Присоединение непризнанных государств к России создаст много проблем

Выступление Сергея Караганова, председателя президиума Совета по внешней и оборонной политике на открытии, пленарном заседании II "Европейского Форума" "Демократия и мультикультурализм на Евровостоке", 15 октября 2005 г., Москва.

Почему-то российская политика, как и политика наших коллег и друзей по бывшему Советскому Союзу, исходит из концепции невмешательства во внутренние дела соседних государств. Напомню вам, что это концепция Вестфальской системы, которая была много раз опровергнута де-факто. Сегодня она опровергнута уже и де-юре. В частности, в Хельсинском акте, который мы подписали и к которому мы регулярно обращаемся. Сегодня мы имеем полное право вмешиваться во внутренние дела соседних государств, особенно если там происходит геноцид, массовое нарушение прав человека или если мы видим там неадекватное управление, ведущее к тому, что сами эти страны лишаются перспектив развития. Напомню вам, что таких государств на территории бывшего Советского Союза несколько, я их называть, естественно, не буду, а во всем мире их около 70, а может, даже и больше. Кстати, именно эти государства составляют почти половину членов Организации Объединенных Наций. Когда-то мы их признали, ну известно зачем, а теперь не знаем, что с этим делать, поскольку, по сути своей, они государствами не являются, управляться не управляются. Это первое.
Во-вторых, я не могу понять, почему российская внешняя политика и внешняя политика соседних, братских нам государств исходит из концепции того, что мы не имеем права воздействовать на политические процессы внутри этих государств, в то время как все остальные воздействуют. Россия связывает себе руки, а все остальные себе руки не связывают. Почему мы должны терпеть ситуацию, когда некоторые - опять же, я не буду называть государства, но вы все их знаете - лидеры наших бывших советских республик ведут такую экономическую и социальную политику, что она неизбежно ведет к деградации? Через два, три, четыре года эта политика неизбежно приведет к развалу этих государств, к социальному взрыву в той же Центральной Азии, который непременно подорвет и соседние государства. Мы что, хотим дождаться, чтобы такое произошло?
Должны ли мы каким-то образом - экономическими, социальными, политическими и иными методами, исключая, естественно, прямое военное вмешательство - воздействовать на политику подобных государств? Что, мы не должны пытаться воздействовать на политику государств, видя, как загоняют они себя в мертвящую международную изоляцию? Зная, что в течение ближайших нескольких лет приведет все это к свержению руководителей этих государств? При этом совершенно ясно, что силы, которые придут к власти в результате этих революций, в результате этой изоляции не будут пророссийскими. И тогда ни народы, ни правящие элиты не будут благодарны России и другим государствам бывшего Советского Союза за то, что мы не помогали изменять жизнь в этих странах к лучшему, не демократизировали, не модернизировали их. Если мы не сделаем этого, это будет означать одно: мы уходим от своей исторической ответственности, проводим страусиную политику. По-моему, сегодня мы именно так и поступаем.
Третье: мы начали серьезную дискуссию о демократизации, и ее надо продолжать. Но демократизация есть лишь часть и результат модернизации. И большинство наших стран вовсе не решает сегодня проблемы собственной демократизации. Можно, конечно, назвать наши страны демократическими, но, по большей части, они все-таки недостаточно демократические, полудемократические, четвертьдемократические, управляемо-демократические, какие угодно. Проблема-то в том, что сначала надо все-таки провести экономическую, социальную модернизацию. Надо иметь определенный уровень образования населения, социального, политического и иного, причем, параллельно с демократизацией. Демократизация - лишь часть этого процесса. И только потом можно будет говорить о возможности реальной демократизации в этих странах.
Кстати говоря, этот процесс характерен не только для бывшего Советского Союза, это философская ошибка. Этот процесс характерен и для наших партнеров на Западе. Вот американцы решили демократизировать Большой Ближний Восток. Что получилось? Мы уже все знаем, что произошло. И в большинстве случаев ситуация с этой демократией ухудшается на глазах.
