Мнение Обратите внимание, государство тут же начинает регулировать тот сектор, который бурно растет!

Евгения Викторовна, Минэкономразвития высказывается за снятие запрета ипотеки сельхозугодий, формирование залоговых операций на рынке сельхозпродукций, и ограничение монополизма торговых посредников. Все эти предложения содержатся в подготовленной Минэкономразвития «Программе социально-экономического развития на среднесрочную перспективу». То есть все это должно быть реализовано в 2003-2005 годах. Насколько это важные меры в развитии сельского хозяйства?
Начнем с того, что это не новые меры, это все содержалось в той программе, о которой уже много говорилось. Здесь ничего нового нет.
Если по существу, то ипотека, безусловно, нужна, и она вводится законом, Земельным кодексом, земля может быть в ипотеке. Другой вопрос: земельная собственность в сельском хозяйстве – это, в основном, долевая собственность больших земельных массивов. Земли нет, и инвесторы, которые были заинтересованы во вложении под такую долевую собственность, вряд ли будут давать землю в залог. Ипотека сегодня маловероятна. Трудно себе представить, что кто-то из вертикальных холдингов хочет взять деньги под залог земли, хочет где-то прокредитоваться. Для того, чтобы прокредитоваться под землю, нам нужно купить кусок земли. Все эти апологеты сегодняшней быстрой ипотеки не продумали детали по схеме.
Говорится: давай, купи землю, на миллион, потом ее заложи (у нас под залог дают примерно 50% кредита), заплати миллион, заложишь эту землю, получишь 500 тыс. кредита. Финансовая абсурдность этой операции очевидна! А под коллективную долевую собственность вряд ли кто-то будет давать деньги. Это маловероятно. Вообще земельная ипотека, как правило, – это кредит на покупку земли. Во всем мире выделяется кредит для того, чтобы закладывать землю и как бы покупать на паях с банком землю и потом всю жизнь выплачивать, потому что на Западе очень дорогая земля.
Все это нужно, безусловно, какие-то сделки пойдут ипотечные, это неизбежно будет. Но массовым явлением и механизмом долгосрочного кредитования, ипотека в ближайшие пять лет, если аккуратненько прогнозировать, не будет. Поэтому делать надо, но особенно полагаться, что это сейчас быстро пойдет, не стоит.

А что подразумевается под формированием залоговых операций на рынке сельхозпродукции?
О залоговых операциях все говорят, но никто не понимает, что это такое. Залоговые операции с продукцией – это фактически государственная закупочная интервенция. Просто чуточку другой механизм. То, что у нас прошло по зерну в этом году - это больше похоже на европейскую модель нетрадиционных закупок. А в Америке это происходит в виде залоговых операций. Одновременно и то, и то проводить невозможно по одному продукту.
Но я в принципе не вижу необходимости государству таким образом сейчас регулировать рынок. Я не очень уверена, что прошедшие зерновые интервенции имели какой-то эффект, точно так же не будут иметь эффект и залоговые операции. Но в любом случае, даже, если у нас эти залоговые операции, традиционные закупки будут проводиться, чтобы они действительно имели какое-то влияние на сельское хозяйство, они должны быть внесены в какую-то более-менее среднесрочную программу. Об этом должно быть объявлено на 3-5 лет. Нельзя делать так: решили в августе - будем проводить в сентябре! Тем более залоговые операции. Механизм залоговых операций – это заранее объявляемый механизм. Потому что в противном случае залоговые или интервенционные, да любые операции означают, что мы хотим повысить цену на продукт. В конечном итоге результат всех этих операций – повышение эффективной цены для сельхозпроизводителя. Делать это пост-фактум, когда собран урожай, бессмысленно, потому что, если цена падала, падала, падала, как в предыдущие годы, то производитель из этого делает производственные выводы - он сокращает объемы производства. Так у нас сейчас сократились площади под зерновые культуры, это нормальная реакция производителя на падение цен. Но, если бы он знал сегодня, что в следующем году государство гарантирует ему какой-то уровень цены, то он бы сегодня осенью, сея озимые, принимал бы другие производственные решения.
А что мы сделаем? Он посеял меньше, в следующем году будет меньше урожай, меньшая наполняемость рынка, значит более высокая цена, и тут государство скажет, а мы теперь будем тут залоговые операции проводить. Уже и без того на растущей цене оно будет поддерживать сельхозпроизводителя! Государство оказывается со своей политикой не у дел. Интервенционные операции должны объявляться вперед, длительный сельскохозяйственный путь помог к этому приспособиться. В противном случае такое принятие интервенционных мер работает на руку только торговцам. Регулирование, которое поддерживает торговцев, делает менее колеблющуюся для них цену. Это тоже возможные варианты, - чтобы зерновой спекулянт не терял от сильного колебания цены. Но так как в нашей стране так много всяких дырок, а бюджет очень ограничен, то я не думаю, что поддержка зерновых трейдеров является нашей первоочередной задачей.
Как делают Европа и Америка? Они говорят, что в ближайшие годы мы будем делать так, чтобы цена на зерно не упала ниже $80 (условно говоря, это ни коим образом не рекомендация). Посчитали и сказали, что, если зернопроизводитель получает меньше $80, то это совершенное отсутствие рентабельности, какой бы ни был урожай. Мы так решили. Поэтому у нас на несколько лет вперед производитель знает, что у него цена будет ( уж как там сложится, он не знает, но по крайней мере) не ниже $80. Он, исходя из этого знания, принимает решение, сколько сеять. А затем, напрягая бюджет, власти изворачиваются, оценивают, какие могут быть цены и сколько придется заплатить для того, чтобы цена держалась не ниже $80. Это то, как работали механизмы в Америке и в Европе. Но они отменены и там, и там, но нам вообще свойственно игнорировать опыт других стран, то мы к этому возвращаемся.
Кроме того, если говорить о регулировании рынка, это то, над чем я сейчас думаю: обратите внимание, мы все время регулируем тот сектор, который начинает расти. Сахар всегда был выгоден нам, завоз сырца с самого начала реформ - это один из самых регулируемых рынков. Тарифы, квотные аукционы, сезонные пошлины – без конца государство что-то там регулирует. Только начало у нас расти зерно, стали экспортером, мгновенно стали проводить зерновые интервенции. Только у нас начало мясо расти, тут же ввели мясные квоты. Не кажется ли Вам, что в этом есть какая-то закономерность? И когда начинаешь думать, что же в основе этой закономерности, наталкиваешься (во всяком случае политэкономия об этом нам говорит) на то, что когда начинает расти какой-то сектор, то там появляются крупные игроки, сильные, влиятельные, и у них появляются лоббистские возможности отстоять ту или иную форму поддержки. Вот и вся подоплека всех интервенционных закупок, квот и т.д. Пока сектор слабенький, там нет сильных игроков, которые могли бы в правительстве протолкнуть это решение. Как только сектор начинает расти, там появляются сильные фигуры, которые могут организоваться и протолкнуть нужное им решение, протекционисты.

