• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Россия 2015 "Третий Запад" или "Еврокитай"

Большой Бизнес. 2005. № 5. 13 мая

...Марк Урнов: Важнейшим, несопоставимым ни с чем вызовом для России является ситуация с народонаселением...

Стратегическое планирование никогда не было сильной стороной российского государства. Лишь в последнее время общественности было предъявлено несколько вариантов среднесрочной программы социально-экономического развития России, действие которых, как правило, не выходит за пределы 2008 года. Планы на более длительную перспективу пока сосредоточены в рамках ограниченного числа отраслевых программ и проблему отсутствия продуманной стратегии не снимают.
Знаковым в этой связи стало апрельское обращение Президента России Владимира Путина с ежегодным посланием Федеральному собранию. Обозначив основные проблемы, задачи и приоритеты социально-экономического развития страны, российский президент предложил рассматривать это послание (наряду с прошлогодним) как "единую программу действий на ближайшее десятилетие". Несмотря на несомненную важность озвученных инициатив, их детализация и поиск оптимального решения поставленных задач невозможны без общественного обсуждения. Подобная открытая дискуссия, в ходе которой высказывались бы (и выслушивались бы) мнения представителей самой широкой общественности. - непременное условие выстраивания государством адекватной долгосрочной стратегии развития страны.
Частью такой дискуссии и должен стать "виртуальный" круглый стол, подготовленный "ББ" на основе опроса десяти ведущих российских экспертов, проведенного незадолго до обращения президента Путина. Ответы, данные в ходе этого заочного обсуждения, на наш взгляд, должны способствовать выстраиванию адекватной долгосрочной стратегии

"ББ": Каковы основные внешние экономические, политические и социальные вызовы современной России с точки зрения ее перспективного развития? Условно говоря, России-2015?
Алексей Макушкин: Главный внешнеполитический и внешнеэкономический вызов России состоит в назревшей необходимости поиска своего места в формирующемся глобализированном мире, адекватного ответа на предъявляемые ей претензии. Вопреки широко распространенному постулату Россия как экономическая единица представляет огромный интерес для современного мира. В том числе для его нынешних и потенциальных лидеров - США, Европы, Китая и Индии. Я подчеркиваю эту мысль, поскольку пропагандируется прямо противоположный тезис.
В рамках этой установки Россия должна понять, для кого конкретно, в каком объеме, в какой срок и почему она является предметом этого интереса. Иными словами, на чем концентрируется интерес зарубежных стран к России. Никакого секрета здесь нет: это энергетика, вооружение и ряд высоких технологий, прежде всего в сфере освоения космоса.
Проблема в том, что никакого сбалансированного пакета предложений по этим разным интересантам у России сегодня нет. При этом внешний мир все настойчивее предъявляет ей претензии, суть которых во многом сводится к вопросу: "Зачем вам столько ресурсов, если вы не в состоянии рационально ими воспользоваться?"
С одной стороны, Россия - экономика, обладающая ресурсами, готовыми стать частью внешнеэкономического оборота, спрос на которые внутри страны недостаточен для их масштабного вовлечения в создание стоимости. Также внутри страны нет адекватных этому институтов. С другой, все эти институты - банки, страховые компании, инструменты создания рынков фондового характера - существуют вовне. Эта огромная двуполярность (с одной стороны, мешок с "реальными активами" , отсутствие структуры для их употребления и огромный внешний потенциал управления этими активами, с другой - все более явный их дефицит) - серьезный вызов России, который уже скоро потребует своего решения.
Дмитрий Сорокин: Адекватный ответ на этот и другие вопросы будет означать постепенное превращение России в один из полюсов мирового развития по критериям XXI века. В противном случае стране грозит превращение из субъекта в объект мировой геополитики со всеми вытекающими отсюда последствиями.
"ББ": С какими внутренними проблемами придется столкнуться?
Марк Урнов: Важнейшим, несопоставимым ни с чем вызовом для России является ситуация с народонаселением.
Наталия Римашевская: Нас становится все меньше. В 1992 году Россия прошла точку невозврата: с этого момента у нас идет естественная убыль населения, которая раньше отчасти покрывалась положительным сальдо миграции. Теперь же и этого сальдо нет или оно очень маленькое.
