Мнение

Андрей Александрович, министр финансов Кудрин объяснил снижение темпов роста промышленного производства укреплением рубля и замораживанием инвестиционных проектов. То есть, в мае рост производства относительно мая прошлого года составил 1,4%, а в апреле он был 6%. Достаточно ли этого объяснения Кудрина, и как бороться со складывающейся ситуацией?
Замедление темпов экономического роста вряд ли можно объяснить только укреплением рубля. Делая акцент на этом факторе, руководитель Минфина скорее просто хочет переложить ответственность за происходящее на Центральный банк, который отвечает за курсовую политику. Связь же между инвестициями и динамикой производства, безусловно, есть. Причем масштабы инвестиций очень существенно зависят от ожиданий участников рынка. А эти ожидания в свою очередь определяются не только рыночной конъюнктурой, но и политикой правительства – которая большинству экономических агентов не понятна.
Можно спорить об эффективности экономической политики правительства М.Касьянова (например, Р.Аренд и Б.Томпсон из ОЭСР связывает ее с мало привлекательным сценарием «рыночного развития с опорой на сырьевые ресурсы»), но, по крайней мере, эта политика была достаточно целостной и давала необходимые ориентиры для участников рынка. Да, эта политика не обеспечивала условий для развития секторов и отраслей «высоких переделов». И в этом смысле она делала неизбежным снижение темпов экономического развития. Однако в рамках этой политики хотя бы можно было трезво оценить, чего следует и чего не следует ждать от правительства.
А сегодня предсказать действия правительства довольно затруднительно. И дело не только в преследовании ЮКОСа, которое А.Л.Кудрин в свое время весьма активно публично приветствовал, и последствия которого, по-видимому, он обозначает сейчас скромным словосочетанием «вопросы, которые встали в рамках инвестиционного климата». Дело в отсутствии какой-либо внятной политики в большинстве секторов и отраслей. Вместо единого правительства после адм. реформы прошлого года возник некий конгломерат соперничающих друг с другом супер-министерств, каждое из которых лоббирует свои решения, часто - через голову премьера. На все это накладывается внутренняя подковерная борьба различных группировок в госаппарате. В результате бизнес, сталкивающийся с все более жесткой конкуренцией на глобальном рынке, не понимает, какие цели ставит правительство и что из многочисленных деклараций последнего времени на деле может быть реализовано.
Можно ли изменить эту ситуацию? К сожалению, мне кажется, что в ближайшие два-три года на федеральном уровне реальных сдвигов к лучшему не будет. Нет игроков, которые могли бы реализовать решения, направленные на стимулирование экономического развития и поддержку инициативы, идущей снизу. И нет достаточного давления на власть извне (в том числе – со стороны крупного бизнеса) для того, чтобы обеспечить изменения в политике. Наиболее крупный «олигархический» бизнес слишком сильно напуган «делом ЮКОСа» и, судя по всему, будет занимать выжидательную позицию. Какие-то новые импульсы к развитию, на мой взгляд, может дать конструктивное взаимодействие между региональными властями и национальными бизнес-группами второго эшелона. В отдельных регионах механизмы такого взаимодействия уже выстраиваются. Однако на федеральном уровне нет условий для тиражирования и распространения подобной «лучшей практики». Для этого нужны новые люди, которые, по-видимому, могут появиться не раньше 2007-2008 годов.