Пособие по беременности и родам, или что такое дискриминация

Жительница города Сарово, что в Нижегородской области, Татьяна Баныкина добилась отмены нормы федерального закона, которая ограничивала максимальный размер пособия по беременности и родам. 22 марта именно такое решение принял Конституционный суд России. Добилась этого Татьяна для себя и, похоже, для всех других российских молодых матерей, чей заработок был выше среднего по стране. Законодателям предписано менять закон. Ситуация многих и удивила, и порадовала, и восхитила даже.
Что по этому поводу думают юристы? Сегодня на наши вопросы отвечает Тамара Морщакова, доктор юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации, судья Конституционного суда в отставке, ныне советник Конституционного суда Российской Федерации.

- Хотелось бы от специалиста услышать суть данного разбирательства. На какую, собственно, позицию Конституции опиралась Татьяна Баныкина, когда вступила в такой цивилизованный спор с государством?
МОРЩАКОВА: Заявление именно этой жалобщицы в Конституционном суде отличалось особой юридической обоснованностью. Потому что сама заявительница является квалифицированным юристом. Естественно, она совершенно справедливо опиралась на статьи Конституции, предусматривающие обязанность государства обеспечивать определенным образом в материальном отношении людей, когда они находятся в таком периоде своей жизни - до рождения и после рождения ребенка.
Это обеспечение, согласно общепризнанным подходам, даже в мире, не только в российской Конституции, должно соответствовать целям, по которым законодатель устанавливает такие пособия. И законодатель здесь не вполне свободен, потому что он тоже следует определенным стандартам.
Существуют, например, конвенции Международной организации труда, к которым Российская Федерация присоединилась. Есть, правда, некоторые, к которым мы не присоединились, но главные в этом отношении акты признаны Российской Федерацией. И эти международные документы предусматривают обязательное обеспечение определенных требований не только к материальному благосостоянию женщины, но и к ее здоровью, и к здоровью будущего ребенка.
Исходя из всего этого, конвенция Международной организации труда предусматривает, что пособие, выплачиваемое в таких ситуациях, должно максимально приближаться к заработку женщины. Хотя и возможны, конечно, исключения. Конвенция допускает для очень высоко оплачиваемых женщин какой-то максимальный уровень, что у нас и было в законодательстве. Но в конвенции плюс к этому предусматривалось, что этот максимальный уровень должен все-таки соответствовать заработку этого человека, получавшего заработную плату, вообще имевшего заработок, превышающий обычный средний. И даже назывались цифры.
Например, в этом документе названа такая цифра - пособие не может быть меньше двух третей даже прежнего заработка среднего (даже при установлении вот этого максимума). То есть приблизительно в той ситуации, в которой у нас кроме обычного пособия, исчисляемого из средней заработной платы, предусматривалось некоторое ограничение для случаев очень высокой средней заработной платы, но при этом количественные соответствия у нас не были такими.
- Но у нас идет речь о 16 тысячах рублей. Это та самая максимальная планочка, которая с 2002 года не превышается, сколько бы женщина ни зарабатывала.
МОРЩАКОВА: Но заявительница-то получила это пособие из расчета 11 тысяч 700 рублей.
- Какой уровень заработной платы был у Татьяны Баныкиной? Нигде в средствах массовой информации не упоминается. Но потеряла она 50% своего заработка. Это известный факт. И именно это сподвигло ее на то, чтобы обратиться в Конституционный суд.
Тамара Георгиевна, какое предписание получили законодатели от Конституционного суда? Исправить всю систему законов?
МОРЩАКОВА: Я считаю, что Конституционный суд очень аккуратно сформулировал свое обращение к законодателю. И здесь нужно сказать не просто о том непосредственном предписании, которое было дано в резолютивной части постановления. Законодатели должны исходить из всех рекомендаций, которые даны в постановлении в целом, в том числе и в мотивировочной части.
Для деятельности законодателей здесь важно следующее. В мотивировочной части, во-первых, принципиальное признание возможности установить какой-то максимальный предел. И это значит, что не верны те рассуждения, которые мы уже могли вчера слышать в средствах массовой информации о том, что законодатели обязательно теперь для всех установят средний заработок 100-процентный. Конституционный суд сказал, что законодателю предоставлено широкое достаточно усмотрение в этой сфере. Он оценивает эти пособия, эти выплаты в системе всех других социальных выплат (которые, кстати, должны получать из поступлений образующихся от единого социального налога). Там есть масса выплат, и поэтому есть возможность регулировать максимальный размер.
Но при этом Конституционный суд сказал, что должно быть обеспечено большее соответствие между доходами, с которых уплачивался единый социальный налог. Он на самом деле представляет собой не плоскую шкалу, когда доход растет, а налог не увеличивается. Нет. Там есть проценты определенные, которые работодатель со всего заработка отчисляет в Фонд социального страхования в качестве единого социального налога.
И поэтому суммы, которые перечисляются (скажем так, в пользу застрахованного лица страхователем), различны. В то время как максимальная сумма, предназначенная по тому закону для выплаты, была абсолютно одна и та же, начиная со среднегодового заработка, отнесенного законодателем к самой высшей категории.
- Уже со вчерашнего дня, с момента оглашения решения Конституционного суда пошли самые разные комментарии. Я сейчас должна обязательно озвучить позицию Екатерины Лаховой, председателя комитета Государственной Думы по делам женщин, семьи и детей. Она должна была выйти к нам на телефонную связь в передачу.

