Мнение

Евгения Викторовна, в субботу министр сельского хозяйства Алексей Гордеев выступил в Берлине с резкой критикой правил вступления во Всемирную торговую организацию и заявил о том, что ее деятельность несправедлива и "противоречит основным идеям философии". Однако, одновременно с этим он заявил, что российский аграрный сектор чуть ли не самый либеральный в мире, тем самым выступив как бы в ползу идеи отказа от госсубсидий сельскому хозяйству, которую проповедуют Австралия и США. Как следует понимать министра?
Я думаю, Гордеев был неправильно понят. Он говорил о том, что аграрное соглашение, которое сегодня действует, несправедливо. И это все понимают, это было единственное, до чего мы не смогли договориться в 1994 г., и в Дохийском раунде это пытаются преодолеть. То есть на самом деле аграрное соглашение Уругвайского раунда – это соглашение, по которому все, условно говоря, должны снизить на 1% поддержку. То есть тот, кто поддерживал на более высоком уровне свое сельское хозяйство, так и оказывается выше, а тот, кто мало поддерживал, тот мало. Там сказано, что надо снизить тарифы на 36%, и все снижаем, у вас было 200, а у меня было 10, и мы на 36% снижаем, разница вся остается. Это не потому, что люди не понимали, подписывая соглашение. Просто за всю историю ВТО это было первое аграрное соглашение, когда хоть до чего-то договорились. Это считалось огромной победой. Сейчас в Дохийском раунде это пытаются преодолеть, пытаются сделать снижение зависимости от начального уровня. То есть если у вас очень большой уровень защиты, то вы должны снизить больше, если нет, то меньше.
Второе, что несправедливо в самом процессе ВТО, не преднамеренные недостатки, а те, которые скрываются теперь. При таком соглашении процесс вступления плохо регулирован: никто не сказал, кто какие требования может предъявлять. Потому что страна, вступая, принимает на себя уже какие-то обязательства, а перед ней никто ничем не обязан. Это тоже несправедливо, чем вы дольше держите ее в приемной, тем больше можете навешивать на нее всяких дополнительных требований. Это с одной стороны. С другой стороны, имея такое соглашение по сельскому хозяйству, которое было подписано в 1994 г., можно было стимулировать завысить начальный уровень. То есть перед вступлением все страны стремятся завысить уровень поддержки, а те, которые их принимают, понимая это, стремятся сбросить лишний жир. То есть на самом деле никто не обсуждает интересы самой страны, одни просто стремятся задрать, другие стремятся занизить. Идет чисто игровой момент, в котором нет никакой содержательности. Он может быть, но правила игры не предполагают содержательного рассмотрения. Поэтому, видимо, эту несправедливость хотел выразить Гордеев.
По либеральности российского аграрного режима он совершенно справедлив, потому что уровень поддержки, коэффициент, который считает ОЭСР, так называемый эквивалент субсидий сельхозпроизводителям (это правда не канонический перевод термина) он у нас находится, в зависимости от того, кто его считает, где-то на уровне 4-9%. Это уровень внутренней поддержки. В США это 26%, в Европе – 33-36% , в Японии – 60%. Меньше нас у двух самых либеральных из развитых стран, в Австралии и Новой Зеландии. Примерно на этом уровне находится Индия, Китай, Казахстан, Украина. По тарифной защите у нас средний тариф по сельскому хозяйству где-то в среднем 15%, можно спорить 13%, 17%, кто как считает, но, тем не менее, 15% средневзвешенный. В Соединенных штатах – 12%, в Европе – 21%, в Японии – 80%, в Бразилии – 36%, в Мексике – 44%, в Индии – 116%. У нас максимальный тариф 100%, и то он соединен с тарифными квотами. Это один случай. А, допустим, в США максимальный импортный тариф 379%, в Европе – 219%, в Японии – 2,5 тыс.%, в Мексике – 450%, в Индии – 300%, в Кении – 100%. Примерно, видимо, это и говорил Гордеев.
Газеты пишут, что это выступление Гордеева связано с предстоящими переговорами с Австралией и США, наиболее сложными переговорщиками… Якобы Гордеев хотел сказать, что Россия готова пойти в аграрном вопросе на большие уступки.
