Кредит доверия

И. ВОРОБЬВА: 16:35 в Москве. У нас, как всегда в это время, программа «Кредит доверия». У нас в гостях Александр Шохин, президент Российского союза промышленников и предпринимателей.

А. ШОХИН: Добрый день.

И. ВОРОБЬВА: Мы очень рады, что Вы к нам пришли.

А. ШОХИН: А я как рад!

А. ДУРНОВО: Очень рады Вас видеть.

И. ВОРОБЬВА: Начнем мы с вопросов, которые наши слушатели прислали нам на наш сайт к этой программе. Александр из Москвы: «РСПП поддерживал отказ от субсидиарной помощи финансовой системе. Вчера президент согласился с этим предложением. Сейчас как будет выглядеть форма поддержки? Спасет ли она от второй волны банковского кризиса?»

А. ШОХИН: Во—первых, государственные гарантии банкам, которые кредитуют реальный сектор, в феврале предлагалось осуществлять в форме субсидиарной ответственности государства, и государство давало гарантию на 50%. Субсидиарный — в переводе на обыденный язык — это дополнительная ответственность. Сначала банки должны были в случае неблагоприятного исхода событий, дождаться полного банкротства заемщика, и в случае, если не хватило активов для погашения долгов этому банку, государство вступало со своими уже ресурсами и возмещало бы банку по своей гарантии недостающую разницу.

Это значит, что банкротство заемщика — процедура длительная, как известно, во—первых, во—вторых банкам ориентироваться на то, что надо дожидаться банкротства — это значит и себя обречь на довольно тяжелые времена и ситуацию. Поэтому мы предложили в апреле на Неделе российского бизнеса записали в рекомендации официальные правительства, и на встрече с председателем правительства об этом я говорил в начале апреля, заменить субсидиарную ответственность солидарной ответственностью, т.е. полной ответственностью государства по своим гарантиям и может быть в стопроцентном объеме.

Безусловно, здесь есть и риски подводные, в том числе есть угроза того, что банк с заемщиком сговорятся, и эту гарантию потом распилят, что называется, принудив государство выплатить заемщику, и банкроту, и банку, который кредит дал фиктивный, по сути дела, безусловно, такие риски надо иметь в виду. Но я не думаю, что они будут массовыми. И если там исключение и будут, то их легко будет вскрыть и обнаружить. Ведь по сути дела любое предприятие, идущее за поддержкой государство, в том числе в форме госгарантии, оно должно раскрыть все карты, и о финансовом положении, представить план финансового оздоровления, бизнес—план развития своего, доказать наличие спроса.

Поэтому не думаю, что эти опасения, которые раньше мешали предоставлять солидарную ответственность вместо субсидиарной, что они реально сработают. Другое дело, что по бюджету на этот год предполагается 300 млрд. рублей этих гарантий. Безусловно, это не так много для реального сектора. Будем надеяться, что этот новый механизм, если быстро будет порядок соответствующий разработан, хотя бы эти 300 млрд. доведет в этом году, скорее всего, это будет вторая половина этого года, и те предприятия, которые сумеют доказать эффективность использования этих средств, они эти деньги получат уже в этом году.

Другое дело, что нужно думать и о других формах поддержки реального сектора.

А. ДУРНОВО: А как еще можно использовать этот механизм? Где еще его можно применить?

А. ШОХИН: Он применяться должен только там, где и применяется. Это предоставление госгарантий по кредитам коммерческих банков компаниям реального сектора. Других сфер применения этого механизма и не предполагалось. Другое дело, что это не единственная форма поддержки. В частности, те же банки сейчас ждут поддержки от государства в виде дополнительной капитализации. Все уже согласились с тем, что невозврат кредитов, объем размер невозвратов приблизился к 10%, хотя специальные стресс—тесты показывают, что наши банки переживут этот уровень, и даже чуть больший, где—то в 17% в среднем, но, тем не менее, может в этом году возникнуть такая ситуация, когда процент невозвратов приблизится к этой красной черте, и тогда нужно вливание в капитал банков осуществлять, чтобы они не оказались в ситуации банкротства. Чтобы вторая волна банковского кризиса, о которой недавно говорили почти все, и официальные лица, и банкиры, чтобы она не стала реальностью.

Здесь тоже очень важно, чтобы государственная поддержка осуществлялась не в форме национализации банков. Если государство будет заходить в капитал банков — это и будет национализацией. Но если государство будет обыкновенные акции приобретать банков в обмен на соответствующие кредиты, привилегированные акции не дают право на управление. И стало быть, это будет в некотором смысле действительно залоговое обеспечение, нежели национализация с оперативным управлением банковским бизнесом. Мы в РСПП считаем, что формы обеспечения безусловно должны быть, и они означают частичную национализацию, но она должна осуществляться в формах, не предполагающих прямого управления государства, как предпринимателя в бизнесе.