Попытка демократизировать Саудовскую Аравию, заставить их, наконец, провести демократические выборы, привели к совершенно замечательному результату: все, кто были выбраны, оказались радикальными исламистами. Ни одного более или менее просвещенного муллы не было избрано на этих выборах. Нам же нужно продумать вот эту дихотомию "модернизация - демократизация", сделать так, чтобы модернизация нашей страны, всех наших стран, несколько опережала демократизацию, потому что это лишь часть процессов модернизации, а, во-вторых, все-таки демократизация и личная свобода являются ценностями, которые существенны сами по себе.
Еще один маленький пункт. Наши уважаемые официальные представители МИДа и других учреждений говорят иногда о замороженных конфликтах. Когда я слышу об этом, у меня мороз пробегает по коже - мы что, хотим эти конфликты разморозить?
Наверное, пришло время даже на лингвистическом уровне изменить наше представление о "псевдогосударствах", или "квазигосударствах", или, как иногда говорят, непризнанных государствах. Они существуют не только на нашей территории, но и во многих других государствах мира. Их было много, но большинство из них стало потом государствами. Большинство из непризнанных государств имеют точно такую же историю, как и те государства, от которых они в той или иной степени отделились. Произошло ли это в результате войн или других конфликтов, они имеют ту же мифологию, те же вооруженные силы, те же учебники, которые так же искажают историю, как и учебники, так называемых, материнских наций.
Нередко эти государства управляются гораздо лучше, чем материнские нации, но я думаю, что всем нам надо думать о том, как продолжать процесс сближения этих государств, как не допустить вооруженных конфликтов. Что будет потом, история покажет. И я не исключаю, что на территории бывшего Советского Союза появится еще несколько новых, не очень сильных государств. В ООН уже сегодня состоит около 200 государств, ну будет 202 или 203, я не вижу в этом большой трагедии. Но я тем более не требую присоединения этих непризнанных государств к Российской Федерации, поскольку это создаст гораздо больше проблем, чем решит.
Теперь о евроценностях. Мне кажется, что к ним сейчас даже и стремиться не надо, потому что Европа переросла свои ценности, вернее то, что мы считаем ценностями. Мы привыкли к Гюго, к Толстому, мы привыкли к Руссо. Мы привыкли к традиционным ценностям Европы: индивидуализму, личной свободе, капитализму, защите суверенитета государств, в том числе с использованием силы. А Европа тем временем эти ценности переросла. Слава богу, что переросла, поскольку этими ценностями в прошлые годы она вызвала несколько мировых войн, а перед прошлым столетием европейские страны непрерывно воевали друг с другом. Сегодня все эти ценности в Европе укрепились, но мы-то их пока не можем для себя принять, потому что ни по уровню культуры, ни по геополитическому положению мы пока не можем быть столь же благополучны, сколь они. Но и отрицать их не надо, нужно стремиться к ним, может быть, через 30, 40, 50 лет новое геополитическое пространство, великая многонациональная Россия станет новой Европой и примет те самые ценности.
И последнее, о чем хотелось бы сказать - это борьба против влияния США на постсоветском пространстве. Мы постоянно ставим эту цель для себя, причем, не только в рамках этой дискуссии. Но, на самом деле, это влияние в десять раз меньше, чем описывается в наших газетах, в большинстве случаев его или вообще нет, или есть некие чиновники, которые объявляют, что выделяют 3-4 млн. долларов на крупные страны постсоветского пространства. После этого мы мобилизуемся и начинаем бороться с американцами.
Это очень отвлекает наши ресурсы, на самом деле, нам нужно бороться не с американцами. Нам нужно бороться за свое собственное влияние, за свою собственную стабильность, за свое собственное развитие. А с теми же американцами у нас чрезвычайно много общих интересов на территории бывшего Советского Союза. Например, стабильность на южных границах. Или недопущение роста исламского радикализма и терроризма. Четвертое - недопущение распространения ядерного оружия на территории государств, близких к нам.