия выбора вуза и структурировал рынок образования. Мы рассчитываем, что Министерством образования будут сделаны выводы о том, что целый ряд вузов в том виде, в котором они существуют сегодня, должны прекратить свое существование, потому что готовить инженеров из троечников аморально. У нас есть лучшие способы использования денег налогоплательщиков.

Н. Кропачев: Я оцениваю результаты приемной кампании на «5». ЕГЭ - событие революционное, но прошло без больших потрясений. Если взять ту систему приема, которая была раньше, то с уверенностью можно утверждать, что нарушения были массовыми, и чем лучше был вуз, тем труднее было в него поступить с соблюдением правил. Новая система, несомненно, лучше старой, и, что важно, открыта для совершенствования. Как можно было совершенствовать систему списков ректоров, деканов? Нельзя было сформулировать правило составления «неправильных» списков. А  новые правила, которые, безусловно, имеют недостатки, можно улучшать.

Впервые прием прошел в рамках гласности, открыто. Трудно было понять новые правила, потому что все было впервые. Тяжело было и ректорам, и абитуриентам, и их родителям, и контрольным органам. Но это открытые правила, нужно просто научиться по ним работать, где-то менять, используя возможность обсуждать их достоинства и недостатки, делать лучше и работать по-новому.

Хочу подчеркнуть, что правила поступления в вузы были направлены главным образом на реализацию такой возможности абитуриента, как свободный выбор вуза и затем перемещение из одного вуза в другой: поступил в результате первой волны зачисления в один вуз - перешел в другой. А на последней волне перешел вообще в третий вуз. Во многом эта возможность не была обеспечена. Почему? Потому что или правило плохое, или оно просто не выполнялось. Не знаю как в других регионах, в Санк-Петербурге только после вмешательства правоохранительных органов, руководителей города, в том числе вузов, стали отдавать абитуриентам аттестаты. Абитуриенты ведь не крепостные крестьяне. Это недостаток правил? Нет, скорее это недостаток их соблюдения, понимания.

Были случаи, когда руководители вузов по телевидению, в печати объясняли, что с 4 августа абитуриенты уже стали студентами, не посмотрев внимательно приказ. А в приказе сказано: с 31 августа или с 1 сентября зачислить в число студентов. Дальше активно распускались слухи о том, что если абитуриент, зачисленный в вуз, уйдет из вуза, то потеряет право на отсрочку от армии. Опять несоответствующая действительности информация, потому что абитуриент становится  студентом только с 1 сентября, и отсрочку он потеряет, если уйдет из вуза после 1 сентября. Наблюдается не несовершенство правил, а неготовность нас, общества к их восприятию: абитуриент не знает своих прав, руководство вузов не разобралось в своих правах, в результате -злоупотребления.

Можно ли это победить? Безусловно, можно. И сделать это гораздо легче, чем бороться со списками, которые были незримыми, их не было видно, а вот заставить руководство вузов выдавать аттестаты - это реально.

Экономисты и юристы: избыток или нехватка?

Я. Кузьминов: Вторая тема, которая непосредственно примыкает к первой - это проблема экономистов и юристов. Министр образования А. Фурсенко неоднократно предостерегал абитуриентов от увлечения экономическими и юридическими профессиями. В этом году на экономистов, юристов и управленцев пришли учиться примерно 42% российских абитуриентов, почти половина. Значит ли это, что министр был не прав? Профессионально изучая образовательные системы разных стран, мы считаем, что для нормальной экономики вполне достаточно в среднем 30-35%.

Необходимо отметить, что большая часть экономистов и юристов готовятся в непрофильных вузах. Эти специальности для них долгие годы (уже более 15 лет) были и остаются объектом легкого заработка. Эти вузы не инвестировали в преподавателей, тем более не инвестировали в научные исследования по этим направлениям. В результате доля преподавателей, ведущих научную работу, а это на сегодня основной показатель качества вуза,  среди этих направлений - 4-5% (в целом по России где-то 16%). По оценкам целого ряда экспертов, почти 90% студентов-экономистов не владеют эконометрией, серьезным статистическим анализом, не могут работать с данными вообще. До 80% юристов не получают набора компетенций ни по уголовному, ни по гражданскому праву, не владеют административным правом, то есть эти люди только по диплому экономисты и юристы, а как профессионалы работать не могут.

В итоге, при избытке людей с дипломами в России наблюдается острая нехватка профессионалов в этих областях. Крупные фирмы вынуждены нанимать на работу за огромные деньги зарубежных менеджеров, аналитиков. В ближайший год будут приняты новые стандарты профессионального образования. Очень важно чтобы на основе этих стандартов был, наконец, организован жесткий аудит качества подготовки экономистов, юристов и управленцев. Вузы должны перестать обманывать людей. Практически мы имеем здесь дело с образовательным наперстничеством. Мы много об этом говорили и говорим, но приходится констатировать, что в этом году практически ничего не изменилось. Система государственной аттестации вузов, к сожалению, работает неэффективно. Это первое.