Марк Урнов: Это комплексный вызов, который помимо сокращения численности включает и вопрос качества населения - ухудшения физического и психического здоровья нации, а также бегства умов. Эта проблема отягощается состоянием системы образования, отсутствием реформы армии, до сих пор ориентированной совсем на другие демографические условия.
Негативное влияние демографического вызова будет нарастать далеко не плавно: уже с 2007 года Россия окажется в "демографической яме". Произойдет абсолютное и достаточно резкое сокращение трудовых ресурсов - снижение численности молодых людей трудоспособного возраста.
Дмитрий Тренин: Например, если СПИД в России будет развиваться теми темпами, которыми он развивался в последние годы, это чревато катастрофой для страны, колоссальным ударом по нашим экономическим, а соответственно, и социальным, политическим перспективам.
Марк Урнов: В результате мы довольно скоро окажемся в качественно ином состоянии по сравнению с нынешним. И мы должны морально подготовиться к новым условиям, чтобы проще пережить шок. Если мы к этим условиям не будем готовы, нам грозит мощная политическая дестабилизация.
Дмитрий Тренин: Демографическая проблема тесно связана и с необходимостью формирования новой российской нации. В России далеко не все благополучно в области межэтнических отношений, ксенофобии и национализма, которые расцветают в стране пышным цветом практически бесконтрольно. И это притом, что только для поддержания экономики на нынешнем уровне уже в краткосрочной перспективе России придется ежегодно приглашать более миллиона иностранных рабочих. Мы уже столкнулись с очень серьезными трудностями, и если государство и общество (или те, кто является авангардом, интеллектуальным локомотивом общества сегодня) этой проблемой не озаботятся, то они только возрастут. Алексей Макушкин: Серьезным вызовом в этой связи остается сохранение огромной неравномерности распределения богатства среди населения. Причем речь идет не просто об опасности распространения застойной бедности, но о деградации социального капитала - риске утраты человеком социальной перспективы, перспективы в жизни. Сегодня у вас может быть больше денег, чем вчера, завтра - больше, чем сегодня. Но если вы при этом не будете видеть, к чему все это идет, а будете чувствовать себя безработным на пособии, то подобное положение - самая большая угроза.
"ББ": Насколько нынешнее политическое устройство государства, состояние политической элиты адекватны с точки зрения решения задач перспективного развития?
Дмитрий Тренин: Самый большой вызов для России с точки зрения ее внутриполитического устройства в том, чтобы адаптировать существующую антикварную политическую систему к потребностям российской экономики, социального развития, нашего развития как огромной в пространственном отношении страны и федерации.
Михаил Делягин: Ключевая проблема состоит в неадекватности государства, вызванной тем, что правящая бюрократия чувствует себя совершенно безответственной перед обществом.
Дмитрий Тренин: К сожалению, даже на самом верху не видят разницы между понятиями "государство" и "власть". Сейчас в стране идет укрепление властной вертикали, точнее - концентрация, централизация власти в руках очень узкого круга людей. В то время как страна нуждается в государстве, которого в России не много, а слишком мало. При этом по мере концентрации власти не строится современное государство, то есть институты, что делает всю конструкцию крайне неустойчивой. Показателен в этой связи пример Киргизии, Грузии, Украины, где эта неустойчивость из-за отсутствия соответствующих государственных институтов привела к краху действующей власти. В России же совершенно устаревшую позицию в системе государственной власти занимают такие структуры, как прокуратура или органы правопорядка. Они зачастую являются продолжением советских органов, а не чем-то, что в большей степени отвечало бы нынешним потребностям нашей страны.
Марк Урнов: Не менее остро в этой связи стоит вопрос формирования новой российской правящей элиты.Такое впечатление, что сегодня она предпочитает жить в мифологемах, причем достаточно старых. В то время как кардинально меняется мир, население, соотношение сил, многие представители элиты продолжают рассуждать о великой миссии России, о "третьем пути" , упорно держаться за дилемму "западники - славянофилы" , не замечая колоссальных тектонических сдвигов, происходящих в современном мире.
