Мнение

Алексей Владимирович, МВФ прогнозирует, что в этом году рост ВВП в России составит 5,5%, а в 2006 году 5,3%. Объяснения такому замедлению МВФ видит в том, что в России есть политическая изменчивость, свое влияние оказало дело ЮКОСа, а кроме того, завышены налоговые ставки в нефтяном секторе. То есть МВФ, называя цифры темпов роста ВВП, подразумевает, что этот рост основан на росте экспорта нефти. Минэкономразвития называет другие цифры - по этому году 5,9%, а в следующем 5,8%. И у Минэкономразвития речь идет о темпах роста при инновационном пути развития. Получается, если сравнивать эти прогнозы, что доля инновационного пути развития в приросте ВВП в этом году 0,4%, а в следующем – 0,5%. Тут возникает два вопроса. Что у нас сделано такого, чтобы инновации давали такой прирост ВВП, в чем заключается переход на инновационные рельсы? И второй вопрос – об инновациях у нас говорят как о спасении экономики, но не маловата ли прибавка?
Прогнозы такие действительно были, однако и у МВФ, и у МЭРТа это только прогнозы, построенные на определенных макромоделях, причем не обязательно одинаковых. А если эти модели разные, то нельзя однозначно утверждать и того, что на долю инновационного пути развития приходится именно 0,4% - ведь модель МЭРТ вполне может придавать меньший вес вкладу нефтяного сектора в экономический рост, чем это делает МВФ - все зависит от того, как посчитать!
К различиям в оценках приводят и иные, менее формальные обстоятельства. По отношению к России МВФ – организация, мягко выражаясь, посторонняя: по большому счету ей неважно, что здесь у нас происходит, и какие надежды питает правительство. Они занимаются тем, что смотрят на текущее состояние, экстраполируют существующие тенденции и делают выводы на основании того, что сейчас наблюдаемо и точно будет работать. Понятно, что нефтяные цены в одночасье не упадут, понятно, что в России нефть была, есть и в ближайшие двадцать-тридцать лет еще будет, понятно, что Россия будет ее продавать. Это определенный отчетливый источник доходов и роста национальной экономики, и именно на нем они строят свой прогноз. У МЭРТа положение несколько иное: они по определению не только делают прогнозы и отслеживают тенденции, но и формируют политику, т.е. воздействуют на темпы экономического роста, и даже отвечают за то, чтобы эти темпы были повыше. Поэтому более высокие оценки МЭРТ с одной стороны, могут отражать больший «должностной оптимизм»; однако могут они означать и то, что у МЭРТа припасены какие-то рецепты повышения темпов роста в будущем году (действенные или не очень – это отдельный вопрос, не влияющий на оценки темпов роста).
Теперь о том, что же обуславливает различия темпов роста. В последние месяцы правительство все чаще говорит об инновационном пути развития,- и говорит, на мой взгляд, не без оснований. Не может Россия претендовать на то чтобы числиться в мировых лидерах, если единственным наших источником реального роста является продажа сырья. Мировое лидерство чем дальше тем больше обеспечивается не за счет природных ресурсов, дешевой рабочей силы или темпов «догоняющего развития», а за счет продвижения вперед самой технологической границы. Если Россия хочет быть в числе тех стран, которые определяют направление мирового развития, мы должны больше внимания уделять тем секторам, которые обеспечивают инновационную составляющую экономического роста. Именно в этом, в частности, состоит идея создания инвестиционного фонда. Правда, в том, как будут реализовываться подобные программы есть известная доля «российской специфики»: а будет ли эффективным отбор инвестиционных проектов, не будет ли запредельной коррупция и т.п. Если принять допущение, что инвестиционные потоки будут относительно эффективными, и позволят в среднесрочной перспективе создать такие активы, которые обеспечат технологический прорыв, то долгосрочные перспективы роста могут оказаться очень неплохими. Однако даже в этом случае инвестиции в высокие технологии по определению не окупятся за год-два – такие проекты по определению носят венчурный характер, и имеют, большие сроки окупаемости. Так что если принять, что правительство переходит к стратегии инновационного экономического роста, то скорой отдачи от нее ждать не следует: в будущем году только начинается «раскрутка» таких секторов, которые должны принести большую отдачу в средней и долгосрочной перспективе.
Вы считаете, что переход на инновационные рельсы у нас все-таки начался?
Скажем так: я бы не поручился ни за наличие таких планов, ни за реалистичность их осуществления. Сделаем, однако, такое допущение – хотя бы для простоты рассуждения.
Инвестиционный фонд предполагается расходовать на инфраструктурные проекты совместно с бизнесом. Это не инновации.
Там не только инфраструктура, в мандат фонда должны входить и наукоемкие проекты. Проблема скорее в другом: как эти проекты будут отбирать, кто их выиграет, и как будет контролировать ход реализации проектов. Вся эта идея представляет интерес для всей экономики (а не только для узкой группы непосредственных выгодополучателей) только в том случае, если хотя бы часть из этих венчурных инвестиций действительно обернется инновационным прорывом в конкретных, пусть даже очень узких секторах. По примерно такому пути пошли финны: наряду с небольшими отраслями, обслуживающими только национальный рынок, у них есть несколько конкретных секторов, в которых они мировые лидеры. Самый известный пример – Nokia. Казалось бы - с какой такой радости Финляндия должна быть мировым лидером на рынке мобильных телефонов? Однако вот ведь: вложились в этот сектор, сделали хорошие инвестиции, и сработало. Если нам удастся обеспечить себе подобное лидерство по нескольким направлениям – очень хорошо. Вопрос только в том удастся ли этого добиться, или же все будет как всегда, т.е. будет разворовано.
То есть сейчас речь идет только о предварительном выборе направлений для перехода на инновационный путь развития.
Конечно. Нам хорошо бы встать на этот путь развития и МЭРТ за последний год достаточно мучительно и долго пытается придумать, как же нам это сделать?
Если смотреть на прогноз, на цифры темпов роста ВВП, то Минэкономразвития говорит об этом годе как о темпах роста уже при инновационном пути развития.
Инвестиции сами по себе могут обеспечить в лучшем случае несколько процентных пунктов ВВП – просто то, что средства выделены и вложены в экономику. В ближайшее время речь может идти лишь о выборе пути развития, но не о реальной отдаче от этих инвестиций.
Можно сделать вывод, что это некоторая риторика?
Это риторика в том смысле, что пока никакой отдачи не видно – но сейчас ее и не может быть. С таким же успехом можно назвать риторикой МВФ их оценки только потому, что мы не знаем, какие точно будут нефтяные цены. Да, мы не знаем, будут ли эффективны эти инвестиции – но даже если мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ставим себе такую цель – это уже шаг вперед. Оговорюсь еще раз: я намеренно оставляю за бортом все рассуждения касающиеся эффективности отбора проектов, эффективности расходования средства на эти проекты, мониторинга за этим расходованием средств, степенью утечки средств на сторону и т.п.
Если вдаваться в эти детали, все будет очень грустно.
Давайте лучше не будем – должны же оставаться хоть какие-то надежды!