Недоупущенные возможности Инвестиционный климат в России делают в кабинетах

Нынешний 2005 г. "должен стать для России годом инвестиционного спроса", - заявил на одном из последних заседаний правительства министр экономического развития Герман Греф. По его оценке, доля иностранного капитала может ежегодно прирастать на 10-10,5%.

Для такого оптимистического прогноза есть все основания, считает глава МЭРТ и ссылается на положительную динамику роста прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в российскую экономику. Так, в 2003 г. их было в полтора раза больше, чем в 2002-м, а в 2004-м - на столько же больше, чем в предыдущем. По данным Банка России, за первые шесть месяцев прошлого года приток ПИИ достиг рекордного уровня - 8,6 млрд долл. (3-3,5% ВВП).
Но большинство экспертов весьма скептически относятся к этим цифрам. Например, специалисты Центра развития допускают вероятность ошибки при расчетах, хотя и не отрицают того, что поток зарубежного капитала немного оживился. По словам Антона Струченевского, эксперта "Тройки-диалог", говорить о его существенном весе в общих источниках финансирования преждевременно. Привлеченный капитал извне находится в зачаточном состоянии, а его доля не превышает 1, 5% ВВП. Более того, по этим критериям Россия не вписывается в европейские стандарты.
По данным Российско-европейского центра экономической политики (РЕЦЭП), в 1994-1999 гг. приток ПИИ в российскую экономику составлял лишь 20 долл. на душу населения, а через пять лет - 30. Другие страны с переходной экономикой могут похвалиться большими достижениями. Так, в Венгрии на каждого приходилось 220 долл. ПИИ, а в Чешской Республике - 134.На фоне количественных характеристик ПИИ несущественно меняются и качественные. В списке самых активных инвесторов по-прежнему первое место занимает Германия, на которую приходится более 20% всего привлеченного капитала. За ней следуют США, Великобритания, Франция и Нидерланды. Новичком в этом ряду стал Кипр, но поставки оттуда капитала назвать иностранными можно только с большой натяжкой. Оттуда идут, скорее всего, российские деньги, которые некоторое время "отсиживались" в офшоре, убежден Струченевский.
Чистый же капитал приходит из Германии, причем с каждым годом он заметно расширяется в объеме: в 2004 г. - на треть больше, чем в 2003-м. Сейчас с участием германской валюты в России работает около 4 тыс. фирм. Такой немецкий акцент ПИИ не случаен. По словам Владимира Сальникова, ведущего эксперта Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), это своего рода дань исторической традиции. Ведь российско-немецкое сотрудничество, основанное в основном на машиностроении, началось еще в XIX в. С тех пор оно прерывалось только однажды, во время Великой Отечественной войны. Но после нее в СССР стали поставляться (вместе со специалистами) целые заводы, поэтому нарушать эту традицию не в интересах ни той, ни другой стороны. Возможно, поэтому в отличие от других инвесторов немцы меньше озабочены безопасностью собственных вложений. И склонны убеждать себя в том, что овчинка выделки стоит. Более того, по словам посла Германии в России Ганса-Фридриха фон Плетца, "самый крупный экономический риск Германии - не быть на российском рынке".
Остальные инвесторы более осмотрительны. Напуганные пресловутой политической нестабильностью, "плясками" налогового законодательства и криминогенностью экономического сектора, они предпочитают дождаться в России более безоблачного инвестиционного климата. К такому выводу пришли специалисты РЕЦЭП, которые провели опрос среди 50 европейских компаний, работающих в РФ. Как следует из откровений респондентов, вероятность потерять капитал в России больше, чем приумножить. Тем не менее на вопрос, вложили бы они инвестиции, если бы знали заранее обо всех проблемах, три четверти инвесторов ответили утвердительно. Правда, в банковском секторе такую готовность выразили только 60% респондентов, а в промышленном - 80%. Причем ни одна компания не высказала намерения изменить объем своей деятельности в России. Более того, 56% респондентов ответили, что планируют его увеличить, а остальные не собирались ничего менять. Главный мотив, которым руководствовались компании в выборе России для инвестиционной деятельности, - это внушительные размеры российского рынка, готового принять новые предложения.
Но главной страшилкой потенциальных инвесторов России остается сериал на тему ЮКОСа. По мнению Владимира Сальникова, на сегодняшний день это единственная веская причина, препятствующая оживлению инвестиционного потока. Вряд ли кто из капиталистов согласится примерить данную модель разорения компании на себе. К тому же речь идет не столько об одной, отдельно взятой фирме, сколько об отношениях власти и бизнеса.
По мнению Сергея Пухова, ведущего специалиста Центра развития, притоку ПИИ мешает задержка реформы естественных монополий. Пока этот процесс не дойдет до логического завершения, правила игры между властью и инвестором могут постоянно изменяться. А это как раз не входит в планы крупных зарубежных игроков российского рынка.
