• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Деревенский дауншифтинг

Известия. 15 октября 2010

Географы и социологи готовят модель массового переселения москвичей в провинцию

По данным аналитического центра "Индикаторы рынка недвижимости", больше 3% коренных москвичей ежегодно переезжают на постоянное место жительства в регионы. А еще 39% мечтают сегодня о покупке второго жилья в российской провинции. Основные причины бегства из столицы - высокие цены на жилье, жесткая конкуренция на работе и в целом неблагоприятная психологическая атмосфера мегаполиса. В интернете на злобу дня появилась масса сайтов для мигрантов: "Хочу в деревню", "Помещик", "Деревня онлайн", "Мой рассвет", сообщество "Деревенский дауншифтинг, или Ушельцы из города". Обозреватель "Недели" Наталья Гранина побывала в гостях у бывших жителей столицы и встретилась с учеными, прогнозирующими массовый исход москвичей в провинцию.

Фермер из поселка Городище Владимирской области Евгений Корякин на крестьянина не похож: расторопный парень слегка за тридцать с модной прической. Типичный "офисный планктон", завсегдатай ночных клубов. Всю сознательную жизнь Евгений проработал в московском казино. Успел сделать неплохую карьеру: с официанта поднялся до менеджера. Получал неплохие по столичным меркам деньги и о сельских красотах не мечтал. А когда год назад казино закрыли, сдал квартирантам "двушку" в Марьине и отправился в деревню к отцу, который последние лет 15 занимался подсобным хозяйством. К сожалению, семейный подряд продлился недолго - отец скоропостижно скончался. Соседи думали, что молодой человек распродаст имение. Однако в нем вдруг взыграла сельская жилка.

- Проходите пока, на яка посмотрите. Он у меня один на весь район, - встречает хозяин. - А мне творог надо откинуть. Скоро дачники должны за свеженьким прийти.

К воротам в это время и правда подтягиваются посетители.

- Женя, а молока скоро надоишь? - интересуется дед. - Мне внука из города привезли. Парного молочка желают.

По деревенским меркам владения у Корякина нешуточные: участок в 4 гектара, 150 дойных коров, 7 бычков, табун лошадей, 150 поросят и "мелочевка": куры, гуси, индюки. В скотном дворе - чистота и порядок. Первое время после смерти отца Евгений управлялся сам. Каждое утро в 4 часа вставал на дойку, потом кормил животных, чистил хлев. Сейчас взял в помощники двоих работников. И мечтает раскрутить бизнес.

- Я год проработал и понял, что в принципе животноводство может приносить неплохой доход, - рассказывает фермер. - Сейчас все начитались о "химическом" мясе и готовы за настоящую еду платить хорошие деньги. А у меня все естественное - коровы на выпасе, стимуляторы не использую. Главное - покупателей найти. Приезжали тут ко мне с Рублевки. Взяли на пробу мясо, обещали проверить в своей лаборатории. Если все чисто, то несколько семейств готовы стать получателями "фермерской корзинки".

Иногда Евгений совершает вылазки в Москву. Говорит, как прогуляется по ночному городу, посмотрит на огни и витрины магазинов - становится слегка тоскливо. Навсегда оседать на селе Евгений не планирует. Как только хозяйство встанет на ноги и начнет приносить доход, думает основное время проводить в городе. А пока агитирует переехать во Владимирскую область из Карелии родителей невесты.

Коренная москвичка Елена Разоренова уже второй год живет вместе с мужем и тремя детьми в деревне Сосино Юхновского района Калужской области. Четверть века назад родители купили там старенький дом. Долгие годы использовали его как дачу. А потом Елена уговорила мужа, который в то время работал штурманом в одной из авиакомпаний, переехать насовсем. Построили новый дом с собственным водопроводом, канализацией и отоплением. А в старой развалюхе сейчас обустраивают кузню - свой маленький бизнес.

- Многие знакомые пальцем у виска крутят по сей день, - смеется Елена. - А я всегда хотела жить в деревне, держать скотинку, иметь свой дом. Когда купили поросят и телят, мама, приехав в гости, была в обмороке. В общем, мы друг друга не поняли. А мне нравится! Поросята носятся как скаковые лошади. В нашей местности никто так свиней не держит. Только в сарае, безвыгульно. А мы им отгородили участок, соток 25, им там раздолье! Бегают за мной с таким привизгом, чтоб я им пузо чесала.

