Пункт назначения

В среде политэкономистов существует гипотеза, что изобилие природных ресурсов делает демократический режим неустойчивым. Когда у государства есть дополнительная рента от ресурсов, то механизмы диалога между ним и обществом нарушаются. Власти куда удобнее обменивать «хлеб и зрелища» на лояльность большинства. Креативному же классу, который первым заявил о своем гражданском самосознании и неготовности довольствоваться пиром во время чумы, стоит подумать, что можно предложить взамен этой нехитрой и старой как мир формулы.

Судьба протестного движения в России и будущее российской оппозиции в целом и до этого была весьма туманна. Теперь же — после фактического разгона «Марша миллионов» и «народных гуляний» у памятника героям Плевны — тумана стало еще больше. Системных проблем несколько.

Первая проблема связана с аморфностью программы, которую предлагает власть. Ведь, чтобы быть оппозицией, надо ясно понимать, против чего выступать. Против чего и за что выступает президент Владимир Путин, понять сложно. Партия власти — всеядная («хватай всех!») организация с размытой идеологической и социальной базой. Власть надежно отгородила себя от любой конструктивной критики, потому что никогда четко не озвучивала своих целей. Тяжело бороться против политической силы, которая выступает за все хорошее и против всего плохого.

Проблема вторая — отсутствие у креативного класса лидера.

Многие обвиняют оппозиционное движение в неумении консолидироваться и в отсутствии внятного руководства, которое смогло бы всех объединить под одним флагом. На мой взгляд, единый лидер оппозиции не нужен, и более того — его существование просто невозможно, поскольку мы имеем дело с совершенно разными целевыми аудиториями, руководствующимися разными ценностными ориентирами. Алексей Навальный со своей националистической риторикой и леворадикальный Сергей Удальцов явно не референты для преподавателей, журналистов, актеров, общественных деятелей — всех тех, кто составил ключевое ядро оппозиционных митингов 10-го и 24 декабря 2011 года. Многие представители «класса рассерженных горожан» делали ставку на Прохорова, который стремительно появился на политической арене и также стремительно исчез. Судя по обсуждениям в социальных сетях, большое разочарование вызвало и появление Михаила Прохорова на инаугурации Владимира Путина. А те, кто все же готовы были пойти за Навальным и Удальцовым, не могут простить им провокации на «Марше миллионов», купания в фонтанах и прочего безвкусного политического самопиара.

Третья проблема — это отсутствие опыта протестных действий, который есть в странах, где митинговая активность является действенным инструментом влияния на политическую повестку дня. В то время как многие политические решения на Западе принимались через улицу (к примеру, «студенческая весна» 1960-х), мы дружными рядами ходили на советские демонстрации. И вот теперь мы скачем из крайности в крайность: либо отсиживаемся на дачах, поедая шашлыки, либо идем «штурмовать Бастилию» со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Отсутствие опыта порождает несбыточные надежды. Несбыточные надежды, как известно, чреваты разочарованиями. Так произошло и в этот раз. События на Болотной площади 10 декабря и проспекте Сахарова 24 декабря были очень необычными, в первую очередь потому, что власть не ожидала такого цивилизованного протеста.

Впервые в новейшей истории России протестные акции проходили с элементами политического креатива и без насилия. Однако было ошибкой рассчитывать на моментальную реакцию власти и ждать реализации всех политических требований. Для многих стало большим разочарованием именно отсутствие быстрого политического эффекта от митинговой активности.

Так что же будет теперь с протестным движением?

Очевидно, что повторения декабрьских событий не будет. Ресурс улицы для этой части оппозиционного движения себя исчерпал. Начинаются обычные политические будни. Чем они будут заполнены? Вот вопрос, который оппозиционно настроенные граждане и просто «рассерженные горожане» должны задать прежде всего самим себе. По-хорошему, теперь необходимо переходить к выработке «дорожной карты» нашего движения к большей демократии и большей свободе, которая, как известно, «лучше, чем несвобода». Возможно, именно через малые дела нам удастся избавиться от запаха нафталина советских времен и не допустить еще большего застоя политической системы. И иных способов, похоже, нет.