Запоздалое, отчаянное, но правильное движение

Ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов считает, что Сколково - это попытка отработать модель государственной политики в отношении инновационного сектора экономики.

- Зачем был нужен проект "Сколково"?

Некоторые считают, что в России уже много научных центров. Не проще было бы оживить их, дав им соответствующие преференции?

- Суть проекта "Сколково", насколько я его понимаю, - это привести в Россию лидеров глобального инновационного бизнеса. Побудить их создать здесь свои исследовательские подразделения и опытные производства. То есть речь идет не о конкуренции с существующими научными центрами, например в Троицке, Пущине, Дубне или Черноголовке, и не о конкуренции с университетами - а о капитализации результатов их деятельности.

Существующие научные центры создавались в СССР и для СССР. Они не привыкли к самостоятельному развитию в условиях рыночной экономики. Они обладают большими и разнообразными ресурсами, в том числе имуществом и землями, но, как правило, ни один из этих центров за эти двадцать лет не смог использовать эти ресурсы с существенной пользой для себя.

- Там было много ограничений.

- Если человек хочет преодолевать такие ограничения, то он их преодолевает. В результате к настоящему времени многие исследователи из этих городов уехали и на сегодня некоторые из них просто города - спутники Москвы. Да, там есть институты, есть ученые, но, как правило, там нет пассионарного набора молодых людей, которые хотели бы делать что-то новое. Там есть устоявшиеся научные фабрики, в которых выжили те, кто склонен к спокойной академической работе. Но это явно не тот формат, в котором можно было бы реализовать такой проект, как "Сколково", где должны сочетаться наука и предприимчивость.

Я считаю, что проект "Сколково"- это попытка отработать модель государственной политики в отношении инновационного и венчурного сектора экономики, к которому государство сейчас действительно серьезно относится, чтобы потом эту модель тиражировать. В частности - распространить на те научные центры, о которых вы говорили.

Ликвидировать старые центры невозможно.

Но и ожидать, что они перестроятся без мощного давления извне, нереально. Я имею в виду давление и позитивное - в виде платежеспособного спроса на результаты разработок, истинные инновации, и не столь приятное - в виде конкуренции, перехвата лучших кадров.

Все понимают, что мы, как держава, стоим у края. Поэтому государство, если хотите, идет на те меры, которые выходят за рамки регулярных, потому что регулярные меры оказались неудачными. При Сталине была шарашка, сейчас это Сколково. Я воспринимаю это как модельный проект, и любой разумный человек так и будет его воспринимать. Возможно, что не все, что здесь заложено, нужно, и новые Сколково в Дубне, Томске, Троицке будут создаваться в ином варианте, но, чтобы это определить, надо начать что-то делать.

Есть, мне представляется, и вторая задача. Через этот проект руководство государства пытается побороть не только плохое отношение самого же государства к инновациям, науке и образованию, но и инерцию застоя в самих институтах науки и образования, приведя в Сколково успешные глобальные компании и университеты уровня Массачусетского технологического института. Как пример успеха на мировом рынке. Чтобы дать им возможность работать с нашими университетами, с нашими кадрами, нашими коллективами исследователей и технологов. Да, это производит впечатление отчаянного движения. Просто это движение запоздалое, поэтому оно отчаянное. Но это движение правильное.

На этом примере надо показать, какая может быть карьера у человека, который сейчас работает в лаборатории и время от времени отъезжает на заработки за границу:что его могут взять в крупнейшую корпорацию, что ему могут предложить сделать стартап и иметь шанс сделаться миллионером;что научная карьера - это не только седовласый академик в ермолке, но и человек, заработавший в тридцать лет миллионы. В этом, кстати, и есть привлекательность Силиконовой долины.

- А в какие сроки? Если это модельный проект, как вы говорите, то вначале заработает Сколково, потом его начнут тиражировать. Это растянется на двадцать-тридцать лет.

- Я думаю, что уже сейчас это не единственный проект. Премьер только что дал поручение делать в Томске близкий по идеологии центр. В национальных исследовательских университетах можно что-то сделать, если им дать больше ресурсов и прав, чем сейчас дали. Нельзя все сводить к Сколкову.

- Что может помешать успеху этого проекта?

- Во-первых, может помешать неправильный кадровый выбор. Руководство должно состоять из людей, которые очень хорошо понимают, что такое инновации;которые имеют очень сильный commitment на достижение результата. Руководители проекта должны все поставить на это дело, а не представительствовать.

Во-вторых, может помешать слабое присутствие в Сколкове российских университетов и Академии наук. Если академическая сторона проекта будет слабой, то все это может кончиться тем, что западные фирмы осмотрятся и увезут тех, кто им понравится, и все на этом закончится. А для этого нам надо укрепить эти российские институты.

- А что значит укрепить?

- Укрепить их права интеллектуальной собственности на их продукт. Дать им средства на исследования. Сколково не место для фундаментальных исследований, которые должны проходить в остальной России. Сколково - это ярмарка результатов этих исследований, где университеты, академия и ученые из них предлагают результаты своих исследований. Потому что только фундаментальные исследования порождают экстерналии для удачных прикладных разработок. А у нас они есть только в РАН, финансирование которой меньше двух миллиардов долларов в год. В ведущих вузах их никто не финансирует, особенно в технических университетах, кроме, пожалуй, Бауманки. Блестящие наши вузы:ТПИ, ТУСУР, МИЭТ, питерские ЛИТМО и ЛЭТИ, таганрогский радиотехнический - все они имеют только прикладную, "заказную"науку. Им не дают денег на собственные исследования, направления которых они определяли бы сами.

И это гораздо большая опасность, чем опасность плохого менеджмента.

На поисковую науку у нас выделяется 75 миллиардов рублей, что, безусловно, мало. Это исследовательский бюджет двух крупных университетов на Западе. Мне кажется, что финансирование поисковой науки нам нужно увеличивать как минимум в два раза. Это может включать постепенное расширение финансирования РАН и достройку Курчатника, который превращается в многопрофильную структуру, и долгосрочный заказ исследовательским университетам на фундаментальные исследования, и увеличение финансирования РФФИ и РГНФ. Если мы этого не сделаем, то у проекта в Сколкове не будет подпитки, не будет корней. Мы сможем собрать только один урожай. Я не рассматриваю как опасность превращение Сколкова в центр пожирания бюджетных денег. Слишком публичный проект, слишком близко к Москве. Даже не Сочи.