Когда Разореновы переезжали в деревню, старший сын служил в армии. Мать думала, что 20-летний юноша не захочет мигрировать из столицы, останется в городской квартире. Но оказалась не права. Детям тут очень нравится. Младшую 4-летнюю барышню возят в близлежащий городок на кружки - 2 раза в неделю за 100 рублей в месяц. Средний ходит в школу в соседнем поселке.

- Каждое утро желтый школьный автобус как штык приезжает, - улыбается Елена. - Я очень довольна. В Москве у нас в классе 30 человек было, у педагогов времени ни на что не хватало. А здесь их всего восемь учеников. Практически индивидуальное обучение.

Сейчас пытаются выстраивать отношения с соседями. Сельские аборигены "мерзопакостных москвичей" не любят.

Прошлым летом Разореновы проявили инициативу хотя бы слегка отремонтировать дорогу в деревне, которая после любого дождя превращалась в грязную лужу. На собственные средства купили щебенку. Местная общественность встала на дыбы: зачем это нам, всю жизнь так жили и еще проживем. Но когда сделали - вроде остались довольны. Сейчас инициативная москвичка практически газифицировала деревню. Этим летом по селам Калужской области начали тянуть газопровод. Сосино монтажники обошли стороной с ремаркой "бесперспективное". В муниципалитете на сигналы не реагировали. Тогда Елена написала на сайт президента Медведева. На этой неделе из райадминистрации в Сосино приезжала целая делегация. Пообещали "допущенную ошибку исправить".

* * *

В Костромской области горожане заселяют целые деревни

Тенденцию "исхода из Москвы" и возникающие в связи с этим перспективы возрождения провинциальных деревень последние несколько лет исследуют ученые Высшей школы экономики, МГУ, Института географии РАН, объединенные грантами Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ). О том, кто такие новые переселенцы и многие ли рискнут пойти по их пути, обозреватель "Недели" Наталья Гранина спросила у президента Сообщества профессиональных социологов (СоПСо), завкафедрой общей социологии Высшей школы экономики Никиты Покровского.

известия: И куда бегут москвичи? Строят коттедж в Подмосковье?

Никита Покровский: Мечта о даче под Москвой, которая была актуальна еще в 80-90-е годы, исчерпала себя. Что такое сегодняшнее Подмосковье на расстоянии до 180 км от столицы? Тихий ужас. Леса нет, кругом заборы, озверевшая охрана, архитектурный хаос. Сервис - школы, магазины, поликлиники - есть, но до столичного уровня все равно не дотягивает. То есть, уезжая в коттеджную зону, вы теряете основные городские плюсы, но деревню с ее плюсами не получаете. Подмосковный коттедж - не альтернатива. Здравомыслящие люди начинают это понимать. Если не головой, то печенкой. Москвичи все чаще смотрят в сторону удаленных территорий: Тверская, Вологодская, Костромская, Архангельская, Ярославская области. Там сегодня происходит своего рода реколонизация - заселение и освоение пустующих деревень на основе нового экономического уклада. Очень интересный и перспективный процесс.

На сеновалах - кинотеатры и конференц-залы

и: И что, горожане массово скупают дальние угодья?

Покровский: Есть такая тенденция. В переселении несколько стадий. Как правило, вначале покупается дом-дача. Без особого желания что-либо в нем и вокруг него делать. Но постепенно, год от года, удлиняется, растягивается срок проживания там. Потом агитируются друзья-знакомые, которые покупают недвижимость по соседству. Мы этот процесс изучаем на примере Костромской области. Там деревни заселяются дачниками буквально цеховым способом. В одной - бизнесмены, в другой - художники-писатели, в третьей - биологи МГУ. Наша экспедиционная база находится в деревне Медведево. Мы ее в шутку называем "малым "Сколково". Это целый наукоград. Там обитают доктора наук. Даже доцентов, по-моему, нет: социологи, географы, психологи, экономисты, синклит всех специалистов. Сейчас там и дом нелегко найти: все раскуплено. А казалось бы - 600 километров от Москвы.

и: Но какой быт в глуши? Теплая вода, туалет, интернет... Неужели средний класс готов отказаться от благ цивилизации?

