Первые выводы после кризиса

Иракский кризис еще не завершен. В нем еще будут неожиданные повороты, неприятные для многих сторон сюрпризы. Но, по сути, он закончен победой военной силы и закулисной дипломатии США, а также Великобритании и их союзников. Можно продолжать малоплодо-творные споры о том, почему так быстро развалилось организованное иракское сопротивление, или просто бессмысленные дебаты о том, почему мы или у нас не любят Америку за эти ее действия.
Но лучше попытаться адекватно оценить новую ситуацию, в которой придется действовать нашей стране, посмотреть на первую пробу пера российской дипломатии в этих новых условиях.
11 сентября, как известно, не создало новой реальности, а просто открыло людям глаза на реальность существовавшую, но не признававшуюся ранее. Иракский кризис тоже не создал новой реальности, но теперь труднее будет не признавать того, чего не хотели признавать раньше.
Первое. Эпоха национально-освободительных революций и движений, социалистических экспериментов 40 - 90-х годов создала огромное количество государств, которые доказали свою неспособность, по крайней мере, на данном историческом этапе обеспечивать нормальное развитие на занимаемых территориях, достойную жизнь большинству людей, на них проживающих. Нулевое или отрицательное развитие, массовая коррупция, неэффективные деспотии, наложенные на демографические и религиозные проблемы, являются растущей угрозой не только для самих этих государств и их населения, но и для остального человечества. Именно из этих регионов распространяется нестабильность, болезни, терроризм. Именно они представляют наиболее острую опасность с точки зрения распространения оружия массового уничтожения, наркотиков и других глобальных неприятностей. Этот регион охватывает большую часть Африки, Центральной Азии и Ближнего Востока, включая, возможно, часть государств бывшего СССР. Россия балансирует на границе этого региона.
Второе. США решили заняться активным наведением порядка, модернизацией по-своему значительной части этого региона - Ближнего и Среднего Востока, Центральной Азии, а заодно и укреплением там своих позиций. Африка менее важна, и ее пока оставили в стороне.
Третье. Первая попытка такого наведения порядка, несмотря на ее сомнительную легитимность и топорность пропагандистского обеспечения, с точки зрения Вашингтона полностью удалась. И теперь он будет повторять такие попытки. Не обязательно с помощью прямого применения военной силы. После иракской удачи в большинстве случаев хватит и косвенного.
Четвертое. США могут увязнуть, но их может и занести, и они могут начать действовать гораздо бесцеремоннее, в том числе и в отношении прямых интересов России.
Пятое. Совет Безопасности не может больше действовать только на основе мандата 1945 года. А сама организация при всей ее полезности теряет эффективность и при этом возросла численностью почти в четыре раза, в значительной степени за счет тех самых государств, о которых я говорил выше.
Теперь о том, как действовали мы. Скажу сразу: пятьдесят на пятьдесят, не очень удачно, но провала, слава Богу, удалось избежать.
Во-первых, нас ввели в заблуждение наши службы или мы сами себя ввели в заблуждение относительно способности и готовности иракцев сопротивляться.
Во-вторых, политика не производила впечатления скоординированности. Мы иногда явно импровизировали, иногда противоречили друг другу.
В-третьих, у нас не было ясной стратегической цели относительно того, чего мы хотим - то ли международную легитимность соблюсти, то ли СБ ООН спасти, то ли с европейцами против американцев подружиться и насолить последним, то ли с американцами не поссориться. Все эти цели могут иметь право на существование, если они пронизаны генеральной стратегической идеей. Ее не было. Это не проблема только одного кризиса, а общая проблема всей внешней политики.
В-четвертых, мы просто безалаберно не хотели заботиться о своих экономических интересах в Ираке. А ведь речь идет не о торговле принципами, а о том, каким государством мы выглядим: XIX века, играющим в геополитические и престижные игры королей, или страной XXI века, озабоченной защитой своих конкретных интересов. Менее важные, в том числе экономические, интересы могут приноситься в жертву более важным. Но приоритетности я не заметил, а то, что ведомства и в первую очередь Минэкономразвития, которому была поручена, насколько известно, защита российских экономических интересов в Ираке, эту поставленную им задачу просто проигнорировали, это точно.
Наконец, в-пятых. Одна из целей нашей политики была и остается ложной. Нельзя пытаться играть ради даже благих тактических целей в ООН против самого мощного ее члена. Корабль едва держится на плаву. Его спасать необходимо, а команда занимается экзерсисами на уже исторические темы. Нужно быстро ремонтировать и модернизировать корабль и делать это вместе с теми, с кем можно плыть дальше. Если ООН не модернизировать - и срочно, она быстро пойдет по пути НАТО или еще хуже - ОБСЕ.
Но, несмотря на просчеты, мы пока проскочили. В основном благодаря личной дипломатии по линии Путин - Буш, посылки Примакова с требованием к Саддаму уйти и спасти народ.
Но проскочили мы не благодаря системным действиям, а благодаря серии отдельных удачных шагов. Во все более трудном и опасном мире, в который мы вступили, такой подход обречет нас рано или поздно на поражения и уж точно - на упущенные выгоды.