• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Культура против силы

Ведомости. 27 сентября 2010

Заместитель научного руководителя ГУ-ВШЭ Лев Любимов: «Общество "длится", только если оно стянуто, скреплено одинаково понимаемой абсолютным большинством системой ценностных установок, духовных норм, правил и запретов».

Если в обществе ценностный раскол, свободный обмен вытесняется назначениями, а выборы — узурпацией.

В западных странах (а теперь и в восточных) люди рассматривают предлагаемый им выбор — и действительно выбирают сами. Право выбора было предоставлено и нам — с начала 90-х гг. И мы выбирали, но рассматривая предоставляемый выбор не самостоятельно, а через «очки» хорошо оплачиваемых манипуляторов, действующих через СМИ.

Оплачивали их тогда все чаще представители «распальцованного» сообщества. Именно у них уже тогда были средства, чтобы купить беспринципных работников СМИ, их перьями чернить демократов и интеллектуалов и прославлять себя. Образованных, подготовленных, умных руководителей в 90-е гг. вышибали из губернаторских кресел руководители «авторитетные». Эта волна прокатилась от Дальнего Востока до Калининграда. Демократы и интеллектуалы — организаторы первой волны были выбиты из правящей элиты.

Парадокс состоял в том, что механизмом устранения демократов была... демократия.

К началу третьего тысячелетия все большая часть сознательных и образованных избирателей, видя, что голосующей и управляемой манипуляторами толпе уголовник милее профессора, стала голосовать «против всех». То есть толпе был симпатичен не образованный и думающий, а быстренько и успешно обогащенный, а нетолпа от выбора отказалась вообще. Тогда ей прикрыли и последний шанс выбора — «против всех», а затем понизили порог явки, и сознательные избиратели избирательное поле покинули. Отказ от выбора — это форма отрицательного выбора. Если люди отказываются от самостоятельного выбора, то им его предлагает авторитет (вождь). Этот авторитет — интерфейс, посредник между нашей системой ценностей (нашей совестью) и нашей дрожащей, сомневающейся волей. И тогда мы сами вызываем к жизни дух вождя, который выбирает вместо нас, уже не спрашивая нас, хотим ли мы выбирать сами. Так мы стали назначать депутатов Госдумы, губернаторов, теперь уже и мэров.

Общество «длится», только если оно стянуто, скреплено одинаково понимаемой абсолютным большинством системой ценностных установок, духовных норм, правил и запретов. В действительности таких стяжек может быть две. Первая из них — единая Культура, принятая большинством социума система ценностей. Но если в обществе существует ценностный раскол, если отсутствует базовый духовный консенсус, если вместо подлинно духовных ценностей господствует прагматизм, свободный обмен начинает вытесняться назначениями, а в политических взаимодействиях — узурпацией. И тогда стяжкой оказывается Сила. Чем меньше Культуры, тем больше государства, то есть Силы. И наоборот.

В 90-е гг. повторилось то, что уже происходило после 1917 г. Добытая революционными романтиками демократия быстро перешла в руки манипуляторов.

Мне представляется ошибочной точкой зрения, что именно политическая власть в России в нулевые годы инициативно навязывала обществу силовые схемы — вертикали власти, назначения и т. д., вытесняя демократические процедуры, но сохраняя для фактических процедур назначений демократическую символику. Эти симулякры, конечно, лишь прикрывали случившуюся имитацию демократии. Но делалось все это властями не инициативно, а рефлексивно. Ведь именно этим механизмом демократии были повержены упомянутые мною порядочные люди (первые губернаторы). А существом, на котором этот конкретный российский механизм основывался, была наша культура. «Демократия есть способ выделения к власти лучших», — писал выдающийся русский мыслитель Иван Ильин (и добавлял при этом: но не единственный). По гречески лучший — aristos, надеюсь ясно, к каким словам этот корень.

Поэтому рефлексия власти на того уродца, который выходил из нашего культурного тигля, была единственно возможная — держать процедуры под контролем, встроив после механизма прямой демократии промежуточные механизмы прямой корректировки результатов прямой демократии.

Также и в субъектах Федерации избиратели теперь могут выбрать заксобрание, но кандидата в губернаторы ему (заксобранию) назначат сверху. Отвергнуть кандидата можно, но это может привести к роспуску заксобрания, члены которого не хотят рисковать большим шансом второй раз не попасть в него.

Да, это не прямые выборы.

Но это не злой умысел, а рефлексия на культуру, которая, получая в свои недра политический институт, работающий более-менее успешно уже не только в западно христианской, но и в других цивилизациях, в нашей цивилизации дает результат противоположный, выделяя к власти и минимум лучших, и много худших. Рефлексия на эту культуру состоит в корректировке таких институтов силой. Это касается любых иных институтов, заимствованных в зрелых культурах. Пообсуждайте (с привлечением наблюдаемых вами примеров) такой нормальный для зрелых культур институт контроля расходования бюджетных средств, как правила госзакупок — аукционы. Сунули этот институт в наш культурный тигль и тут же вынуждены были вокруг него создать армию спец службистов, якобы следящих за воровством. А вокруг этих спецслужбистов создали службы внутренней безопасности. В итоге раньше бизнес у предпринимателя отнимали бандиты с помощью утюга, а теперь отнимают люди с погонами и при помощи разрешенных средств надзора, следствия, арестов, допросов и т. д.

Что же все это значит? Да ничего, кроме исторической ловушки, в которой уже который раз оказывается наша страна, ибо мы не хотим заниматься главным — ее культурой. Только увеличение Культуры уменьшит Силу.

Только увеличение Культуры даст рост соблюдаемости закона и тем самым заменит Силу.