Мнение

Александр Николаевич, сейчас наметилась такая тенденция, что постепенно доллар теряет свои позиции, а российский рубль крепнет. С одной стороны, данная ситуация – не очень хорошая для российской экономики, потому что импортные товары дешевеют, а объемы закупаемых товаров растут. С другой стороны, российская валюта укрепляется сама по себе. Как в этой ситуации Вы видите будущее малого и среднего бизнеса? Может, пора наряду со здравоохранением, образованием, доступным жильем и сельским хозяйством сделать пятым национальным проектом малый бизнес?
Начну с последней части вопроса. Претендентов на пятый национальный проект чересчур много. Наличие Стабилизационного фонда позволяет формулировать это так: есть актуальная тема, деньги есть, давайте «отпилим кусок» фонда – и решим проблему. Пока Стабилизационный фонд будет управляться так, как он управляется, а желающих его «попилить» – слишком много. Если говорить о развитии малого бизнеса – это действительно очень важная задача. Когда-то Владимир Ильич Ленин, критикуя кулачество как класс, говорил, что «кулак, даже середняк, в деревне ежеминутно, ежесекундно порождает капитализм». У него это было – со знаком минус, а я считаю, что это должно идти со знаком плюс. Именно мелкий предприниматель каждую минуту порождает капитализм. Рыночные отношения – гарантия устойчивости общества, поскольку малый и средний предприниматель – основа среднего класса. Доказано, что даже крупные компании без системы субконтрактов, опоры на устойчивый малый и средний бизнес – не могут функционировать, а многие комплектующие более эффективно поставляются гибкими малыми предприятиями. У нас многие крупные компании осознали это, и у них есть такая система субконтрактов, когда они размещают заказы среди малых предприятий.
К сожалению, государство не поощряет эту систему. Во многих странах существует определенные квоты. Если крупная компания выигрывает госзаказ, то, как правило, в условиях этого тендера присутствует и определенная доля малых предприятий, которые будут работать с этой крупной компанией. Это обязательное условие, без которого этот тендер выиграть невозможно. Думаю, что и нам, распределяя госзаказы, нужно работать не только по критериям аукциона, но и вставлять такие конкурсные условия. Кроме того, безусловно, для малого бизнеса очень важна система упрощенного налогообложения и критерии отнесения предприятий к малому бизнесу. С одной стороны, доля малого бизнеса в производстве ВВП – определенный критерий. Мы можем эту долю увеличивать, в том числе, меняя порог малого бизнеса.
Очень важны содержательные вещи. С одной стороны, Минфин всегда боится при льготах по налогообложению малому бизнесу создать «черные дыры» – тогда крупные компании начнут эффективно делиться на малые предприятия, чтобы уйти на упрощенную систему налогообложения, получить все эти льготы. С другой стороны, существует наша традиционная дилемма, когда, борясь с жуликами, мы убиваем нормальных добросовестных предпринимателей. Поэтому во многом это – задача самих бизнес-объединений, чтобы не допускать того, чтобы реальными льготами пользовались недобросовестные предприниматели, которые занимаются «расчлененкой» этих компаний, чтобы представить их, как совокупность малых.
Что касается падающего доллара и крепнущего рубля, то рубль крепчать, безусловно, будет. Нынешняя внешнеэкономическая конъюнктура позволяет лишь говорить о темпах укрепления рубля, а власть время от времени корректирует свои представления о допустимых темпах укрепления рубля. Недавно говорили о 6-6,5%. Последнее заявление было, что 10%-ное укрепление эффективного курса рубля – некий предел. Государство и монетарные власти не должны допускать большего укрепления рубля. Многое зависит не только от ситуации в России и наших внутренних проблем, но и от мировой ситуации, в том числе, от позиции доллара, в частности, от того, насколько доллар будет продолжать использоваться в качестве резервной валюты, будет ли отток от него. Страны Персидского залива вводят свою единую валюту. Иран грозится перевести торговлю нефти на евро, а Россия обещает устроить нефтяную биржу на рубли. Тогда доллар может ослабнуть в результате всех этих действий, чем мы сильно поможем американской экономике в восстановлении темпов экономического роста. Если к тому же американцам удастся добиться постоянной ревальвации юаня, они «отдохнут» немного со слабым долларом – а затем «рванут». Если темпы укрепления рубля будут чрезмерно высокими и скачкообразными, то многие наши компании сумеют адаптироваться к крепкому рублю и слабому доллару. С учетом присоединения к ВТО, несмотря на целый ряд переходных периодов и возможностей протекционистских мер, даже в условиях ВТО, безусловно, компании будут испытывать угнетающее воздействие от этой ситуации. Проблема здесь не только в малом и среднем бизнесе. Весь бизнес лучше делить на бизнес, который способен адаптироваться к этой ситуации, и на бизнес, который не способен адаптироваться.
Кто адаптируется в первую очередь? Конечно, экспортеры. Надо сказать, что у нас свою продукцию экспортируют не только сырьевики. Во-первых, малый и средний бизнес этим тоже занимаются. Во-вторых, от этой ситуации выигрывают те, кто энергично перевооружают производство и повышают производительность труда. Дорогой рубль и дешевый доллар – это возможность купить дешевое технологическое оборудование, перевооружиться и так поднять производительность труда, что издержки резко снижаются.
Этим надо не только пользоваться, но и поощрять этот процесс. В частности, отмена правительством ввозных таможенных пошлин на технологическое оборудование по 90 позициям, аналоги которого не производятся в России, – правильный шаг. Это позволит тем, кто хочет адаптироваться к новой конкурентной ситуации с крепким рублем, иметь реальную возможность переоборудования предприятия. Если мы будем крепкий рубль перебивать высокими пошлинами на технологическое оборудование, тогда многие начнут «умирать». Надо дать возможность выжить тем, кто может быстро перевооружиться. Герман Греф приводил пример, когда группа министров ходила на какое-то производство, где закупили новую машину, в результате чего производительность труда выросла в 160 раз. Я не помню, что это была за машина, но факт остается фактом.
Ускоренный технический порог перевооружения в этих условиях стимулируется и надо его дальше поощрять. Другое дело, что всегда есть противники того, чтобы ввозилось дешевое технологическое оборудование. Эти противники сосредоточены на предприятиях, производящих аналоги. Даже производители аналогичной продукции часто просят освободить от пошлин то, что они используют при производстве этого оборудования: либо металл, либо комплектующие. Когда мы у Президента Путина два месяца назад поднимали эту тему, и спрашивали, почему период освобождения от пошлин длится только 9 месяцев, то в ходе нашего разговора мы пришли к выводу, а правительство «записало на бумажке» следующую позицию, – что, если за 9 месяцев никто не будет кричать караул по поводу отмены пошлин и непокупки их продукции – то, значит, правильно отменили. Тогда надо навечно отменить эти пошлины.
Если кто-то начнет кричать: «Караул, у нас продукция не хуже, а отмена пошлины сделала ее неконкурентоспособной», – тогда требуется внимательное рассмотрение и исключение тех или иных позиций из списка отмененных пошлин. В любом случае надо иметь в виду, что после 1998 года на многие позиции номенклатурной экономической деятельности пошлины вводились, исходя из сугубо фискальных соображений. Например, все 5%-ные пошлины являются фискальными, никакой нагрузки, связанной с защитой рынка – они не несут. Поэтому эти пошлины можно смело отменять и давать возможность предприятиям, которые вынуждены сейчас перевооружаться, повышать производительность. В том числе, чтобы компенсировать демографические сдвиги и физическую нехватку квалифицированной рабочей силы.