Второе. Мы уже говорили, что профильные предметы из школ вымываются. Экономика и право еще несколько лет назад как региональный компонент преподавались в 2/3 субъектах Федерации. Сейчас сократилось практически вдвое количество часов, отводимых в старших классах на экономику и право. Почему? Потому что их нет в базовой школьной программе и в стандарте, они не входят в ЕГЭ, соответственно, школы их выбрасывают, потому что они не помогают поступать в вуз, в том числе на экономические и юридические специальности. В итоге страдает не только профессиональная подготовка наших студентов, но и социализация школьников, их готовность к практической деятельности. Ведь освоить школьную программу мало. Выпускник школы не способен рационально себя вести ни при  взятии кредита, ни на рынке труда, ни при продаже своего имущества, ни при оформлении имущественных прав, практически в любой конкретной ситуации он вынужден опираться на мнение профессионала, а это сегодня дорого. Ни в одной стране мира такого нет. То есть для страны с рыночной экономикой мы находимся в очень сложной ситуации, не имея экономики и права в общеобразовательной школе. Единственный социальный предмет, обязательный для старших классов, - это обществознание. Фактически это набор лозунгов, набор общих положений без каких-то доказательств, философии, логики, политологии, социологии, теории государства и права, основ экономики. Во времена СССР был один набор лозунгов, сегодня другой, наверное, более правильных, но извините, это слова. А в школе надо преподавать науки.

Сейчас завершается работа над новыми школьными стандартами. Мы хотим обратиться и к руководству Минобрнауки, и к руководству страны - нам надо обеспечить обязательное преподавание в старшей школе основ экономики и права. Без этого нормальная рыночная экономика, демократическая система правового государства существовать не может, она должна поддерживаться гражданами, а не только узкой прослойкой профессионалов.

Но до появления новых общеобразовательных стандартов необходимо официально ввести повышенный стандарт обществознания для приема в рамках ЕГЭ, для приема на юридические, экономические и управленческие факультеты университетов. Это позволит сохранить школьные факультативы по экономике и праву, учителей, которых сейчас  выгоняют из школ, потому что у них нет нагрузки. Очень важно, чтобы такой стандарт был единым для России, чтобы обеспечить равные права абитуриентов из всех регионов. Наши университеты готовы предложить такой стандарт и за два месяца представить его министерству  и общественности.

Н. Кропачев: Я хотел бы обратить внимание на цифры. Ярослав Иванович сказал, что примерно 42% абитуриентов поступают на экономические и юридические специальности. Но имея уже в кармане диплом, останется лишь примерно 4-5% юристов и экономистов, которые готовы работать по специальности в современных условиях. В связи с этим я хотел бы подчеркнуть, что у нас в стране нехватка юристов и экономистов.

Ситуация с изучением в школе экономики и права действительно катастрофическая. Не случайно во всех сильных экономических и юридических вузах есть подготовительные курсы. Я думаю, что большое значение здесь имеет позиция общественных объединений. Вы прекрасно знаете, что, например,  Ассоциация юристов России прилагает максимум усилий, чтобы изменить ситуацию. Чем выше активность общественных объединений и при определении образовательных стандартов, и при контроле качества обучения, тем быстрее мы будем приближаться к тому, к чему стремимся - к качественному образованию.

Ответы на вопросы журналистов

- Скажите, то, что мы сегодня услышали о ЕГЭ, - это точка зрения только двух руководителей ведущих вузов?

Н. Кропачев: Давно пора понимать, что если так считает руководитель вуза, то это не значит, что так считают преподаватели или студенты. Даже если это было решение Ученого совета университета, то это далеко не решение многотысячного коллектива. Могу сказать, что большая часть коллектива нашего университета разделяет эту позицию.

- Как вы относитесь к идее государственных финансовых обязательств?

