Мнение

Андрей Александрович, Президент Путин одобрил идею обмена части акций Газпрома на Роснефть, а значит, можно считать, что проблема либерализации рынка акций Газпрома решена. В результате такого обмена государство получает контрольный пакет в Газпроме, внутренний и внешний рынок акций Газпрома сольются воедино, будут отменены квоты для иностранцев, и, кроме того, на российском рынке появится компания с беспрецедентно большой капитализацией - более $100 млрд. При этом критических отзывов экспертов и аналитиков практически нет. Это действительно идеальный вариант решения проблемы с Газпромом? Все действительно настолько хорошо, или есть подводные камни?
На мой взгляд, это позитивный шаг в том плане, что он решает проблему контроля над Газпромом. Ситуация отсутствия ключевого, доминирующего собственника для подобной компании была явно неудачной. Мы живем в российской экономике, где зависимость компании от фондового рынка минимальна, тем более, такой компании, как Газпром.
В отношении возможных негативных последствий данный шаг может рассматриваться только как предпосылка для позитивных сдвигов, потому что дальнейшее будет зависеть от того, насколько менеджмент Газпрома сможет адекватно реагировать на требования рынка, чего, к сожалению, в последние годы не было заметно. С другой стороны, сама ситуация, когда государство получает полноценный контроль над компанией, при необходимости будет позволять более эффективно проводить смену менеджмента. Поэтому в целом я бы оценил этот шаг как полезный, но не ставящий окончательную точку в развитии, потому что дальнейшее изменение ситуации с Газпромом - повышением его эффективности – однозначно будет зависеть от менеджмента, адекватно реагирующего на внешние сигналы и вызовы.
Не опасно ли появление такой суперкрупной государственной компании, которая в дальнейшем, весьма вероятно, будет впитывать в себя все доступные для нее нефтяные активы?
В контексте глобальной конкуренции нам нужны подобные крупные компании. Я в этом ничего страшного не вижу. А с точки зрения внутренней российской ситуации, это некое продолжение тенденции, которая уже имеет место быть: хотим мы этого или не хотим, государство все равно будет стремиться контролировать сырьевой сектор. Пусть это будет в подобной форме - это будет публичная компания, которая, в том числе, будет продавать свои акции на зарубежных биржах, а не только на российских, что будет ставить ее в более жесткие конкурентные условия, требуя соответствия стандартам глобального финансового рынка. Это решение можно охарактеризовать английским выражением «second best» - лучшее из худших.