Это некий актив обеспечения, и банки, и компании, которые окажутся в этой ситуации, должны иметь "»право первой ночи», откупить этот актив в случае, если ситуация улучшится.

И. ВОРОБЬВА: Об этом спрашивает наш слушатель на сайте Баруш из Москвы: «В последнее время многие российские банки волей—неволей становятся обладателями различных активов (недвижимости, драг.металлов, акций). Как, по Вашему мнению, наилучшим образом организовать управление этими активами (если предположить, что без проблем реализовать все залоги не удастся)?"»

А. ШОХИН: Это немножко другая проблема. Действительно, многие наши банки, и государственные, и частные крупные банки, да и средние банки, оказываются владельцами заводов, пароходов, газет и так далее. Это не те активы, которые можно назвать профильными. И более того, эти залоги продать сейчас практически невозможно. Они почти ничего не стоят. Если бы они что—то стоили, то и заемщики могли бы их продать по выгодной цене и вернуть кредиты банкам. Стало быть, речь идет о том, чтобы либо реструктурировать долги заемщикам, иногда банку выгоднее, чем забирать железо какое—то, станки, вагоны и так далее, выгодно реструктурировать этот долг, дать некую рассрочку и тем самым помочь компании выйти из кризисной ситуации.

Но здесь только те компании, у которых есть спрос на продукцию, есть перспектива восстановления своих ниш на рынке, в том числе есть экспортная составляющая. Кстати сказать, это сейчас один из главных критериев. Если экспортный контракт есть, можно реструктурировать этот долг, т.е. его растянуть в период погашения на более длительный срок, дать какой—то льготный период, когда проценты могут не платиться. И в этой связи, безусловно, эта линия должна быть главная.

Другое дело, что все равно активы попадают, непрофильные активы. Их многие банки вынуждены держать. Потому что их нельзя продать по нормальной цене, которая позволит закрыть дырку в балансе и потому, что через 2—3, может быть 5 лет эти активы будут стоить нормальную цену, и тогда их можно продать достаточно выгодно. И не только возместить потенциальные убытки, но и прибыль получить. Вот здесь нужна система управления этими активами. Банки не приспособлены для этого. Банкам нужно нанимать управляющие компании, которые будут этими активами заниматься. Может быть, даже это те же самые управленцы, которые в этих компаниях работали, может быть, это нанятые с рынка специалисты, менеджеры и так далее.

Но очевидно, что ситуация для банков не самая лучшая. То есть, обладать теми активами, которые неликвидными являются, и которыми можно сделать ликвидными, управляя эффективно ими и дожидаясь восстановления хорошей конъюнктуры, это конечно, определенные риски, но, к сожалению, банкам деваться часто некуда. Именно поэтому важна активная позиция государства по докапитализации банков или по работе с «плохими» активами.

Вы знаете, что уже несколько государств, США и Германия в частности, создали т.н. «плохие» банки, т.е. банки, которые концентрируют эти неликвидные активы, давая возможность банкам реально работать с реальным сектором, не перегружаясь этими заботами по управлению неликвидными активами. Наше правительство и ЦБ считают, что это не наш подход, потому что никто не знает реальную цену этих «плохих» активов, возможны здесь злоупотребления, коррупция, спекуляция.

Но должен вам сказать, что и без этой схемы банка «плохих» долгов все эти проблемы могут реализоваться. И та же коррупция, и такой субъективно—индивидуальный подход, когда этому мы докапитализируем, этому не дадим денег. Я считаю, что здесь скорее проблема эффективного менеджмента и независимые оценки этих активов, нежели просто угроза того, что сама схема создания фонда или банка «плохих» активов обречена на провал.

А. ДУРНОВО: Вадим из Петербурга спрашивает Вашего мнения, как Вы считаете, не пора ли всерьез вложиться в подготовку профессиональных менеджеров? Не кажется ли Вам, что это будет самая эффективная антикризисная мера?

А. ШОХИН: Кризис — самая подходящая мера для подготовки эффективных менеджеров. Потому, что многие проблемы менеджмента в период кризиса проявляются особенно отчетливо и понятно, в том числе и недостатки наших образовательных и иных программ. У нас очень много, я здесь, как президент государственного университета ВШЭ могу говорить, полно всяких «эм—би—эйев» [англ. MBA — Master of Business Administration – «магистр управления бизнесом», или «магистр делового администрирования» — звание выпускника бизнес—школы], «игзЭкьютив эм—би—эйев» [англ. executive – «начальник» — администратор, руководитель, руководящий работник (осуществляет управление организацией в соответствии с решениями, принятыми на более высоком уровне (напр., советом директоров)], которые как бы претендуют на то, что дают диплом чуть ли ни международного образца на уровне, сопоставимым с London Business School или с Гарвардом или еще с другими рейтинговыми бизнес—школами или университетами.

