Мнение Меня престиж государства мало волнует. Меня волнует создание правового общества

Евгения Викторовна, в одном из своих интервью OpEc.ru Вы говорили, что введение нового Земельного кодекса приведет к свертыванию инвестиций в сельском хозяйстве. Земельный кодекс введен и начал действовать. Каковы результаты?
Его ввели только 1 января, и пока результатов никаких быть не может. Я думаю, что как-то приспособимся. Пока все продолжают говорить про паи, про аренду паев. В декабре мы провели опрос в хозяйствах, там был такой вопрос: если вам понадобится расширение земли, как вы ее будете расширять? Ответ: будем арендовать паи. А паев-то уже фактически нет, но люди этого не осознают. Реальная жизнь идет не по схемам. В новом законе нет паев.
В 1992 году – всю землю поделили на паи, которые дают право получить надел. Вы можете этот пай продать, никого не спрашивая, а тот, кто купил пай, потребует в этом хозяйстве выделение уже физического надела. Бабульки все этим и пользовались, они какую-то ренту с этого стригли. Это с одной стороны.
С другой стороны, это был своеобразный ваучерный механизм или механизм мелких акций, которые можно было крупному инвестору по мелочевке скупить, или арендовать и тем самым аккумулировать большие массивы земли задешево.
Теперь эти земли объявлены совместной собственностью как если бы это была квартира. Если член Вашей семьи вдруг решил продать свою долю, без Вашего согласия он не может этого сделать. Продать вы можете только совместно, или Вы должны выделить ему физический кусок, и тогда он может продавать его отдельно, сдавать отдельно, если этот кусок квартиры (допустим, комната) выделен. То же самое происходит в силу вступившего закона - сдать свой пай в аренду индивидуально нельзя. Это должно быть решением всех, и арендная плата пойдет всем. В какой мере она докатится до бедной бабушки, не совсем понятно. Это, с одной стороны, социальный аспект. А экономический аспект в том, что раньше инвестор приходил к бабушкам и говорил: я тебе столько-то дам, дай мне пай. А потом уже с аккумулированными паями приходил к председателю и говорил, у меня столько-то паев, теперь вся земля моя. Это одна ситуация. Теперь вам придется приходить к коллективу, сиречь к председателю, и говорить, я хочу у тебя арендовать землю. Во-первых, при этом резко прыгает цена, как вы понимаете, а во-вторых, возрастает доля того, что на Западе называют «цена под столом». Оформят все коллективным решением, но договор будет вести председатель, а какая часть в этом во всем уйдет в коллектив, и какая часть достанется председателю – непонятно. Плюс вырастает цена. Часть тех денег, которые у компании-инвестора отведены в целом на это дело, уходит в инвестиции ради доступа к земле, не в производственные инвестиции в землю, не в удобрения, не в мелиорацию, а именно в доступ к земле. Если мы выполняем закон, то все будет вот так.
Практика моего знакомства в последние осенние месяцы с тем, что происходит в деревне, подталкивает к мысли, что скорее всего народ проигнорирует закон в этой части. Это плохо, потому что здесь возникают общественные последствия. Для страны, которая никогда не знала правого общества, создавать законы, которые общество будет игнорировать в силу того, что закон не соответствует его потребностям, вредно. Это укрепляет нас в том правовом нигилизме, в котором мы все живем.

То есть, страдает престиж государства в глазах граждан?
Меня престиж государства мало волнует. Меня волнует создание правового общества. Мы постоянно говорим о престиже государства, но обратите внимание на определенную разницу: в США не стыдно признаться, что ты доносчик, что ты стучишь, у нас же все от мала до велика считают это постыдным. Из чего это проистекает? Из того, что у нас есть «мы» и есть «государство», и стучать государству на соседа - значит выдавать своего чужаку. Государство нам чужое, оно над нами, оно инородное для нас, и если я стучу государству на соседа, каким-то там органам (налоговым или ФСБ), то я как бы предатель. А в США государство – это мое! Я не кому-то там стучу, я своему государству говорю, что в нашем организме что-то не в порядке. Когда говорят о престиже государства, я бы хотела, чтобы у нас в этом аспекте было как в США. Не является престижем государства то, что мы разрушаем ту правовую культуру, которая у нас возникает. Не в каком-то отдаленном государстве, а у нас у всех.
У нас есть ГАИ, которое нам противостоит. Но, с другой стороны, представьте, мы убираем ГАИ. Тогда нам нужно будет выработать что-то такое, что будет нас регулировать, иначе ездить нельзя и ходить тоже нельзя. Если бы мы это ГАИ общественно создали, то оно было бы НАШЕ! Вот то же самое и с государством.
Я говорила, что у введения нового Земельного кодекса есть социальные и экономические последствия, но они будут не столь страшные, потому что мы ими просто в этой части пренебрежем. Но от этого появятся общественные последствия. Я не берусь судить, что хуже. И так плохо, и так плохо. Но то, что плохо, это точно.