Теперь тень знает свое место
Большая политика. 2006. № 6 (8). 10 июля
...Уличная проституция превращается в публичные дома. Примерно так выглядит сегодняшняя ситуация в теневой экономике по сравнению с 90-ми. Так считает завкафедрой микроэкономического анализа Высшей школы экономики, доктор экономических наук Марк Левин...
Уличная проституция превращается в публичные дома. Примерно так выглядит сегодняшняя ситуация в теневой экономике по сравнению с 90-ми. Так считает завкафедрой микроэкономического анализа Высшей школы экономики, доктор экономических наук Марк Левин.
— Сильно ли, по-вашему, отличается теневая экономика образца 90-х от современной?
— Думаю, количественно она стала еще мощнее. И по сравнению с 90-ми теневая экономика, как и коррупция, приняла более упорядоченный и устойчивый характер. В 90-х годах были лишь неорганизованные попытки создать параллельную структуру экономики. Я имею в виду и явно незаконную деятельность, и не декларируемые доходы от легального бизнеса. По сути, предприниматели пусть и неосознанно, но испытывали терпение властей: как они отреагируют и что предпримут? Никто долгосрочных стратегий не строил, теневой сектор создавался сумбурно. В то же время власти пытались осознать новую реальность и как-то ее исправить (правда, не очень настойчиво). В общем, для обеих сторон, вышедших из плановой советской экономики, «тень» была абсолютно непривычным положением вещей. К нему еще нужно было притереться. Притерлись. И теперь в отношениях власти и бизнеса не осталось никакой неопределенности. Внутри отраслей и экономики в целом теневые секторы сформированы очень четко, все систематизировано. И — никакой спонтанности. Масса известных, огромных фирм, которые внешне открыты и прозрачны, на самом деле , работают с хорошо продуманным, выстроенным теневым сектором. Он частично обслуживает и белую часть. И как эти два сектора — белый и черный — будут сосуществовать, продумывается заранее и до мелочей. Не секрет уже и то, что в крупных корпорациях есть бухгалтеры, которые «сидят» на белой части операций, и те, что на черной.
— Объемы теневой части разные в разных секторах экономики? Или существует примерный стандарт?
— Скорее, разные. Очень интересное явление наблюдается в здравоохранении. Теневой бизнес и коррупция начали там сокращаться за счет того, что появилось большое предложение легальных коммерческих услуг. Теневики вытесняются. Это, собственно, то, за что мы и боролись. Ситуация не выглядит столь идеально в той части, которая касается «бесплатного» здравоохранения, но коммерческий сектор очень эффективен.
А в образовании, например, все иначе. Там велика коррупция. Купить можно все: от поступления в вуз до защиты кандидатских и даже докторских диссертаций. Расходы многих семей в Москве на вузовских репетиторов («с гарантией поступления») составляют до 10 — 15 тысяч долларов в год.Существует нелегальный рынок, на котором производятся и продаются диссертации. Причем существует он абсолютно открыто. На специальных интернет-сайтах можно получить полную информацию и заказать работу. Примерно за 10 тыс. долларов реально купить докторскую диссертацию, а за 4 — 5 тыс. долларов — кандидатскую. Иногда в цену включается и «услуга» по защите, иногда — требуется доплатить 2 — 3 тыс. долларов.
— Почему в одной отрасли удалось сократить «параллельный» сектор, в другой — нет?
— Возможно, дело в разном отношении к этим двум секторам в стране. В медицине сильны риски предоставления некачественных услуг, особенно коммерческих. За это сегодня можно поплатиться большими штрафами, лицензией или даже сесть в тюрьму. И это очень важный момент: люди платят свои деньги, но за это могут предъявлять определенные требования. К тому же во многих медицинских коммерческих организациях врачи получают значительную долю из того, что платят пациенты, что, безусловно, стимулирует.
В образовании переход к рынку, по крайней мере легальному, не произошел. С «жизненными показаниями» оно, в отличие от медицины, не связано — наверное, этим объясняется не такой пристальный интерес к результатам незаконных сделок в отрасли. И отношение к образованию с советских времен не изменилось: была бы «корочка», а дальше куда-нибудь устроюсь. Деньги в этой сфере платятся не за самое образование, а за его символ — диплом (то, что в экономике называется, сигнал). Реального обесценивания плохих дипломов не произошло. Поэтому объем теневого сектора в образовании составляет сегодня около миллиарда долларов в год... Когда люди будут готовы платить за хорошее образование, то пойдут процессы вроде тех, что сейчас идут в медицине.
— Президент с правительством ведут активную борьбу за уплату налогов. Неужели она не дает ничего?
- Корпорации стали платить налоги в большем объеме. Граждане - тоже: благодаря, кстати, плоской налоговой шкале, которую многие ругают. Даже в торговле немного упорядочился теневой сектор. Потрясающий факт: покупая в переходе метро блузку или носки, можно получить чек. Но в целом теневых выплат, вероятно, не прекратились, а даже увеличились, теневые операции стараются проводить не столь заметно и беззастенчиво, как раньше.