Дмитрий Шейман: В системе государственного управления одна из главных проблем связана с крайне низким уровнем согласованности в действиях различных ветвей и уровней власти в процессе стратегического планирования. Отраслевые стратегии федерального центра часто не согласованы и не синхронизированы между собой. Это особенно заметно, когда мы начинаем привязывать их к конкретным территориям реализации. И уж точно они не согласованы со стратегиями развития российских регионов. На региональном уровне стратегии развития только в редких случаях и только с недавнего времени стали приводиться в соответствие между собой. Соседи начали это делать, понимая, что некоторые проекты требуют консолидации ресурсов и единых действий нескольких субъектов, без чего их реализация нецелесообразна или вообще невозможна. Соответствующие согласительные процедуры пока нормативно не закреплены, а на практике мы часто сталкиваемся с ситуацией, когда регионы-соседи заявляют взаимоисключающие приоритеты развития.
Слабая согласованность на горизонтальных уровнях - федеральном и региональном - накладывается на отсутствие механизмов согласования по вертикали приоритетов, устанавливаемых на федеральном уровне, с приоритетами, формируемыми на региональном уровне. В итоге на этапе отбора и оценки инвестиционных проектов мы имеем недостаточно внятные критерии, а как результат - очевидное распыление и без того ограниченных финансовых, человеческих и административных ресурсов. Необходимо, чтобы региональные приоритеты развития были доформулированы и получили свое отражение в федеральной политике регионального развития. Именно в политике "развития" , а не "выравнивания" , "стабилизации" , "сокращения различий". Поэтому строительство механизма трансляции приоритетов федерального уровня на уровень территорий (и наоборот) - один из ключевых вопросов.
Евгений Волк: На пути увеличения согласованности на различных уровнях управления лежит и решение еще одной долгосрочной социально-политической проблемы для России - проблемы сепаратизма. Чечня - это очень надолго. Эта проблема будет сказываться и в виде терроризма, и в виде социальной и политической нестабильности на Северном Кавказе и в отдельных мусульманских регионах, которая в конечном итоге будет серьезно влиять на стабильность в стране в целом.
"ББ": Насколько решение этих проблем увязано с ответом на вызовы России в области экономики? Что это за вызовы?
Владимир Дребенцов: Действительно, без решения этих задач Россия едва ли может рассчитывать на решение многочисленных экономических проблем. В первую очередь это проблемы серьезной модернизации промышленности и ее сугубой ресурсоориентированности. Причем в повышении конкурентоспособности нуждаются не только несырьевые секторы российской экономики. И в самом сырьевом секторе необходимо провести более сбалансированную диверсификацию.
Дмитрий Сорокин: В этом случае российская экономика сохранит полную зависимость от единственного фактора - успеха или неуспеха сырьевого сектора. Причем успех или неуспех не слишком зависит от российского правительства.
Евгений Волк: За счет дорогой нефти и газа долго жить мы не сможем. Высокие доходы от сырьевого экспорта, конечно, способствуют латанию текущих дыр, созданию видимости благосостояния. Однако в обозримой перспективе они лишь усугубляют отставание страны от передовых экономик не только на Западе, но и на Востоке, выводят страну из сферы конкурентоспособности. Высокая цена на нефть вредит России, поскольку не дает стимулов для реструктуризации и модернизации других, отстающих отраслей промышленности. Она не дает импульсов для инвестиций в те отрасли, которые определяют сейчас истинное лицо мировой экономики и в которых Россия серьезно хромает.
Владимир Дребенцов: Конечно, Россия нуждается в продолжении начатых реформ. Их осуществление по-прежнему связано с рисками. В частности, если материализуются опасения по поводу того, что российская экономическая политика перестанет быть либеральной и рыночно ориентированной и будет реализован дирижистский сценарий, подразумевающий прямое вмешательство государства, то этот вариант будет наихудшим из всех возможных.
На тактическом уровне существуют конкретные риски, связанные с реализацией конкретных реформ - административной, социальной, ЖКХ, реформы естественных монополий. Их необходимо проводить, но это реформы сложные. Напомню лишь то, что произошло с монетизацией льгот. А это ведь был предварительный шаг к реформе, но и он вышел комковато.
"ББ": Что должно стать приоритетной целью реформ на десятилетнюю перспективу?
