Нам нужен новый Бреттон-вудс

То, что в условиях сильнейшего со времен Великой депрессии финансового кризиса протекционизм стал поднимать голос, — неизбежно. Главный аргумент: безответственное поведение участников рынка, породившее нынешние проблемы, возможно только в условиях столь свободного и гибкого рынка, который был создан к началу 2000-х гг. Но я уверен, что происходящее — это скорее результат конкретного исторического момента и ошибочных решений, чем рынка как такового. Провал в действиях конкретных людей, а не всей рыночной системы, которая сейчас подвергается серьезным испытаниям. Почему это произошло? Потому что правительства и регуляторы не смогли оценить скорость и сложность рыночных процессов. Мы недооценили широту распространения и в то же время нежизнеспособность некоторых производных финансовых инструментов. Деградировала система оценки рисков. Далеко не последней причиной деградации стала практика огромных вознаграждений для отдельных ответственных лиц, которая стимулировала их закрывать глаза на рискованность операций в погоне за личной прибылью. В результате мы не смогли создать систему раннего предупреждения, которая должна была сигнализировать нам о том, что что-то идет не так. Недостаточное взаимодействие между странами не позволило разработать международные механизмы, которые запускались бы после получения тревожного сигнала. Таким образом, кризис грянул не из-за чрезмерной глобализации, а из-за ее недостатка.

Уже не первый год звучат голоса, утверждающие, что в международной финансовой архитектуре необходимо что-то менять. Некоторые и в правительстве Великобритании предвидели, что система мировых финансов может прийти в расстройство. Может быть, м и не предполагали, что это случится именно этой осенью и с такой интенсивностью, но чего-то в этом духе стоило ожидать. Легко так умно размышлять уже после того, как гром грянул. Но что нам нужно сделать — это извлечь урок. Все нации должны учиться на своем примере и на примере других. Наблюдать и копировать эффективные ходы. Поэтому во время визита в Россию я посвятил много времени разговорам с моими коллегами и добрыми друзьями, которых я приобрел, будучи европейским комиссаром по торговле, — Анатолием Чубайсом, Игорем Шуваловым, Алексеем Кудриным. Со всеми теми людьми, которые ответственны за ситуацию в России, но, кроме того, помогают мне и моим коллегам в других странах наладить дела в масштабе мировой экономики. Я был впечатлен глубиной понимания проблем и решительностью последних действий российского правительства. Но, к сожалению, я не могу сказать, что мы — и в Европе, и в России — уже преодолели пик неприятностей. Мы скорее в конце начала, чем в начале конца. Это не паникерство, а реализм. Нам потребуется еще определенное время, чтобы выкопать себя из той ямы, в которой мы все оказались. И это можно сделать только сообща. Любые попытки остановить или пустить вспять процесс международной интеграции лишь обременят бизнес и простых людей дополнительными затратами в тот самый момент, когда это будет наиболее болезненно.

Да, нам нужен новый Бреттон-Вудс, новая международная архитектура, которая предполагает наличие системы раннего антикризисного предупреждения и реагирования на дисбалансы рынков. Однако подобное всеобъемлющее соглашение не может быть принято в ближайшее время. Первый шаг — встреча глав 20 государств в ноябре в Вашингтоне — уже предпринят. Это начало пути к международному консенсусу, который позволит нам восстановить и укрепить фундамент международной финансовой системы. И участвовать в создании новой архитектуры должны не только "старые державы". Развивающиеся страны нужно не просто приглашать на чашку чая, им необходимо дать возможность играть полноценную роль в надзоре и регулировании мировых финансов. Это то, что мы постараемся сделать в период нашего председательства в G20 в следующем году.