Покровский: Нет, конечно. Все постепенно обустраивается. Там уже вполне современный быт, который я бы назвал "евроремонт внутри старых домов". Сегодня в этих избах - встроенные посудомоечные машины, галогеновые лампы, на сеновалах - кинотеатры и конференц-залы. Всюду сотовая связь трех главных операторов, спутниковое телевидение, интернет. Мы ведь в странном, перевернутом мире живем. Вы можете в деревне по уши в грязи ходить из-за отсутствия нормальных дорог, но до сельских телефонных станций проложено оптико-волокно. Телекоммуникации и торговля первыми идут в цивилизационный прорыв. Далее подтягиваются другие сферы.

Новые поселения, по моим наблюдениям, имеют ярко выраженный экологический и ландшафтный характер. Ибо это и есть искомые ценности. Поселения возникают не в любом месте. Первый ориентир - нетронутые пейзажи. Второй - близость к магистралям: водным, шоссейным, железнодорожным. Если сказать проще - реколонизированы могут быть территории на расстоянии максимум одной ночи езды до Москвы. Люди хотят оставаться предельно мобильными. То есть едут они в глушь отнюдь не на ПМЖ. Это колебательно-маятниковые мобильные формы поселений.

Цена ландшафта

и: Не получится, что в будущем дальние территории ждет судьба "озаборенного" Подмосковья? Или это естественный процесс жизни?

Покровский: Зачем люди едут в деревню? За экологией, за эстетикой. Это превалирующая мировая тенденция во всех развитых странах. Есть такое понятие, как единство культурного и природного ландшафта. Это, кстати, одно из направлений нашего исследования. Ландшафт имеет конкретную стоимость. Притом в денежном выражении. Если вы испортили его коровником, газопроводом, сайдингом, капитализация среды обитания резко снижается. Потому что теряется привлекательность и возможность использования в будущем.

и: И как на практике идет этот процесс во вновь заселяемых селах?

Покровский: В нашей деревне и в соседних иногда возникают коллизии, когда кто-то говорит: а я хочу коттедж поставить на красивом берегу реки Унжи. Ему отвечают: твой коттедж испортит все, ради чего мы сюда приехали, поезжай под Москву и там стройся. А он: я тут хозяин-барин. Беседуем... В разных случаях используют разные способы мирного регулирования проблемы. В некоторых районах действуют организованные группы общественников. Установили правила, согласно которым каждое новое строительство должно получать санкцию местного муниципалитета. Вообще в будущем для каждого села, перспективного в плане нового заселения, можно было бы создать некий каталог аутентичных архитектурных форм. И описать способы модернизации домов: как провести ту же канализацию, не повредив ландшафт; как коровник превратить в современный гараж или гостевой дом. По крайней мере, на примере деревни Мантуровского района мы собираемся заняться такой проектной работой.

Страхи аборигенов

и: Как складываются отношения приезжих и коренных жителей?

Покровский: Бывает, что тяжело. С одной стороны, москвичи приносят с собой деньги, работу, преобразовывают окружающее пространство, находящееся в полнейшем упадке. Но многие местные пребывают в ностальгии - "как хорошо мы жили при колхозном строе". Все было бесплатно, можно было тащить с фермы комбикорм мешками, мечтают, чтобы это снова вернулось. И в новых людях видят угрозу. Боятся, что новоселы все разрушат, а их выгонят. Хотя, впрочем, нередко встречаются и весьма динамичные, хорошо образованные сельчане. В целом открытого сопротивления, актов насилия, вандализма нет. Традиционный вопрос знакомых: не грабят ли дома "дачников"? Нет. Если местные экономически заинтересованы сохранить вас, то не тронут.

У муниципальной власти двойственная позиция. Чиновники либо тоже подозревают, что горожане скоро все скупят и наведут тут свои порядки, либо относятся равнодушно, не замечают. Хотя это странно. Ведь к ним в села приехали бизнесмены, ученые, экономисты. Можно было бы использовать этот свободный и заинтересованный в улучшениях социальный потенциал для благих сельских преобразований. Те же экспертные советы проводить при главах местных администраций: как дальше в районе жить, куда стремиться.

Два слова о сельском хозяйстве, мол, что с ним будет. В новом укладе-раскладе оно как раз и возродится. Но не в варианте эпохи позднего Брежнева, а принципиально иное. Современное, концентрически сфокусированное на потребностях новых переселенцев. По нашим расчетам, оно будет весьма прибыльным для тех, кто им начнет заниматься. В отличие от нынешнего фермерства, заблокированного прежде всего в вопросах сбыта.