Дмитрий Тренин: Одной из важнейших целей реформ должно стать создание нормальных условий для развития бизнеса. Представители сверхкрупного российского бизнеса могут встречаться с президентом и решать, так или иначе, свои проблемы. А вот уже просто крупный, а тем более средний и мелкий бизнес находится под колоссальной пятой бюрократии. Сегодня страна отдана на откуп армии никому не подотчетных чиновников, многие из которых коррумпированы.
Алексей Макушкин: В этой связи вопрос номер один - вопрос имущественных отношений в широком смысле слова. Это не только налоговая амнистия, сроки давности по приватизационным сделкам. Речь идет не только о том, чтобы закрепить титулы собственников, но о необходимости создать внутри страны ту организационно-техническую структуру, которая позволит использовать право собственности или выстраивать имущественные отношения производительным образом. Без этого никакие внешние вливания, никакие дополнительные заработки, которые мы будем иметь на нефти, не позволят стране развиваться.
"ББ": Какой видится роль государства в выработке и реализации долгосрочной стратегии развития России?
Марк Урнов: В процессе выработки стратегии государство может и должно участвовать как партнер экспертного сообщества. Возможно, как заказчик. Но оно не должно ставить экспертному сообществу собственные мифологические рамки. Тогда это будет не заказ на разработку стратегии, а идеологический заказ на "научное" обоснование правильности выбранного курса.
Дмитрий Шейман: Для этого государство должно формировать площадки для стратегической коммуникации и демонстрировать заинтересованность в том, чтобы слышать и принимать в работу все публикуемые точки зрения.
Дмитрий Тренин: Оно должно играть очень важную роль выразителя мнений, интересов разных групп граждан. В данном случае под государством я имею в виду всю политическую систему. Не только органы государственной власти, но и партии, и другие организации, участвующие в политике. И само государство как совокупность органов власти должно быть медиатором между этими интересами, которые объединяются на уровне парламентов, различных законодательных собраний, тех или иных избранных лиц.
Функция государства и в том, чтобы дать другим, негосударственным актерам в максимальной степени проявить себя с лучшей стороны. Это и бизнес, которому не надо указывать, а который надо освобождать. И интеллектуальные силы, которые должны быть привечены этим государством. Нынешнее государство очень плохо относится к тем, кто до сих пор являет собой цвет российской техники, науки, культуры, образования, здравоохранения. Эти сферы - забытые секторы для России.
Владимир May: В вопросах выработки и реализации долгосрочной стратегии государству должна принадлежать первостепенная роль. Но это не надо понимать в традиционном смысле - в виде определения отраслевых приоритетов, концентрации бюджетных ресурсов на масштабных инвестиционных проектах. Все это было характерно для прошлого, для индустриального общества и не имеет смысла в постиндустриальную эпоху. Приоритет государства сегодня надо понимать в том смысле, что главным фактором экономического прогресса (в том числе и роста ВВП) является состояние политических институтов, эффективности всей системы госуправления. Мы живем в условиях падающей производительности экономического законодательства. Можно бесконечно улучшать законы, регулирующие экономическую жизнь, но это не даст никакого результата без повышения эффективности функционирования государственной власти, всей системы госуправления и правовой системы. То есть системы исполнения законодательства. Перспективы долгосрочного экономического развития сегодня на 90 % детерминированы состоянием государственных институтов. Бессмысленны дебюрократизация, снижение административных барьеров для бизнеса, если неэффективны суды и правоохранительная система. Или, скажем, бессмысленно снижать налоги, если в этой сфере творится административный произвол. Несомненно, политические институты с точки зрения долгосрочных задач социально-экономического развития являются доминирующим фактором.
Михаил Делягин: Государство, прежде всего, должно исполнять свои неотъемлемые функции. Во-первых, осуществлять стратегическое планирование. Во-вторых, определять правила игры. И в-третьих, обеспечивать соблюдение этих правил. Государство должно стремиться к обеспечению прав собственности и созданию нормального человеческого капитала. А это означает искоренение бедности и нормализацию системы здравоохранения и образования, стимулирование рождаемости. Хотя и не радикально, повысить рождаемость можно, и примеры тому есть. Классический пример: введение сухого закона при Горбачеве резко повысило рождаемость, хотя со всех остальных точек зрения этот закон был абсолютной глупостью. Помимо основных функций государство должно решать задачи, необходимые для общества, но с решением которых общество в своем современном состоянии справиться не может. Это, например, реализация крупномасштабных высокозатратных проектов. В первую очередь модернизация инфраструктуры. В этой области государство должно предоставлять гарантии, а кое-где даже непосредственно кредитовать работы, обеспечивать необходимый контроль и соответствующую технологическую модернизацию.