Проще говоря, вместе с систематизацией теневого сектора произошел некоторый уход в тень теневой экономии.
— То есть черная экономика превратилась в виртуозно-серую?
— Думаю, вы правы.
— Знаете, что не понятно: в начале 90-х многие экономисты говорили, что теневой сектор — результат высокой инфляции, слишком больших налогов и ставок по кредитам. Теперь все это снизилось в разы, а объемы теневой экономики остались прежними, еще и структура ее усовершенствовалась...
— Когда я говорю о «систематизации» теневого сектора, то имею в виду вот что: наше последнее обследование показало, что наиболее успешными сейчас становятся два типа фирм. Во-первых, те, которые официально или неофициально поглощены государством (то есть госчиновники в них играют главную роль). Во-вторых, фирмы, где чиновникам регулярно выплачиваются взятки. И это те две стратегии бизнеса, которые сегодня становятся превалирующими, исходя из данных социологических опросов.
Постоянно растущая коррупция требует денег. Чтобы регулярно, практически на «законной» основе давать чиновникам взятки, нужны наличные. Как их получить? Только при помощи серо-черных схем.
Другой вопрос, что теперь финансовые отношения бизнеса и власти не афишируются. Чиновник не выходит с чемоданом денег от предпринимателя. Как правило, фирмы неофициально становятся квазигосударственными. И в них выстраиваются полулегальные, серые отношения: чиновника или его посредника-родственника оформляют соруководителем. И платят зарплату... Это касается в основном крупных корпораций. В среднем и малом бизнесе теневой сектор не сокращается — там по-прежнему оперируют «классическими» конвертами с деньгами.
— А когда черные схемы стали превращаться в квазилегальные?
— Примерно с конца 90-х. Такое всегда происходит в экономике, когда заканчивается резко переходный период, период «украсть и сбежать». Крупные, да и средние бизнесмены постепенно начинают думать о том, как передать накопленное детям. Поэтому пытаются все упорядочить и ввести в квазинормальное русло.
Есть и другая причина. Банки стараются кредитовать фирмы с достаточно хорошей репутацией. Они не готовы жертвовать собой в случае, если клиент обанкротится и покажет, что денег у него на счету нет, чтобы заплатить долги. Так что бизнесменам сегодня не так уж выгодны теневые схемы: с одной стороны, они дают уход от налогов, с другой — закрывают доступ к «длинным деньгам».
— Вы считаете, что переход от черной краски к серой важен как этап ? Или он ничего не дает для «осветления» экономики?
— Почти ничего. Компаниям, конечно, проще значительную часть бизнеса держать в тени, систематически покупая налоговых инспекторов. Но как я уже сказал, технически становится все неудобнее работать одновременно с теневыми и с белыми деньгами. Сложно постоянно жить на вулкане и все время чувствовать себя преступниками. Ведь мы с вами обсуждаем сейчас не преступную экономику с кровавыми бриллиантами или деньгами от наркобизнеса и торговли органами, а самых обычных предпринимателей, не доплачивающих налоги. Собственно, они бы, может, и вышли из тени. По крайней мере многие из них. Но власть все активнее подавляет бизнес и требует от него все больших теневых вливаний. Пока процветает чиновничья коррупция, у бизнесмена просто нет другого выхода, кроме увода части бизнеса в тень. Я уверен, что коррупция — важный элемент в нашей стране для поддержания теневой экономики.
К тому же, несмотря на все разговоры о стабильности, предприниматель по-прежнему понятия не имеет хотя бы на перспективу в несколько лет, сколько и каких налогов с него потребует государство. Правила меняются постоянно и исполнять их непросто, а коррумпировать налоговика — легко.
В атмосфере, когда применение законов избирательно и когда вокруг слышишь, что Ходорковский, «может, и виноват, но посадили его не за это», переход из тени в свет вряд ли может произойти.
Сегодня, по сравнению с 90-ми годами, сложилась не менее опасная ситуация. В стране выстроена принципиально важная для экономики структура. Раньше государству в целом не была выгодна теневая экономика — возможно, лишь отдельным чиновникам. Но сегодня она стала нормальной и привычной для обеих сторон: и той, которая платит, и той, которой платят. Такова сама природа квазигосударственной экономики, которая вполне может стать — надеюсь, еще не стала — реальностью в России.
— То есть бизнес и власть «сработались»?
— Сработались. Правда, положение парадоксальное: раньше государство «бегало» за бизнесменами — или декларировало, что бегает, пытаясь вывести их из тени. Сегодня они и сами вышли, но государству это уже не выгодно. Оно заставляет бизнес приспосабливаться к своим растущим потребностям. Только простые граждане из сложившейся ситуации не способны извлечь даже мало-мальски выгоды, один - ущерб.