Нет, абсолютно, это никакого отношения к этому не имеет, его пригласил мой давний коллега Йохансен Браун выступить на этом семинаре, который Йохансен Браун и организовывал. Это не политическое заявление.
Мы не готовы пойти на уступки, нам некуда уступать, Гордеев хотел сказать только одно: мы настолько либеральны, что дальше некуда. Все придирки по поводу нашей таможни, того, что мы используем общесанитарные меры как защитные, - это, конечно, болезни роста. У нас с информацией плохо по сравнению с Китаем, Индией, Европой. У нас все это происходит по-детски, обычно это вывешивается в Интернете, рассказывается, проводятся исследования в таких-то институтах, вот их заключения... У нас же ничего этого нет. И поэтому, естественно, у наших партнеров возникают подозрения, что это барьерные методы. Может быть, они и действительно барьерные, а, может быть, и нет. Я – не специалист, я не знаю. Поэтому здесь у нас, конечно, слабое место, а с точки зрения такой формальной защиты, мы – наиболее открытая страна. Кстати, это приводит к тому, что у нас, скажем, самый низкий уровень самообеспечения по мясу из всех сельхозпродуктов, где-то 65-70%, это отношение внутреннего потребления к внутреннему производству. Все остальное близко к 100%. По машинам самообеспечение составляет где-то 50%, это не по цене, а по количеству. Один из самых защищенных секторов, если завтра защиту снять, то вы сами понимаете, кто же будет ездить на «Жигулях»?! А еда, - это абсолютно свободный рынок, едят нашу, значит, мы конкурентоспособны.
У нас о вступлении в ВТО говорят настолько навязчиво, что создается впечатление, будто бы это вожделенная цель. В этой ситуации появляется подозрение, что на переговорах с Австралией и США мы действительно несмотря ни на что можем пойти на уступки. У Австралии принципиальное требование, чтобы были отменены агросубсидии…
При чем тут агросубсидии, у нас нет агросубсидий. В США, Канаде, Австралии, Чехии, Словакии, Польше, Израиле, Корее, Японии – у всех больше, чем у нас, у нас нет этой поддержки. Все, кто комментирует ВТО, не знают соглашения, просто не знают, говорят о чем-то своем, не имеющем совершенного никакого отношения к соглашению. Когда подписывают соглашения, договариваются о начальном уровне, с которого будут снижать, не с сегодняшнего вашего уровня, а с начального уровня, который вам разрешен, с него вы и будете снижать. У нас сегодня поддержка сельского хозяйства составит всего лишь 3 миллиарда, а все страны уже согласовались по ВТО на 9 млрд. долларов. У нас никогда не будет такого уровня господдержки. Никто поддержку сельскому хозяйству здесь никогда в три раза в реальном исчислении не увеличит. Это же будет происходить, если даже мы с 9 спустимся до 7, допустим. У нас уровень тарифа, согласованный, который мы должны снизить после 6 лет, должен быть в среднем 19%, а у нас без всякого вступления 15%. Сдавать нечего, мы сдаем воздух, это то, что называется воздухом в терминологии ВТО. Чтобы было понятно, я приведу сравнение: мы создаем общество некурящих и говорим, что завтра вступаем в общество и те, кто не курил, не будет никогда курить, а тем, кто курил, мы понимаем, что им будет трудно в этом обществе, и разрешаем за 6 лет постепенно снижать до нуля. Вы никогда не курили, и думаете, - что за дискриминация для меня такая будет, дай-ка я сейчас начну курить, чтобы потом иметь право на 6 лет, вдруг придет нужда покурить, а у меня не будет возможности. Поэтому все страны, которые сейчас вступают в ВТО, пытаются закурить, неважно, что это вредно для здоровья, главное, чтобы для маневра потом оставалось место.
То есть, можно сделать вывод, что при вступлении в ВТО наше сельское хозяйство, в общем-то, не пострадает?
Ни теоретически, ни практически сельское хозяйство страны пострадать не может. Пострадают только те территории, которые очень сильно накачали субсидии. Они могут пострадать.