В защиту сильных

Существуя в открытом рыночном пространстве, Россия обязана иметь крупные компании. И в этом смысле борьба против сегодняшних олигархов просто вредна
В начале апреля на сайте www.worldbank.org.ru была опубликована полная версия меморандума Всемирного банка (ВБ) об экономическом развитии РФ "От экономики переходного периода к экономике развития". Фокус дискуссии вокруг этого документа, к сожалению, оказался смещен на традиционно волнующий наших сограждан вопрос: "Кому принадлежит Россия?" Но если абстрагироваться от политических спекуляций, то следует признать, что доклад - хороший повод обсудить вопрос о реальной роли крупного бизнеса в нашем экономическом развитии.

Каковы масштабы концентрации
Анализируя 32 отраслевых рынка, объем продаж на которых составляет около 75% всех продаж российской промышленности, и сопоставляя структуру этих рынков в 1991-м и 2001 году, эксперты Всемирного банка подчеркивают заметно возросшую степень их концентрации. Но при этом в докладе отмечается, что по степени концентрации производства Россия, вопреки ожиданиям, существенно уступает развитым странам. Основное же внимание в докладе ВБ уделяется анализу концентрации собственности и контроля - или концентрации экономической власти в руках крупнейших финансово-промышленных групп. В частности, по оценкам экспертов ВБ, 23 крупнейшие российские бизнес-группы - с объемом продаж свыше 400 млн долларов в год или с численностью работников свыше 19 тыс. - сосредоточили в своих руках около 35% реализации промышленной продукции и около 16, 4% занятых в промышленности.
Комментируя приведенные цифры, необходимо отметить, что представленные в докладе ВБ оценки активов и доходов финансово-промышленных групп в излишней мере основываются на экспертных данных и вызывают достаточно много нарекании из-за расхождения с существующей публичной отчетностью крупных компаний. Так, обороты "ЛУКойла", ЮКОСа, "Интерроса"-"Норникеля" и, соответственно, активы их владельцев в докладе значительно занижены. В целом, на основе данных доклада, вклад крупнейших бизнес-групп в ВВП России можно оценить в диапазоне от 9, 5 до 17% ВВП. Мы же полагаем, что на частные бизнес-группы с учетом всех экспортных доходов, как в промышленном звене экономики, так на транспорте и в торговле, приходится до 20-22% ВВП, а с учетом госмонополий ("Газпрома", "Транснефти", РАО ЕЭС) - 27-28% ВВП. К тому же банковский капитал (15 крупнейших банков, без Сбербанка и Внешторгбанка), сросшийся с промышленными холдингами, оценивается в 20% активов банковского сектора страны, что дает еще 8% ВВП. Таким образом, в докладе Всемирного банка масштабы концентрации капитала в российской экономике скорее недооценены, нежели преувеличены. И поэтому, безусловно, важен поставленный в докладе ВБ вопрос об эффективности крупнейших бизнес-групп.

