Законы для больших

Реакцией частного сектора на бюрократическое укрепление властной вертикали является усиление концентрации и создание гигантских холдингов-конгломератов. Такая экономика практически не оставляет места конкуренции

Право - это прежде всего инструмент разрешения конфликтов. И поэтому в англоязычной экономической литературе традиционно считается, что спрос на право должен исходить от самих рыночных агентов, для которых легальные правовые механизмы разрешения конфликтов связаны с меньшими издержками в сравнении с неформальными силовыми вариантами воздействия на контрагентов.
Один из классических примеров - влияние "золотой лихорадки" в США на формирование правовых институтов в сфере отношений собственности. Объективная потребность в фиксации и разграничении прав собственности на участки, разрабатываемые отдельными золотоискателями при отсутствии какого-либо госрегулирования, привела в начале XX века к возникновению в этой сфере системы правовых отношений, которая вытекала из взаимодействия интересов непосредственных участников процесса.
В начале 90-х многие эксперты предполагали, что в России подобный результат будет достигнут через массовую приватизацию. Однако в течение долгого времени экономические агенты в России в большинстве своем стойко игнорировали законодательство.
Логика развития спроса на право в переходной экономике оказывается нестандартной. Первыми спрос на право предъявляют отнюдь не фирмы, а государство - поскольку конкретные ведомства, движимые стандартными бюрократическими устремлениями, нуждаются в праве, как в инструменте, обеспечивающем им власть и влияние по отношению к бизнесу.
Тем не менее без развитой системы правоприменения данный инструмент оказывается неэффективным. Для абсолютного большинства участников рынка в этих условиях игнорирование законодательства связано с меньшими издержками, чем его соблюдение. Поэтому именно государственные ведомства под лозунгами защиты прав миноритарных акционеров со второй половины 90-х проявляли наибольшую активность в создании работающей системы правоприменения по новым законам в сфере корпоративного управления.
Однако практическое становление системы правоприменения открывает возможности использования законодательства не только для государственных ведомств, но и для наиболее активных, "агрессивных" участников рынка. Опираясь на неизбежные пробелы в законодательстве, "хищники" используют их для легального перехвата собственности и контроля. При этом закон в таких ситуациях очень часто начинает применяться согласно его букве, но вопреки смыслу. Это касается, в частности, многих случаев применения Закона о банкротстве в редакции 1998 года, а также корпоративного шантажа доминирующих собственников на базе положений Закона об АО.
Распространение подобной оппортунистической практики вынуждает категорию консервативных участников к лоббированию своих интересов в законодательной сфере. И только на этой стадии, к которой мы подошли в последнее время, становится возможным появление законов, отражающих баланс интересов основных участников процессов корпоративного управления. Но наметившаяся в последние годы тенденция к консолидации госаппарата в условиях отсутствия политической конкуренции может существенно увеличить издержки достижения подобного баланса интересов и ограничить круг субъектов, способных реально влиять на законотворческий процесс.
Оставаясь неподконтрольным не только обществу, но и высшей политической власти, госаппарат стал играть все более важную роль в экономической жизни, руководствуясь при этом стандартными бюрократическими устремлениями. В результате модель неформальной приватизации власти в интересах бизнеса, характерная для 90-х годов, постепенно сменяется моделью неформального захвата бизнеса и подчинения его интересам ведомств.
По-настоящему противостоять ведомствам может лишь крупный и очень крупный бизнес. Поэтому реакцией частного сектора на бюрократическое укрепление властной вертикали является усиление горизонтальной концентрации и вертикальной интеграции с построением гигантских холдингов-конгломератов, способных по своему влиянию на экономику уравновешивать консолидированные ведомства.
В такой экономике практически не остается места конкурентным началам. И это, на наш взгляд, отчасти объясняет стагнацию в развитии малых и средних предприятий, наблюдаемую уже с середины 90-х годов. Несмотря на усилия правительства в рамках кампании по дерегулированию и дебюрократизации в 2001 году, здесь мало что удалось изменить. И парадоксальным образом, пройдя через рыночную трансформацию, в последние годы мы можем наблюдать формирование и укрепление в экономике иерархических неконкурентных структур, столь характерных для советского периода.
Альтернативой подобному сценарию развития событий может выступать развитие механизмов политической конкуренции, ограничивающей бюрократические устремления ведомств и создающей предпосылки для конкуренции в экономике. Однако это возможно лишь в том случае, если представители бизнес-сообщества осознают свои коллективные интересы и бизнес начнет осуществлять активное взаимодействие с возникающими институтами гражданского общества.