Н. Кропачев: Появление такого рода обязательств я ожидал еще лет 8-9 назад. Они отсутствуют и сегодня, и может быть это правильно. Действительно, пройти сразу же этап  реформирования от без правил приема, когда в обществе нет еще к ним доверия, довольно трудно. Если бы еще дополнительно появилась задача, связанная с финансовыми обязательствами, то это еще больше могло бы усложнить ситуацию. Но вот подумать о том, что в следующем году или через год нужно дополнить проведение приема в вузы обязательным финансированием, необходимо. На сегодняшний день тот вуз, который принял 100 абитуриентов со средним баллом 75-80, получает такое же финансирование, как и другой вуз, который принял абитуриентов с баллом 40. Мы понимаем, что за 4 года из тех, кто знает иностранный язык на «троечку», сделать отличника фактически невозможно при любом финансировании. А вот если в вуз поступили уже отличники, те кто знает иностранный язык по сравнению с абитуриентами другого вуза на «пять», нужно и учить иначе, и результат будет другой. Мы в нашем совместном выступлении хотели подчеркнуть, что пора признать, что есть такие абитуриенты, которых не надо принимать в высшие учебные заведения, но тех, кого нужно принимать обязательно могут быть сгруппированы. И эта группировка должна происходить не только на уровне баллов, которые влияют в момент поступления в вузы, важно чтобы и финансирование, которое будет выделяться вузу, зависело от того, кто пришел в вуз. Тогда и вузам, которые традиционно считают, что они сильнейшие, надо будет это доказывать на примере конкретных критериев, пришли ли к вам сильнейшие. Если сильнейшие приходят не к вам, а к конкурентам, значит, они будут  получать большее финансирование, у них будет больше возможностей развиваться. В вузах России, к сожалению, в основном работают преподаватели, а должны работать ученые преподаватели. Это нужно менять. И для этого, понятно, нужно финансирование.

- Как вы представляете привлечение к проведению ЕГЭ контролирующих органов?

Я. Кузьминов: Сама по себе организация проведения ЕГЭ такова, что чем меньше учителей в аудитории, тем больше вероятность, что не подскажут. И совсем не обязательно, чтобы там находился милиционер. У нас огромное количество федеральных чиновников, которых можно на пять дней в году обязать принять участие в федеральном мероприятии.

- Ощутили ли вы проблему со слишком большим наплывом льготников и олимпиадников?

Н. Кропачев: Почти по 175 специальностям у нас был конкурс льготников и победителей олимпиад, значительное превышение по математике. По одной из филологических специальностей был конкурс 56 человек на место, из них как минимум 30 человек на место было олимпиадников и льготников. Во всех этих случаях нам выделили определенные дополнительные места, и это разрешило ситуацию. Но на менее популярных специальностях, таких как менеджмент, было всего три льготника, юриспруденция - 6 льготников. Я не думаю, что это проблема. Если льготник готов учиться, если он показывает высокий результат, почему ему не учиться в вузе? Другое дело, что в хорошем вузе тогда устанавливают минимум, который и позволяет определить отобрать самых лучших. Если льготник сдает в школе ЕГЭ с результатом выше 65 баллов, замечательно, двери вуза для него открыты. А если выше 80 - то надо принимать и радоваться и за него, и за его родителей. Новые правила приема дали возможность тем, кто раньше не попадал в списки ректорские и деканские, поступить в хороший вуз. Что нужно было изменить? Просто списки нужно было отменить. Вот отмена списков и привела к тому, что льготники могут сегодня поступать в ведущие вузы. Это замечательно.

- Что бы вы как ректоры потеряли, если бы в этом году не было ЕГЭ?

Я. Кузьминов: Структура поступивших в этом году практически не изменилась. Вы знаете, что по ЕГЭ мы работаем уже много лет. Наверное, у нас был бы меньше приток на коммерцию, в 2009 г. их в полтора раза больше. Люди стали понимать, что приход в престижный вуз - это прежде всего инвестиции в себя. Несколько хуже был бы состав тех, кто поступил по ЕГЭ. Например, ЕГЭ помог повысить качество контингента на таком уникальном факультете нашего вуза, как философский. В течение нескольких лет лучшие преподаватели философии мучились со слабым контингентом, так как нет поддержки  средней школы, философия это далеко не путь  для карьерного роста. В этом году средний балл 75,5, и мы на 60 мест по просьбе руководства факультета взяли 84 человека. Аналогичная ситуация по программной инженерии, прикладной математике. Для нас это огромный плюс.

Н. Кропачев: Раньше пригласить лучших абитуриентов из регионов было очень трудно. Для этого нужны были определенные вложения, и не каждый руководитель факультета мог это обеспечить. В этом году из регионов мы получили достаточно большой приток желающих. Но нам пришлось решать и проблемы, которых раньше у нас не было. В частности, проблему с местами в общежитии. Используя внутренние ресурсы, мы изыскали в общежитиях дополнительно 1700 мест, не выстроив ни метра. Что еще мы могли потерять? Ну, наверное, качество набора было бы как всегда. Уверен, что в этом году оно выше. Что еще... Всегда картинка собственного успеха и проблем, которую мы давали, была более субъективна, чем сейчас. Это очень важно и внутри подразделений, и внутри университета, и в целом по стране. Повторюсь, правила дают возможность оценивать происходящее, менять сами правила, вносить корректировки. ЕГЭ является, безусловно, не идеальным критерием, но он независим от многих субъективных факторов.