Владимир Дребенцов: Действительно, в обновленной стратегии Всемирного банка в России, в частности, отмечается в качестве перспективного направления налаживание частно-государственного партнерства, в рамках которого могло бы идти развитие той же инфраструктуры.
Вообще роль государства в реализации долгосрочной стратегической программы состоит в помощи бизнесу в диверсификации. В том числе это необходимо для того, чтобы Россия смогла реализовать свой потенциал. Надо понять, собственно, в чем потенциал России, каково ее место в мире. В соответствии с этим необходимо определить, как лучше выстраивать внешние связи и какой должна быть экономическая среда внутри России. Это и есть сфера приложения усилий правительства. Кроме того, государство способно заглянуть дальше, чем бизнес. Именно оно должно задуматься о стратегии, а затем в соответствии с ней помогать выстраивать взаимодействие бизнеса с другими странами.
"ББ": Что будет происходить с Россией, если долгосрочная стратегия ее развития не будет выработана, то есть в случае реализации инерционного сценария?
Дмитрий Шейман: Инерционный сценарий - суть пессимистичный, или "безвольный" , сценарий. Его реализация означает окончательную потерю страной конкурентоспособности в геоэкономическом и геокультурном пространстве. Соответственно это означает и объективное нарастание социальной напряженности, политические конфликты, развал хозяйственных связей, конкуренцию за ограниченные бюджетные ресурсы при отсутствии притока инвестиционных ресурсов с рынка. Увеличение сепаратистских настроений на уровне территорий, фрагментация страны, разрушение единого экономического пространства автоматически влекут за собой опасность того, что части страны начнут попадать в зону влияния тех или иных немногочисленных центров мировой силы. Оценка последствий всего этого относится уже к области военных сценариев и прогнозов.
Марк Урнов: Ситуация такова, что Россия при инерционном сценарии просто не выживает. Представим себе, к примеру, сохранение призыва в армию при резком сокращении количества молодежи. Какова альтернатива? Если вся молодежь пойдет в армию, то армия, при всей своей неэффективности, худо-бедно продолжит свое существование. Но это значит, что обнажатся другие зоны: спрос на рабочие руки в гражданском секторе не будет удовлетворен, молодежь не пойдет учиться в вузы. То есть, решая краткосрочную задачу поддержки армии, мы больно ударим по своим долгосрочным перспективам.
Если же в армию пойдут не все, а только меньшая часть призывников, то армия окажется в глубочайшем кризисе, потому что она не адаптирована к таким условиям. Это лишь одно, и отнюдь не единственное обстоятельство, которое начнет приводить к дестабилизации страны при инерционном сценарии.
Если в такой ситуации государство начнет реагировать жестко, то усилится утечка умов. А если в условиях дефицита рабочих рук не будет расти бизнес, усилится утечка капиталов, просто потому, что они здесь окажутся лишними. И так до бесконечности.
"ББ": Каковы приоритетные задачи "идеальной" долгосрочной стратегии развития России, реализация которых могла бы дать ответы на главные вызовы на десятилетнюю перспективу?
Евгений Волк: В политической сфере приоритетными задачами стратегии должны быть создание прочных основ демократического управления, не зависящего от личности, и изменение политической конъюнктуры на основе гражданского общества и правового государства.
В области экономики прежде всего необходимо развитие института частной собственности при большой степени ее защищенности. Надо обеспечить развитие свободного предпринимательства, защиту интересов малого и среднего бизнеса, расширение среднего класса как естественной базы правового государства.
Дмитрий Шейман: Выстраивая долгосрочную стратегию развития, я бы дополнил превалирующую в настоящий момент логику в разработке программы развития логикой пространственного развития, которая помимо экономических учитывала бы и гуманитарные факторы. В их числе проблемы демографии, миграции, трудоресурсного и человеческого капитала. Сегодня при планировании крупных проектов всего на три года вперед мы упираемся в то, что их реализация не обеспечена необходимыми профессиональными компетенциями и трудовыми ресурсами. Проект может быть хорошо задуман, прописан, согласован и даже обеспечен финансированием, но квалифицированной рабочей силы для него не окажется.