и: Новые поселенцы готовы помогать местным сообществам?

Покровский: Конечно. "Дачники" стипендии в сельских школах учреждают, некоторые даже преподавать пошли, компьютерами насыщают школы и библиотеки.

и: Кстати, о школах. Многие родители желали бы вывезти отпрысков в деревню. Но смущает качество образования.

Покровский: А в Москве оно вас не смущает? Не знаю... Если говорить о нашем районе в Костромской области, то, конечно, школы там пока еще в довольно убогом состоянии. Их пытаются закрыть, укрупнить. Но с приездом новых людей ситуация заметно улучшается. Работать в школу идут учителя из числа "понаехавших". Фрагментами возникнет новая мобильная медицина.

и: Не скучно горожанам в деревне? Насколько там развита социальная жизнь?

Покровский: В получасе езды от нашего Медведева - 20-тысячный город с супермаркетами. Товары соответствуют московским. Все есть. А чего нет - за два дня из областного центра доставят. Социальная инфраструктура - те же дома культуры, кинотеатры - в селах заложена. Сейчас она в упадке. Но если наметится потребность, может быть реанимирована. При желании появятся те же клубы, пивные бары, фитнес-центры. Впрочем, жизнь в новых поселениях меняет и структуру потребностей. Лучше на берегу речки посидеть, чем в пивбаре.

10-15% москвичей уже сидят на чемоданах

и: По вашим данным, много ли москвичей готовы к деревенской "мобилизации"?

Покровский: Пока точно не могу сказать. Сейчас готовим исследование по определению потенциала новых мигрантов. Прежде всего будем опрашивать сотрудников передовых технологических фирм на тему, готовы ли они перебраться в деревню. По моим прикидкам, процентов 10-15 уже созрели. Это очень много. А дальше будет больше. С развитием информационных технологий система удаленной работы станет обычным явлением. И тогда все прелести Москвы многим покажутся более чем сомнительными на фоне высокого качества жизни в сельской местности.

Может быть, стоит создать карту-атлас потенциально пригодных регионов Европейской части России для маятниковой миграции. Мы с группой ученых работаем над моделями переселения: исследуем первые проблемы новоселов, потребности, трудозатраты, бюджеты, как будут складываться отношения со старожилами, с местной властью. Как надо оптимально обустроить жилище, чтобы оно стало привлекательным для горожан, как сделать, чтобы движение по заселению деревень не приобрело чересчур масштабный характер. Чтобы эти вновь открытые местности не превратились в нахоженные туристические тропы, на которых с утра до вечера станут курсировать автобусы.

Важно понимать, что "новоселы" - уже не старые крестьяне, которые ведут натуральное хозяйство. У них другой быт, другой бюджет времени. И здесь я хотел бы жестко зафиксировать нашу позицию. Мы - ученые. Мы не агитируем массы и никого не призываем что-либо делать. Этим занимаются политики и общественные организации. Наша задача - обратить внимание заинтересованных лиц на наметившиеся тенденции. И помочь им сделать правильные и своевременные выводы.

У бывшего работника казино Евгения Корякина теперь своя ферма   Коренные москвичи Разореновы возвращаться в столицу не хотят

* * *

Классификация "поразъехавшихся"

Деревенщики. Москвичи, желающие "опроститься" и заняться сельским трудом. Чаще люди пенсионного и предпенсионного возраста: инженеры, офисные сотрудники, представители интеллигенции, учителя. От них часто можно услышать: я хочу заняться настоящим, не желаю больше есть "пластмассовые" продукты из супермаркетов. Это старая русская традиция "уехать в глушь, Саратов", "потрудиться на родной ниве".

Верующие. Православные объединяются в общины и бегут от "городского вертепа", занимаются натуральным хозяйством, воспитывают детей. Таких коммун сейчас немало в Европейской части России.

Фермеры-коммерсанты. Выходцы из города, которые ведут или намереваются вести коммерческое хозяйство. Судьба их, как говорят ученые, пока незавидная.

Креативщики. Специалисты высокопроизводительного интеллектуального городского труда, имеющие возможность трудиться на удаленном доступе. Люди среднего и ниже среднего возраста, работоспособные, достаточно обеспеченные. Они уже пресытились антуражем потребления. Им просто хочется тишины и покоя.