А кризис показал, что это не так. И качество подготовки многих менеджеров низкое качество скрывалось благоприятной конъюнктурой. И сейчас как раз подходящее время для того, чтобы на уровне международных стандартов переподготовить менеджеров, подготовить нашу молодежь, которая тоже не привыкла работать в условиях кризиса, и готовить их работать в условиях экономических и психологических стрессов.

И. ВОРОБЬВА: Нам присылают смс—ки. Как Вы бы прокомментировали такую инициативу Дмитрия из Екатеринбурга. Он говорит, что банки должны работать со службой занятости и любого должника можно пристроить на выгодных условиях. Как бы так работать с должниками?

А. ШОХИН: Не понял.

И. ВОРОБЬВА: Ну вот смотрите... Человек взял кредит в банке, обанкротился и не может его вернуть. Как раз с населением.

А. ШОХИН: Вы знаете, безусловно, если индивидуальный заемщик оказался без работы, ему трудно вернуть кредит. Но было бы неправильно его освобождать от обязанности возвращать кредит только по той причине, что он потерял работу. Тогда люди, соразмеряя объем задолженности по кредиту и свои заработки, многие бы провоцировали безработицу. Поэтому речь идет о том, чтобы действительно, во—первых, надо помогать через службы занятости людям находить эту работу. Я думаю, что более существенным здесь являются государственные инвестиционные инфраструктурные проекты, которые обязаны абсорбировать высвобождаемую рабочую силу.

Прием, не на общественных работах, типа покраска газонов или бордюрных камней, с последующей их заменой. Сегодня утром я вашу передачу слушал, что где—то покрасили бордюрные камни, а на следующий день их выворотили и заменили новыми.

И. ВОРОБЬВА: И снова покрасили.

А. ШОХИН: И снова покрасили. Такие общественные работы могут поломать и психику, и желание вообще что—либо делать в будущем. А вот если государство будет реализовывать инфраструктурные проекты завтрашнего дня, например, скоростные дороги. В том числе скоростное движение по железным дорогам. Это серьезный проект, который предъявит спрос не столько на самих работах по сооружению этих трасс, дорог, сколько предъявит спрос в смежных отраслях — стройиндустрии, металлургии и так далее. И тогда у нас появится программа занятости этих людей не только в период кризиса, но и на многие годы вперед.

И вот эта помощь людям, оказавшимся без работы — это одновременно и помощь в трудоустройстве и помощь в возврате кредитов. К сожалению, мы мало внимания уделяем таким перспективным инфраструктурным проектам. Я бы считал, какие бы сложности с бюджетом у нас ни были, нельзя отказываться от государственных инфраструктурных проектов бюджетных, именно ориентированных на отрасли и на регионы, где проблема безработицы является наиболее чувствительной.

И. ВОРОБЬВА: Осталось полминуты. Хотелось бы Вас попросить прокомментировать следующие цифры. Задолженность по выплатам банковских кредитов составила в первом квартале 136 млрд. рублей. В прошлом году для примера, это было 65 млн. рублей.

А. ШОХИН: Вы знаете, естественно, задолженность по кредитам растет. И в силу разных причин. В том числе по причине и сокращения заработков людей, и по причине роста безработицы и так далее. Я бы считал, что одной из мер могла бы быть мера по выкупу ипотеки. Государство бы могло выкупить ипотеку, причем, всю ипотеку. Или даже просто хорошую ипотеку у коммерческих банков. И высвобожденные ресурсы банки могли бы пустить на возобновление кредитования. Ведь задолженность растет потому, что людям трудно рефинансировать. Нет источника для рефинансирования долга, которым все пользовались в прошлые годы, и компании, и граждане.

И вот такого рода механизмы, они позволят остроту проблемы, на мой взгляд, снять. И я считал бы, что такого рода меры должны сейчас быть в центре внимания антикризисной программы правительства.

И. ВОРОБЬВА: Спасибо Вам большое. Я напомню, что у нас в гостях в рамках программы «Кредит доверия» был Александр Шохин, президент Российского союза промышленников и предпринимателей. Александр Николаевич, мы Вас ждем через неделю в этой студии.

А. ШОХИН: А раньше никак?

А. ДУРНОВО: А мы, Ирина Воробьева и Алексей Дурново с вами прощаемся до следующего четверга.

http://www.echo.msk.ru/programs/creditworthiness/591895—echo/