Владимир Дребенцов: К сожалению, демографическая проблема перед Россией сохранится - остановить естественную убыль населения на такую перспективу будет очень трудно, если вообще возможно. Конечно, необходима реформа здравоохранения, образования, чтобы снизить напряжение, сложившееся на рынке труда уже сегодня. Но пути адекватного ответа России на демографический вызов не существует за пределами изменения российского эмиграционного законодательства.
Дмитрий Тренин: Если мы хотим выжить и тем более процветать, мы должны поменять не только иммиграционную политику. Мы, по существу, должны строить совсем другое, чем до сих пор, государство, иную нацию.
Дмитрий Сорокин: Ответ на вызов сырьевой ориентированности российской экономики надо искать на пути инновационного развития, на пути, по которому Россия исторически практически никогда не шла. Начиная с Петра I, она всегда воспроизводила вчерашний день окружающего мира, прежде всего Европы. Однако путь гонки за лидером нас никуда не приведет.
Дмитрий Шейман: Добавление логики пространственного развития в том числе должно усилить инновационную составляющую стратегии. России нужна не региональная политика компенсирующего характера, не политика выравнивания, ориентированная на инновационное развитие территорий. В России должно быть сформировано не менее двух-трех крупных региональных центров мирового значения. По объему валового регионального продукта на душу населения эти макрорегионы должны стать сопоставимыми с другими мировыми регионами. Эти регионы - полюса роста, центры инновационного развития, от которых должен идти инвестиционный, инновационный импульс на остальную территорию страны.
Марк Урнов: Имея в виду геополитическую обстановку, в которой находится страна, и учитывая состояние ее человеческих ресурсов, я не вижу другого реального выхода, кроме ясного осознания того, что враги у нас не на Западе и что по западным границам находится та самая цивилизация, к которой нам надо примкнуть. А примкнуть к ней можно только на правилах, на которых эта цивилизация построена, - на правилах интереса. Это означает необходимость открытия российских границ для западного капитала. Интенсивный приход западных фирм в отрасли, в которые они считают выгодным и необходимым приходить, а не в отрасли, которые мы бы им соблаговолили выделить.
Массовый приход в Россию западного капитала позволил бы нам в какой-то степени включиться в систему коллективной безопасности Северного полушария. И тогда наша страна стала бы той частью территории Земли, сохранение стабильности на которой кровно интересует не только нас самих, но и Запад. Мы смогли бы высвободить определенные ресурсы, которые в противном случае пришлось бы тратить на то, чтобы держать круговую оборону. И пустить эти ресурсы на то, чтобы начать оздоровление популяции. То есть инвестировать в здравоохранение и образование, стараться повысить долю заработной платы в ВВП. Бороться с коррупцией - выделять на это серьезные средства, а не заниматься имитацией борьбы с коррупцией путем создания бюрократических комиссий.
И здесь у России может появиться шанс решить свои острейшие проблемы совместно с другими представителями евроатлантической цивилизации и сохраниться как государство, общество, культурная единица.
"ББ": Как в случае реализации наиболее оптимистического плана будет выглядеть политико-экономический, социальный профиль России-2015? Каким будет место страны в мировом пространстве?
Алексей Макушкин: Я очень надеюсь, что Россия к этому времени станет стратегическим партнером Европы- и в энергетике, и в транспорте, и в космических технологиях. Это взаимодействие будет осуществляться в рамках крупных совместных проектов на территории России и за ее пределами. Вокруг этих проектов будет создана новая политико-гуманитарная ситуация, включая благоприятные визовые режимы, взаимное признание дипломов и т. д.
Не вызывает никаких сомнений и экономический потенциал отношений с мировыми центрами, в том числе с Китаем и Индией. Если предположить, что Китай будет продолжать последовательно развиваться и избежит конфликтов военного характера, то у России есть очень хорошие перспективы в плане привлечения прямых инвестиций из этой страны. И в область ТЭК, и в создание транспортной инфраструктуры на Дальнем Востоке и в Сибири. Со временем можно будет говорить и о допуске Китая в развитие наших обрабатывающих отраслей, в машиностроение.