Каковы последствия концентрации
По этому вопросу в докладе ВБ есть очень сильные суждения.
Во-первых, опираясь на результаты регрессионного анализа данных по 1297 компаниям, контролируемым разными типами собственников, эксперты ВБ утверждают, что крупнейшие ФПГ, как правило, не превосходят по своим экономическим показателям более мелких отечественных частных собственников. А если сделать соответствующие корректировки (например, поправки на отрасль и размер компании), окажется, что они "работают заметно менее эффективно".
Во-вторых, возросшая степень концентрации рынков в сочетании с параллельно идущей концентрацией собственности и контроля - и особенно "вследствие сомнительного характера многих приватизационных сделок" - чревата, по мнению авторов доклада, появлением "монополистического контроля". Правда, в докладе делается оговорка, что "этого пока не случилось, по крайней мере, в большинстве секторов, да и в экономике в целом". И тем не менее эксперты ВБ в качестве одной из ключевых политических мер полагают необходимым ужесточить антимонопольное законодательство.
В-третьих, согласно материалам доклада, хотя федеральные бизнес-группы получают льготы от региональных властей реже, чем региональные компании или иностранные инвесторы, эффект этих льгот "оказывает разрушительное влияние на регион".
В итоге "предоставленные в меморандуме данные по регионам показывают, что российские ФПГ действуют наподобие аналогичных групп в других странах мира, используя власть в своих интересах и проявляя недюжинный талант к тому, что Адам Смит назвал „сговором против общественного блага"".
Комментируя данные выводы, нужно в первую очередь подчеркнуть, что сравнение эффективности работы предприятий, входящих в финансово-промышленные группы, с результатами работы независимых средних компаний методически очень сложно. И поскольку в докладе отсутствует развернутое описание использованной методики, мы не можем оценить степень ее корректности. Тем не менее, исходя из опубликованного текста, мы можем предположить, что основное внимание уделялось фактору рентабельности. И в этом случае полученные результаты не представляют собой ничего удивительного: в нормальной рыночной экономике рентабельность малого и среднего бизнеса, успешно выживающего в конкурентной борьбе, должна быть выше, чем у крупных компаний. Однако средний бизнес, будучи более эффективным по рентабельности, как правило, имеет существенно меньшие, по сравнению с крупным, возможности по переливу капитала и диверсификации производства. А ведь именно здесь - в инвестиционных возможностях и маневре капиталом - содержатся потенциальные преимущества бизнес-групп. В работах коллектива под руководством А. А. Дынкина показана тенденция к увеличению доли обрабатывающих производств в деятельности групп, сконцентрированных на экспорте и переработке сырья. Например, у "Базового элемента", опирающегося на алюминиевый и лесобумажный бизнесы, растет доля машиностроения - до 22% в выручке группы и до 54% в занятости (по результатам 2002 года). У группы "Интеррос" за счет развития энергомашиностроительно холдинга "Силовые машины" доля машиностроительных производств в выручке повысилась с 5 (1998 год) до 8% (2002 год), а после объединения с предприятиями Кахи Бендукидзе в 2003 году станет еще выше. Но угроза "чеболизации" сильно преувеличивается. Мы наблюдаем лишь усиление консолидации бизнес-групп и избавление их от непрофильных, неперспективных активов, что является естественным способом повышения эффективности.
Рассуждая об угрозах монополизации российских рынков национальными ФПГ, эксперты ВБ как-то забывают, что в 2001 году в России в отличие от ситуации 1991 года мы имели дело уже с открытой экономикой. И степень этой открытости вряд ли сильно вырастет даже после вступления России в ВТО. А это, в свою очередь, означает, что крупнейшие отечественные компании, даже контролируя 70-80% продаж в России, ничего не смогут навязать своим потребителям - поскольку по меркам глобального рынка они являются весьма средними фирмами.
И наконец, тезис о "захвате государства" и негативном влиянии федеральных ФПГ на экономическое развитие в регионах. Как следует из полного текста доклада, эксперты ВБ в этом случае опирались на оценки структуры собственности и контроля, относящиеся к лету 2003 года, на данные по продажам, численности работников и активам за 2001 год, а также на усредненные данные о льготах, предоставленных региональными властями в 1996-2000 годах 300 компаниям из выборки ВБ. Сознавая условность подобных данных, авторы доклада в его полной версии специально подчеркивают, что "к полученным результатам нужно подходить весьма осторожно". Однако, к сожалению, из краткой версии доклада, распространявшейся в СМИ, эта важная оговорка исчезла, что придало далеко не бесспорным выводам ВБ совсем иной вес. Нам же кажется, что новые кластеры развития могут возникнуть прежде всего из взаимодействия национальных бизнес-групп и "продвинутых" региональных лидеров, которые в политическом плане находятся в сопоставимых весовых категориях и скорее, чем другие игроки, будут склонны к диалогу.

Требуются большие компании
"Малое прекрасно" - этот лозунг может быть первой строкой большинства докладов Всемирного банка. В неразвитости малого бизнеса и засилье крупного капитала международные специалисты, как и отечественные критики "дикого" капитализма, видят основной корень всех бед российской экономики.
Но нам нужны не маленькие компании. А много больших. Ни обеспечение устойчивых темпов роста на уровне 5-6% в год, ни модернизация экономики невозможны без увеличения удельного веса обрабатывающих, высокотехнологичных, науко- и информационно-емких производств и услуг. Этот структурный сдвиг может произойти лишь при ускоренном развитии среднего бизнеса. Но борьбой против крупных ФПГ эту проблему не решить. Если мы хотим, чтобы наша экономика из маленькой превратилась в большую, нам нужно думать не о разделении существующих империй, а о создании условий для появления десятков подобных бизнес-групп, о выращивании их из компаний нынешнего "второго эшелона", которые ежегодно смогли бы удваивать, утраивать свои размеры.
Развитую экономику нельзя создать при всеобщей бедности. Но она невозможна и при слабой элите, расколотой на административно-силовой блок, на воинствующих представителей среднего бизнеса и на сервильный крупный бизнес. Хочется надеяться, что научные споры вокруг роли крупного бизнеса в развитии российской экономики помогут консолидации, а не будут, независимо от воли их участников, способствовать образованию новых разделительных полос.

Андрей Клепач, Исполнительный директор Центра развития
Андрей Яковлев, Директор Института анализа предприятий и рынков ГУ-ВШЭ