• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Прощание с демократией

Самара Сегодня. 25 апреля 2007

Уход из жизни Бориса Ельцина, первого президента России и главного символа российской демократии, ознаменовался потерей многого, к чему он так упорно и неистово стремился, и чего добился в 1991 году, провозгласив Россию свободной…

О том, что потеряла Россия, МиК побеседовал с человеком, который в середине 90-х годов был рядом с Борисом Ельциным и помогал ему — Марком Урновым, председателем российского фонда аналитических программ "Экспертиза", деканом факультета прикладной политологии Высшей школы экономики, членом Президиума Независимой организации "Гражданское общество", координатором Клуба "Открытый Форум".

25 апреля для многих людей, считающих демократию не только величайшим достижением, но и величайшим злом, останется в памяти как символическое напоминание о том, что все иллюзии когда-нибудь заканчиваются, а ощущение себя частью народа, опьяненного свободой, осталось в далеком прошлом и возможно, уже никогда не вернется. Уход из жизни Бориса Ельцина, первого президента России и главного символа российской демократии, ознаменовался потерей многого, к чему он так упорно и неистово стремился, и чего добился в 1991 году, провозгласив Россию свободной…
И когда вечером 23 апреля человек, которого он сделал своим преемником, Владимир Путин, зачитывал траурное обращение и перечислял все то, чем обязана Россия Борису Ельцину, многие с грустью констатировали: этого уже нет, и этого нет, и этого…. И понятно, почему.
Нынешняя Россия стала сильной, но не демократической. В мире перестали опасаться ее непредсказуемости, но не начали уважать. Ее признали влиятельным игроком на международной арене, но она не приобрела главного — доверия, так как сила — это не тот инструмент, которым оно завоевывается.
Сегодня Россия не входит в число стран, причисляемых к развитым демократиям, и часто кажется, что считаются с ней только потому, что не считаться будет себе дороже…
Раньше все было по-другому — с ней мало считались и часто посмеивались. Но гордость за свою страну почему-то ощущалась острее, а веру в светлое будущее испытывали намного больше людей, чем сейчас…
В этом была его заслуга — первого президента России Бориса Ельцина.
О том, что потеряла Россия, МиК побеседовал с человеком, который в середине 90-х годов был рядом с Борисом Ельциным и помогал ему — Марком Урновым, председателем российского фонда аналитических программ "Экспертиза", деканом факультета прикладной политологии Высшей школы экономики, членом Президиума Независимой организации "Гражданское общество", координатором Клуба "Открытый Форум":
- Есть ли у Вас ощущение того, что вместе с Борисом Ельциным из России окончательно ушла демократия? Как Вы оцениваете его роль в нашей истории и как относитесь к тому, что происходит в стране сейчас?
Смерть такой фигуры всегда символична. И конечно, если сопоставлять то, что было при Ельцине и то, что происходит сейчас, то мы понимаем, что это совершенно другая страна, другая психологическая атмосфера, другой политический режим, другие настроения.
Сейчас страна стабильна, но не свободна, а весь ельцинский период мы видели попытки обеспечить гражданам возможности и нормального диалога с государством, и возможности самовыражения, и возможности политической свободы, и возможности делать в области экономики то, что каждый считал для себя правильным и интересным.
Сейчас все меняется и мы вновь входим в ситуацию, когда государство решает все и политические свободы практически отсутствуют или урезаны так, что говорить о них всерьез даже странно.
Мы еще не приблизились к системе несвободы советского образца, но упорно продвигаемся в этом направлении. И граждане, похоже, пока в основном этим довольны. Это вызывает у меня особую горечь, так как ситуация, когда большинство населения упоенно обменивает стабильность, достаточно иллюзорную, и рост зарплат, свалившийся с неба благодаря высоким ценам не нефть, на свое гражданское и политическое достоинство — настраивает на мрачный лад. Потому что страна, в которой большинство населения так легко отрекается от свободы и гражданского достоинства — находится в очень опасном положении, она уязвима и хрупка. И легко может перестать существовать во время какого-нибудь очередного потрясения, от которого никто не застрахован.