Но из этого можно сделать вывод, что наше государство о сельском хозяйстве не думает.
Как и любое государство. Потекционизм – это всегда поддержка наиболее сильного. Просто в силу такого механизма устройства. Сахар, посмотрите, сколько поддержек всяких - ужас! Производители Пепси и Колы уже «кровавыми» слезами плачут, настолько выросли цены! А производство сахарной свеклы-то не растет, до сельского хозяйства дело не доходит. Аграрий – он слабый, он не может организоваться и сказать, что вот, а меня обижают тут. Понимаете?! А сахарные заводы, сахарные компании – это о-го-го! За ними такие финансовые империи стоят, что любое правительство за пояс заткнут.
Именно поэтому весь мир идет по пути отмены протекционизма. В Америке Джонсон посчитал, что все субсидии попадают в 10% верхних крепких ферм, которые совершенно в этой поддержке не нуждаются. Когда ее отстаивают, начинают кричать, вот там бедные фермеры, там им жить не на что, а, когда реально начинаешь считать, кому деньги попадают, появляются крупные фирмы. Это во всем мире так. А население верит, население думает, что мы действительно поддерживаем отечественного производителя или бедного сельского фермера несчастного, который в грязи и навозе весь, без доходов. «Ничто не ново под Луной». Единственный выход отсюда – это отмена этой поддержки. Единственное, что данные льготы труднее отнять, лучше их не давать сразу.
Второе - если ты вступаешь на путь этого протекционизма, то начинается то, что в теории называется самораскручивающейся дотацией. В рынок влезли пальцем, тут поковыряли - в другом месте обвалилось. Бежим туда чего-то сделать, там что-то сделали - в третьем место обвалилось, и это бесконечно. Причем, вы начинаете все больше и больше вмешиваться в рынок, разрушая себя окончательно. Сахар в этом смысле очень красивый пример.
Сначала вы вводите ограничения на ввоз сырца, продаете эти квоты на аукционе, в результате цены на сырец прыгают так, что выгоднее ввозить не сырец, а белый сахар, поэтому вы вынуждены вводить сезонные пошлины на белый сахар. В результате цены на сахар прыгают так, что промышленные потребители сахара везут его из-за рубежа в виде сиропа (уже с этого года вводятся дополнительные пошлины и на сироп). Промышленные потребители сахара начинают ориентироваться на кукурузные подсластители, на сахарозаменители ( до этого мы еще не дошли, но, видно, скоро дойдем). Мы начинаем ограничивать ввоз этих товаров, потом население начинает страдать, потому что, все, что на сахаре, начинает безумно дорожать, мы начинаем тратить деньги на капитальные программы поддержки населения, все больше и дальше уходить от начальной точки.

И так до бесконечности?
Пока выдерживает бюджет. Это ЕС проходил в 1950-х годах: со своей любимой аграрной политикой они дошли до того, что 100% бюджета ЕС тратил на аграрную политику. ЕС к 1950-м годам был классическим аграрным союзом. Там больше ничего другого не было. Это не Россия! Обязательства взяли - вынуждены платить по этим обязательствам. Это мы себе можем позволить наобещать, а потом - ну, не сложилось с деньгами. А там платили. Видите, они сейчас рады бы от всего этого отказаться, а не получается. Те, кто льготы, субсидии, поддержку получали, вцепились мертвой хваткой, это они не выпустят уже никогда. Реформа не получается. Со скрипом жутким идет. Чуть что, сразу помидоры на Елисейских полях!

А нам еще не поздно опомниться?
Пока не поздно. Мы сейчас одна из самых либеральных (в аграрном смысле) стран. У нас одна из самых либеральных политик. Но мы, осознав это, вместо того, чтобы кричать всему миру, вот мы какие либеральные, весь мир начинаем стращать: а вот мы сейчас вот это введем, вот это и вот это. Поэтому, несмотря на то, что объективные показатели у нас очень либеральные, мы всему миру кажемся протекционистской страной. Эта позиция нам многое портит. И сейчас у нас есть шанс стать чем-то типа Новой Зеландии - кричать: смотрите, какие мы либеральные, а вы, сволочи, все тут протекционисты. Это позиция честного человека, который действительно честный, и начинает всех уличать.