Продолжится сотрудничество с Индией. Обозначившийся новый вектор во взаимодействии в энергетической сфере означает дальнейшую диверсификацию российских энергетических ресурсов на рынках. Причем значимость наращивания этих поставок будет не только фискальной и макроэкономической, но и геополитической. Эти поставки могут стать для России очень важным аргументом с точки зрения ее участия во многих других внешних проектах и конфликтных ситуациях. В них Россия будет объективно выступать стабилизатором и сможет крупно заработать.
Марк Урнов: При относительно благополучном развитии России на перспективу до 2015 года, думаю, она могла бы претендовать на место в едином европейском или евроатлантическом сообществе. Рассчитывать на то, что Россия будет занимать в этом сообществе первое или второе место наравне с США, не стоит. По всем оценкам, наш ВВП сегодня составляет примерно 10 % от ВВП США, а в 2050 году может составить 5 %. Претендовать на роль равного партнера в такой диспозиции вряд ли возможно.
Так что если реально смотреть на мир, то лучшее, на что мы можем рассчитывать, - это равноправное членство в сообществе "расширенной" Европы. Это не значит, что нам надо непременно с ходу вступать в НАТО или Евросоюз. Но расширять партнерство, постепенно срастаться с западным сообществом абсолютно необходимо. В противном случае мы окажемся в положении страны с убывающим населением, которая не принадлежит ни к одной из крупных цивилизаций. Страны, которая слабеет экономически и не может конкурировать с военной точки зрения ни с США, ни с фантастически быстро набирающим мощь Китаем. Но которая при этом обладает огромной территорией и ресурсами. Что обычно происходит в подобной ситуации, рассказывать не надо.
Михаил Делягин: А я считаю, что о долгосрочных перспективах развития России сегодня говорить преждевременно. Уже в среднесрочном плане - до 2008 года - в России может произойти системный кризис, который в том числе отразится и в политической сфере. В этой ситуации у России будет выбор. В одном случае правящая элита будет заменена людьми, чувствующими ответственность перед страной. Они будут вытолкнуты наверх в предстоящей социально-политической борьбе. Тогда произойдет политическая модернизация, а за ней начнется модернизация экономическая. В противном случае Россия рухнет, и никакой элиты у нее не будет.
Заглядывать на более длительную перспективу можно будет только после того, как мы выйдем из системного кризиса. Но в каком состоянии Россия из него выйдет и выйдет ли вообще, сегодня ответить нельзя. Сейчас мы не можем прогнозировать не только ход этого кризиса, но даже какие именно события нас в него столкнут. Если кризис будет вызван, условно говоря, воровством на атомной электростанции, вследствие чего произойдет новый Чернобыль, - ситуация будет одной. Если же мы в него войдем из-за того, что самолет с группой начальников не так приземлится, - это совсем другая история. Скорее всего, падение окажется неожиданным и будет вызвано очередными экстремальными глупостями государства.
Если же ситуация в России будет развиваться более-менее благополучно, страна постепенно начнет возвращать себе утраченные позиции в мире. Но рассчитывать на место лидера нам все равно пока не надо. Задачей для России на 2015 год может стать место в первой пятерке крупнейших экономических держав. Эта перспектива достижима только при условии, что из системного кризиса мы выходим с небольшими потерями, а сам кризис не будет сопровождаться глобальными техногенными катастрофами.
Дмитрий Тренин: Для России у меня есть два сценария примерно на перспективу до 2030 года.
Хороший сценарий, который называется "Россия - "Третий Запад" , может быть реализован, если удается выдвинуть элиту, способную к коренной трансформации, к успешной интеграции страны в различные мировые пространства. То есть успешная Россия (самостоятельный современный элемент международной конструкции) - "Третий Запад" , наряду с США и объединенной Европой.
Плохой сценарий называется "Россия - "Еврокитай". Он будет реализован, если такой элиты не появляется, коррупция принимает еще более ужасающие масштабы, страна сваливается с пути трансформации. В этом случае Россия, возможно, даже формально сохраняет целостность, но одна ее часть становится придатком, обочиной Европы, другая превращается в сырьевой придаток Китая. Вот такой "Еврокитай" для меня был бы кошмарным сценарием.