Но Ельцин ушел, и к великому сожалению, приходится признать, что вместе с ним ушла эпоха такой, достаточно скоротечной, любви российского населения к свободе.
Сегодня происходит классическое с точки зрения всех канонов психологии бегство от свободы, сопровождающееся тем, чем всегда такое бегство может сопровождаться — ростом коррупции, внутренней боязнью власти, что ее могут подсидеть и т. д. Отсюда — такая бешеная и неадекватная реакция на марши несогласных, когда горстка людей вышла заявить о своих гражданских правах. И на эту горстку людей, не очень популярных среди населения, обрушился со всей силой и ОМОН, и Министерство внутренних дел, и телевидение, и все, что только можно…
Я вспоминаю сейчас, какими были оппозиционные демонстрации в ельцинский период, когда государство было несопоставимо слабее. И тем не менее, президент Ельцин все-таки не позволял никому душить оппозицию. Несмотря на то, что там были любители, и в том числе, в окружении Ельцина, которые всячески подталкивали его к тому, чтобы в 1996 году ввести чрезвычайное положение, прекратить выборы, пугали его тем, что он не пройдет. И было чем пугать, потому что рейтинг у него был совсем низкий, а у Зюганова — большой.
Тем не менее, он взял и сказал: я пойду на выборы и выборы сохранятся. Он пошел и в общем-то говоря, выиграл. И уже потом пиарщики стали приписывать эту заслугу себе, говоря, что это они сделали. Но на самом деле тогда, в 1996 году, было понятно по настроениям населения, что если грамотно повести избирательную кампанию, то он выиграет, что, собственно, и произошло. И это не пиарщики сделали Ельцина, а аналитики правильно угадали, каковы были настроения людей.
А настроения были такие, что люди просто не хотели очередного мощного социального эксперимента над собой, который всячески обещал Зюганов. Отсюда и выигрыш.
Но вот эта ельцинская позиция — абсолютного недавления на СМИ, которые уже тогда вели себя в отношении президента просто безобразно, и если сейчас вспомнить, то это покажется нереальностью, как его критиковали, как его ругали, как его осмеивали. Но в ответ никакого вмешательства не было! А если вспомнить, что происходило в то время в Думе? Как куролесила Дума, что она говорила по поводу президента - а он отвечал на это невмешательством.
Потому что было у человека несколько фундаментальных ценностей, которые, правда, непонятно, откуда и взялись. Человек, воспитанный в советском режиме и прошедший партийную школу жизни — почему он так отстаивал эти ценности: свободу, открытость страны, частную собственность? Это было непонятно…
И сейчас, похоже, что все это было скорее исключением из нашей истории, нежели правилом. Потому что периодически, в краткосрочном режиме, нам показывают небеса, что такое свобода, а мы поворачиваемся к этому спиной и говорим: нет, нам лучше твердая рука и гарантированная похлебка.
Один раз мы уже это выбрали на 70 лет, и, анализируя то, что происходит сейчас, я к великому сожалению понимаю, что экспериментов по удушению свободы ни один народ в течение длительного времени вынести не может.
И если мы сейчас впадем в это состояние, а я знаю, что многим очень хочется опять завертеть гайки таким образом, чтобы власти ниоткуда ничего не угрожало, и сделать так, чтобы можно было жить дальше на административную ренту, обогащаться и прочее — есть достаточно много людей, которым бы этого хотелось, то страна просто не выдержит и достаточно скоро развалится.
Ну, а что касается памяти Ельцина, то я думаю, что в историю он войдет как человек, попытавшийся дать стране свободу. И насколько она в конечном счете реализует эту возможность или не реализует ее, это будет уже характеристика не столько Ельцина, сколько страны. Он был романтиком Свободы, за что я и склоняюсь перед его памятью и буду всегда эту романтическую любовь к Свободному человеку, к Свободной стране, к Свободному народу, глубочайшим образом уважать.
25 апреля 2007 10:23