Кроме того, нахождение России за рамками ВТО и постоянно меняющееся налоговое законодательство не способствуют оживлению инвестиционного потока. При вступлении же в ВТО, по мнению Струченевского, российские законы адаптируются к мировым стандартам. В этом случае инвестор в России будет чувствовать себя более уютно, чем сейчас.
В правительстве РФ о всех препятствиях на пути притока иностранного капитала знают не понаслышке. Чтобы их убрать, надо выполнить несколько условий. Во-первых, добиться доверия между властью и бизнесом, населением и банками. Во-вторых, вступить в ВТО и, в-третьих, довести до логического конца структурные реформы. Задачи не из легких, считают эксперты.
По мнению Сальникова, первое условие можно выполнить только в том случае, если не повторится синдром ЮКОСа и в отношениях власти и бизнеса будет достигнута договоренность. Та, под которую подходит формула: ты - мне, я - тебе. То есть бизнес для власти, а власть для бизнеса. Иначе смещение частных и государственных интересов в пользу вторых определит бизнесу роль преуспевающего пасынка у стареющих родителей. Мол, мы тебя вырастили, теперь плати по полной программе.
Другое условие - укрепление доверия между банками и населением - выполнить невозможно, считает Василий Солодков, директор банковского института ГУ-ВШЭ. Если до сих пор большинство банков вело себя неадекватно, то кто может дать гарантию, что будет наоборот, убеждает эксперт. Ведь ни для кого не секрет, что во время кризиса 1998 г. эти финансовые институты создавали новые биржевые структуры и вывозили ценные активы. Правда, сейчас на руку населения играет один закон - о страховании банковских вкладов. По сути, он гарантирует сохранность денег при любых обстоятельствах, если сумма на банковском счете не превышает 100 тыс. руб. Но, несмотря на то, что деньги в общем-то небольшие, уверенности в том, что они останутся целыми и невредимыми, нет. По словам Солодкова, даже при таком минимуме денег для расчета с вкладчиками нет. И если настанет час "X", то всем сестрам по серьгам не достанется. Поэтому говорить о доверии между населением и банками преждевременно, уверен эксперт.
Более реальным условием для привлечения капитала извне выглядит перспектива вступления России в ВТО. Но, как утверждает Сальников, на переговорах по этому вопросу Россия занимает позицию ограничения ПИИ в банковский и страховой сектор, потому что здесь приток ПИИ может обернуться не в нашу пользу. То есть РФ готова впустить иностранный капитал поэтапно, что не может не отразиться на общей статистике притока ПИИ.
Что касается третьего условия -завершения структурных реформ, то, по мнению экспертов, это требование исходит с Запада, где почему-то больше знают, какие реформы (прежде всего в естественных монополиях) нам надо проводить. Простая логика подсказывает, что внутренние реформы - это наши проблемы и решать их извне по меньшей мере нецелесообразно. К тому же еще не известно, какие преобразования окажут для российской экономики терапевтический эффект. Как утверждает Сальников, реформы не всегда являются главным критерием развития отдельных секторов. Пример тому - нашумевшая монетизация льгот и реформа в здравоохранении, которая по сей день не обещает выздоровления ни медицине, ни населению. На очереди - кардинальные изменения в образовании, которое, по оценке экспертов, будет недоступно для большинства несостоятельных граждан.
Итак, по мнению одних экспертов, к прогнозу МЭРТ относительно притока иностранного капитала надо относиться так же, как и к прогнозу синоптиков. Инвестиционный климат в России делают, к сожалению, не на промышленных площадках, а в теплых кабинетах. Поэтому очередная экономическая задача (рост ПИИ на 10% в год) очень смахивает на декларацию, подобную требованию удвоения ВВП или снижения уровня инфляции. Как показывает практика, взять высоту не так просто. Тем более в условиях не конкурентной, а монополизированной экономики, культивированной государством. По сути, весь доход распределяется среди людей, чей круг очень узок, и они страшно далеки от народа. Обладая всеми основными фондами, доставшимися в наследство от СССР, они не испытывают острой инвестиционной недостаточности.
Противоположная точка зрения основана на том, что сегодня Россия соответствует критериям инвестиционно привлекательной страны. Об этом говорит и недавно присвоенный нам инвестиционный рейтинг. И, хотя о значительном приросте капитала говорить рано, изменения в его структуре (в лучшую сторону) не заметить нельзя. Помимо привычной "нефтянки", закордонные деньги появились в пищевой и машиностроительной отраслях.
Если вести разумную политику, то в дальнейшем можно добиться положительной динамики притока инвестиций в производственную сферу. Но помешать тому, уже по национальной традиции, может давняя проблема правоприменения. То есть когда при изобилии законов не работает ни один из них. А между тем именно они должны регулировать бизнес-среду, делая ее удобной для всех игроков рынка, и улучшать инвестиционный климат. Сейчас для него - самый благоприятный макроэкономический фон, считают эксперты. Вопрос только в том, кто и как сможет этим воспользоваться. И не придется ли со временем опять говорить об упущенных возможностях.