Корпоративное управление подчинилось рынку

Эффективные институты корпоративного управления - важный механизм развития рыночной экономики. На их создание в 1990-е гг. Россия получала многомиллионные займы от Всемирного банка и МВФ. Однако модель взаимоотношений предприятий и инвесторов, собственников и менеджеров, успешно работавшая в других странах, фактически была отторгнута российским бизнесом в те же 90-е. Вопреки ориентации либеральных реформаторов на распыленную структуру собственности и контроль за действиями менеджеров через механизмы фондового рынка (как в США и Великобритании) сформировалась "инсайдерская" модель управления. При этом острые корпоративные конфликты, явное отторжение внешних инвесторов, вывод активов и массовые нарушения прав акционеров весьма негативно отразились на репутации России и российского бизнеса.
Парадокс в том, что в последние годы наметились позитивные сдвиги в корпоративной политике многих крупных и средних российских компаний. Они проявляются в улучшении взаимодействий с акционерами, повышении степени прозрачности, регулярных выплатах дивидендов; во внедрении в практику международных стандартов финансовой отчетности; в активном выпуске корпоративных облигаций и фактах свободного размещения дополнительных эмиссий акций среди сторонних инвесторов. Что же стало причиной такого неожиданного для многих экспертов развития событий?
Серьезной предпосылкой стала сама консолидация собственности и связанное с этим изменение статуса "инсайдеров" , обретение ими юридического контроля над предприятиями. Став доминирующими собственниками, и старые "красные директора" , и новые крупные частные инвесторы заинтересованы уже не в выводе с предприятий ликвидных активов, а в долгосрочном повышении эффективности подконтрольного бизнеса.
Парадоксально, но другим фактором улучшения корпоративного управления стал закон о банкротстве, действовавший в 1998 - 2002 гг. В его основу был положен принцип неплатежеспособности предприятия по текущим операциям, что существенно снизило барьеры для инициирования процедур банкротства. Если на 1. 1. 1998 г. в производстве находилось немногим более 4 тысяч дел о банкротстве, то на 1. 1. 2002 г. - уже 52,5 тысячи. И хотя около 80 % составляли дела о банкротстве отсутствующих или ликвидируемых должников, этот рост означал явное расширение спроса на институт банкротства.
Одно "но": многие кредиторы были заинтересованы в применении банкротства не для прямого возврата средств, а для получения контроля над предприятиями-должниками и захвата их активов. По оценкам ФСФО, в 2000 г. до 40 % инициированных хозяйствующими субъектами дел о банкротстве содержали признаки преднамеренного или фиктивного банкротства. Это вызвало резкую критику закона со стороны бизнеса и региональных властей и привело к принятию более сбалансированного, третьего закона о банкротстве.
Однако использование даже мелкой просроченной задолженности в целях "перехвата" управления на успешных предприятиях привело к "расчистке" неплатежей, способствовало повышению эффективности управления и переходу к более цивилизованным и легальным формам ведения бизнеса. Эволюция корпоративного законодательства и законодательства о банкротстве - пример того, как несовершенные институты могут дополнять друг друга. Возник механизм, дисциплинирующий участников корпоративного управления. Одновременно критика со стороны бизнеса вынудила правительство к поиску баланса интересов участников процесса. Что в конечном счете привело к формированию некоего равновесия в системе институтов, регулирующих отношения корпоративного управления. Проблема лишь в том, что такая система складывалась не в результате продуманного направленного изменения институтов, а "на ощупь" , дорогостоящим методом проб и ошибок.