О культуре без дураков

Зачем нужна культура? Вопрос, конечно, глупый. Разумеется, для поиска смысла. Для разговора о страдании, любви и хрупкости человеческого существования 

Но все это - если смотреть на культуру изнутри нее самой. А если посмотреть со стороны прагматиков, которые правят миром? Для вечности? Она сама в себе имеет смысл? Ну пусть сама себя тогда и финансирует. Сама себя воспроизводит. Сама себя преподает. А мы займемся чем-нибудь реальным.

Один из возможных ответов был предложен в статье Даниила Дондурея и Кирилла Серебренникова, опубликованной в "РГ": современная культура открывает для России перспективу усложняющегося мира, вне которого нет и не может быть развития. А только бедность, несвобода, любимые вожди, тотальность массовых идеологий, нивелировка общества. Мне очень нравится такой ответ. Но хочется развить заявленную тему.

Власть культуры и культура власти

Современная политическая и (в чуть меньшей степени) экономическая элита в массе своей относится к культуре как к священному животному: и хочется отправить на заклание, и страшно. Вроде бы всегда была. Ладно, пусть и остается как орнамент, фоновое сопровождение. В музеях собрано красивое. В книжках написано важное. В университетах учат умное. Вот и славненько. Хотя слегка дороговато и небезопасно для ближайших интересов бизнеса. Пример - строительство 400-метрового "Охта-центра" в Петербурге. Все было согласовано, высотный регламент отменен, денежные потоки заранее распределены, и тут министерство культуры на основе заключения Росохранкультуры тормозит начало работ. Священное животное заговорило.

Но если посмотреть на культуру не как на ритуал, орнамент и художественное сопровождение, а как на сеть важнейших институций, ответственных за производство смыслов и ценностей, все резко меняется. Культура - это и книги, и музеи, и галереи, и школы, и университеты, и театры, и кино, и трижды руганное телевидение, и система допустимого поведения в политике, и экономическое учение, и философский взгляд на вещи. Вместе, совокупно. Не сговариваясь, даже не думая об этом, и художник, и профессор, и телевизионщик, и учитель, и философ, и гуманитарный журналист создают для нации картину мира. И прошлого, и настоящего, и будущего. В образах, доступных пониманию, в идеях, понятных только умственной элите. Так религия дает картину вечной жизни, и в земных, понятных образах описывает то, что выше разумения.

Без этих образов, без внутренней навигации невозможно ничего изменить (или же, напротив, сохранить, или разрушить) в экономике, политике, цивилизации. Если человек не верит, что свобода - ценность, он не станет на нее работать. Даже если все законы будут направлены на демократию. Если человек не понимает, как с его картиной мира соотносится рыночная экономика, он будет либо ее тихо бойкотировать, либо станет уповать на то, что "невидимая рука рынка" сама, без нашего участия и общепринятых ограничений, все наладит и расставит по местам. Чем это все кончается, мы видим. Если человек не мотивирован на перемены и развитие, он не просто тихо отползет в сторонку, но потянет за собой страну. Если человек нутром не чувствует, что из национальных корней прорастает всемирное содержание, он либо тупеет до шовинистического состояния, либо превращается в глобальное перекати-поле. Если человек не ощущает главные вопросы современности как личные проблемы, он замыкается в себе, своем доморощенном опыте. И тогда его просто обманывать. "На дурака не нужен нож; ему с три короба наврешь, и делай с ним, что хошь". Но и рассчитывать на перемены в экономическом, политическом, жизненном не приходится. "Бег на месте - общеукрепляющий". А без этих перемен мы не имеем шансов сохранить огромную страну в ХХI веке, про что сегодня говорят в элите многие. Но не все понимают, что ключ к ответу - не в реформах как таковых, не в законах самих по себе, не в охранительстве или же, напротив, в прогрессизме. А в культурных практиках. В ценностях и смыслах.

Повторяю, большая культура всегда говорит о вечном. Но также она развивает (или тормозит) сознание. И люди начинают думать (или же перестают задумываться) о моделях поведения. О мотивах выбора. Об устройстве человеческого общества. Культура обладает великой, опасной, спасительной властью. Она может заблокировать движение, опутав общество сетью привычных, но безжизненных стереотипов. Или увлечь, как Крысолов, детей и разорвать историю, обрушить связь между поколениями. Или склеить страну и дать ей надежду, вписав на равных в общее пространство мировой культуры.

Не хочешь, а договоришься

Будем считать, что действующих политиков и ключевых экономистов мы убедили :). Они готовы помогать культуре :). И недоуменно спрашивают нас: а что же делать?

Первое, и главное: создайте условия для саморазвития культуры. Обеспечьте бизнесу условия, в том числе моральные, для вложений в нее; дайте меценатам преимущества, перестаньте ссылаться на Налоговый кодекс, как на Библию. Из-за этих ссылок в начале 2000-х книгоиздательство лишилось уменьшенного НДС. И в результате произошло тотальное укрупнение издательских домов. В то время как именно небольшие издатели ищут новых авторов, экспериментируют с формой, и так далее.