Но сегодня в Госдуме заслушивают отчет министра Зурабова. Никак Екатерина Филипповна не может к нам попасть на этот разговор, но просила передать, что ее позиция такова, что она поддерживает вчерашнее решение Конституционного суда. И очень довольна и рада за Татьяну Баныкину. И, более того, готова, засучив рукава, начать работать, выполнять те самые предписания.
Но есть и другие мнения. Михаил Барщевский, представитель правительства в Конституционном суде, сказал, что вопросы демографии - это не прерогатива суда Конституционного. То есть такую политику социальную, направленную на исправление демографической ситуации, озвучивают президент и правительство. Почему он так сказал? Потому что вчера решение суда моторизовалось именно и на этих позиция, в стиле государственной политики по исправлению демографической ситуации кризисной и так далее?
Также Михаил Барщевский сказал – и я думаю, вот эта его точка зрения будет поддержана многими нашими гражданами - что исходя из вчерашнего решения наступает некая несправедливость.
Получается, что учитель, который не может заработать 40-50 тысяч рублей в месяц, будет получать пособие, если он уйдет в декрет, 3 тысячи рублей. А женщина, которая работает, допустим, в нефтегазовом комплексе, где высокий уровень заработной платы, менеджер, юрист, их, кстати, не так много на самом деле, они будут получать высокое пособие. Где справедливость? Те женщины, которые работают на государство, работают не меньше. Вы понимаете, о чем я говорю. Он это называет несправедливостью социальной. Ваш комментарий.

МОРЩАКОВА: На самом деле это глубоко ошибочная точка зрения. Социальная несправедливость, если уважаемый мною господин Барщевский хочет ее видеть, заключается тогда, с его точки зрения, именно в том, что кто-то получает 3 тысячи в качестве заработной платы, а кто-то 30. Но эту социальную несправедливость господин Барщевский не собирается устранить. И таких мер никто не предлагает.
Наоборот, наше правительство сейчас, конечно, предпринимает меры, чтобы поднимался низкий уровень заработков у людей, находящихся на госслужбе, не занимающихся предпринимательством. Но оно не собирается отменять эту разницу, потому что тогда мы оказались бы в старой социалистической системе, где стимулы экономического роста, которые всегда связаны с личным достатком, вообще перестали бы действовать.
Несправедливость, с моей точки зрения, состоит как раз в том, что люди, которые от своего заработка перечисляют с помощью работодателя гораздо большие по объему взносы в качестве единого социального налога и тем самым, способствуя наполнению бюджета социального страхования, сами оказываются в положении, когда они дискриминируются. Потому что менее оплачиваемые работники сохраняют свой заработок, а эти высокооплачиваемые не сохраняют даже половины своего заработка.
Ведь решение Конституционного суда основано именно на том, что при возможности установить максимальную сумму, которая подлежит выплате. Она устанавливается именно с той целью, чтобы и расходы перераспределить, и доходы перераспределить внутри фонда социального страхования. Так вот эта максимальная сумма не должна быть дискриминационной, она не должна выглядеть как изъятие значительного куска заработка человека, который добросовестно совершенно пополнял средства фонда социального страхования. И то, что он их пополнял в повышенном размере в сравнении с низкооплачиваемыми, не рассматривается почему-то как дискриминация.

Продолжение беседы - в аудиозаписи программы.