Второе, не менее важное. Вкладывая бюджетные деньги в культуру, помните, что государство помогает не писателю, не режиссеру, не музейщику. Государство помогает зрителю, читателю и посетителю. Оно не подкупает автора, кормя его с руки. А поддерживает право гражданина на доступ к информации и лучшим достижениям человеческого гения. Даже если (как в библиотеках, музеях, театре, кино) оно обречено довкладывать недостающее, тратиться на постановки, съемки, все равно: думать оно должно не о сочинителе, а о его адресате. О гражданине. Обывателе. О том, чтобы душевная жизнь людей не замирала, чтобы сознание людей росло, развивалось, усложнялось, становилось восприимчивым к тому, что происходит с человечеством, страной, городом, улицей, не закукливалось в провинциальности и не теряло связи с тем, что есть его Отечество. Это политическая цель. И за нее в ответе государство.

А все остальное - технологии, которые должны быть жестко до жестокости подчинены описанному правилу. Не подкуп автора, а развитие аудитории. Возьмем кино. Говорят, ему хотят добавить 2 млрд рублей на 10 масштабных кинолент, которые в российских условиях, при нехватке кинозалов, не окупятся. Зато произведут впечатление и повлияют на массового зрителя. Здорово? Еще бы. Но кто должен принимать решение, кому давать? Кто распоряжается деньгами? У нас обычно рассуждают просто: власть деньги выделяет, она же формулирует критерий. Скажем: поддержаны будут масштабные патриотические фильмы. А дальше чиновники под председательством уважаемого режиссера пусть распределяют средства. Либо отдают решение на откуп руководства творческих союзов. Мировая практика принципиально иная. Власть обязана расходовать бюджет на общественно важные дела. Но она не может предлагать критерии отбора. Тем более что сегодня мир предпочитает говорить: "гражданственность", которая предполагает патриотизм, но - шире, объемнее. Гражданин - это тот, кто в ответе за свою страну. Тем самым он и патриот. Что же до любви к "родным гробам", то родину любят и Звягинцев, и Михалков, и Балабанов, и Дондурей, и Манский. Предложенный критерий не работает.

Отработанная схема иная. Каждый отвечает за свое. Государство, обеспечивая интересы аудитории, выделяет средства. Но не судит о том, что такое хорошо и что такое плохо. Художники из разных кланов, разных направлений, по доверенности от государства, на основе собственных критериев отбирают проекты. Работающие на развитие, а не на стагнацию искусства. На усложнение, а не на примитивизацию общества. Но не решают, кому и сколько дать. Это как раз - дело чиновников. А в выигрыше должен оказаться не киношник, не чиновник. Зритель. Как в выигрыше оказался французский зритель 80-90-х годов ХХ века, когда великое французское кино стало загибаться. И государство раскошелилось. Не делегируя чиновникам право отбора. И не оставляя художникам право передела денег. Придерживаясь очень простой философии: французским считается всякое кино, снятое на французские средства для французской аудитории. Такое понимание патриотизма. Так французскими режиссерами стали Лунгин, Иоселиани, румынские, венгерские авторы. И жизнь в кино вернулась. Франция выиграла - в целом.

Но то же ведь и с книгами, с современной русской литературой. Не надо от имени власти выдавать сочинителям гранты; оставьте это все благотворителям и помогите им слегка - налогами. А государству надо сделать то, что делается в Скандинавии, в Бразилии, Израиле, еще во многих странах. Собрать литературную комиссию - опять же, не на основе вкусовых, идейных, личных предпочтений, а на основе представительства. От поколений, жанров, направлений. Почвенного, западного, модернистского, постмодернистского, реалистического. И поручить этой комиссии самой составить список: какие новинки нынешних российских писателей должны быть закуплены по целевой программе - для библиотек. Не договоритесь - не будет финансирования; уверяю вас, договорятся! Кто выиграет? Читатель. Но через читателя выиграет издатель. У него появится стимул бороться за хорошего писателя, потому что тираж в случае удачи обеспечен. А через издателя выиграет и писатель.

Смысл или пустота?

Еще раз: технологии важны, конкретные проекты продвижения и развития культуры существуют. Но самое существенное не в конкретике. А в общем принципе. Политикам, мечтающим о мирном обновлении, бизнесменам, мечтающим о современном работнике, умеющем творчески работать, нужен тот самый адресат усложняющейся культуры, в которого обязано вложиться государство. Без готовности аудитории к развитию, без преодоления провинциальных комплексов (которые столичным жителям подчас присущи в большей степени, чем региональным) наша культура не развернет сознание современников навстречу надежде. Не развернет; случится окончательная примитивизация... что же. Дикие общества как-то выживают. Но тогда впасть в прострацию и сладко сползать в дурман смысловой пустоты. И честно сказать своим детям: спасайся, кто может. Как может. Где может.

Я лично так жить не хочу. И уверен, что так не хочет жить внятное большинство россиян. Независимо от воззрений на политику, места проживания, образования и уровня достатка. У нас есть шанс - не догоняя Запад и не прячась в сталинское прошлое, предъявить себя. Как современных, укорененных в традиции, свободных и ответственных людей родной культуры, которая открыта общему контексту человечества. Не миру предъявить. Себе самим.