Америка помогает россиянам чувствовать себя нацией

Соединенные Штаты Америки занимают в российском национальном сознании исключительное место на протяжении многих десятилетий. США для россиян одновременно являются и идеальным собирательным образом врага, и объектом мечтаний.

Соединенные Штаты Америки занимают в российском национальном сознании исключительное место на протяжении многих десятилетий. США для россиян одновременно являются и идеальным собирательным образом врага, и объектом мечтаний.

В последние месяцы антиамериканские настроения в России резко усилились: соцопросы “Левада-центра” показали, что в мае нелюбовь россиян к Америке достигла исторического максимума. Сейчас 71% граждан России заявляют, что плохо относятся к Америке, тогда как в начале 1990-х гг. таких было меньше 10%.

Неудивительно: в конце 1980-х и начале 1990-х гг., когда в СССР началась либеральная революция, США были для России идеалом, образцовой страной и примером для подражания. Наша страна делала широкие жесты (в области разоружений, вывода войск из Европы, рассекречивания военных объектов и технологий) и вообще демонстрировала влюбленность: Россия стремилась "вернуться в семью цивилизованных народов", то есть стать частью западного мира, лидером которого были США.

Но, "чтобы танцевать танго, нужны двое". Танго у России с США не получалось, потому что США танцевали совсем другой танец, который называется "бокс". В результате в те годы Америка заняла место России в Восточной Европе (и не только там), став единственной в мире сверхдержавой.

К тому же либеральные реформы, чьей целью было не только сближение нашей страны с западными странами, но и преобразование политической и хозяйственной жизни самой России, сопровождались социально-экономической катастрофой. Поскольку именно США олицетворяли либеральные идеалы, разочарование реформами неизбежно привело и к концу очарования самой Америкой.

Происходило это разочарование постепенно. На уровне элит оно случилось заметно раньше. Уже к 1995г. большая часть российской элиты стала воспринимать США как угрозу безопасности и порядку в России (как раз в это время произошел первый этап расширения НАТО на восток, а ВВП России приблизился к минимуму).

Но это ощущение еще не переводилось на уровень политики. Более того, поскольку люди, находившиеся во власти, зависели от той идеологии, которая к этой власти их привела, по телевизору продолжался разговор о "возвращении в семью цивилизованных народов". Вследствие этого антиамериканизм масс, занятых выживанием и зависевших от информации, преподносимой СМИ, значительно отставал от ощущения элит.

Эта двойственная ситуация изменилась к концу 1990-х гг., когда один за одним случились два кризиса, подорвавшие основы либеральной революции и сделавшие возможной контрреволюцию. Финансовый кризис августа 1998г. подорвал веру в то, что либеральные реформы повысят благосостояние народа. Косовский кризис и бомбардировка Белграда самолетами НАТО в 1999г. со всей возможной очевидностью продемонстрировали, что международное положение России отнюдь не улучшилось; наша страна утратила статус державы, с которой нужно считаться. В этот момент и начинается консервативный поворот. Досада элит, наконец, достигла такой степени, что вылилась на экраны телевизоров. В результате резко изменилось содержание телевизионного сигнала, и антиамериканизм масс стал подтягиваться к уровню элит.

Важно отметить, что эти события пришлись на период формирования новой российской идентичности. В советский период национальная идентичность русских, в отличие от многих других советских народов, не поддерживалась. Русские должны были быть прежде всего советскими людьми, играя роль цемента, скреплявшего различные национальные республики СССР. В период кризиса СССР в большинстве этих республик национальные идеологии легко заместили устаревшую и непривлекательную коммунистическую идеологию. В России же эта смена затянулась, поскольку русская идентичность оказалась настолько тесно связана с Советским Союзом, что его распад привел к кризису идентичности: было неясно, кто есть русский (россиянин?), а кто нет, и где проходят границы нации.

Любая национальная идеология базируется на противопоставлении – должен быть некто чужой. В конце 1990-х гг. перед властью стоял вопрос, кого выбрать на роль "чужого". Может быть, мусульман? Но это было бы чревато для страны, имеющей мусульманские территориальные единицы. Отказаться от них власти были категорически не готовы, и это показала чеченская война.

Америка – это идеальный чужой. Далекий "чужой", развитие ненависти к которому не опасно для внутренней политики России. К тому же Америка – идеальный соперник в умах разных поколений россиян, волей-неволей являющихся носителями имперских амбиций. У людей, рожденных в советское время, жива память о соперничестве двух великих держав. А люди, взрослевшие в нулевые, уже оказались под влиянием новой идеологии, предложенной Владимиром Путиным, предлагающей гордиться историей России, в том числе и советской. Этого оказалось достаточно, чтобы создать из США соперника в массовом сознании россиян.

Новое поколение российских граждан обладает более сильным чувством российского и русского патриотизма. То, что в период формирования их национального чувства именно США оказались "значимым другим", в связи с которым и возник вопрос о месте России в мире, привело к тому, что антиамериканизм оказался составной частью этого национального чувства.

Распространяясь на массовом уровне, новое национальное чувство стало самостоятельным фактором внутренней политики. Те политические силы, которые пытались его игнорировать (например, "Яблоко"), исчезли с политической арены. Остальные политические силы с разной степенью искренности отвечают на этот массовый запрос, тем самым подкрепляя установившееся общественное мнение. Младшие поколения россиян, выросшие в относительно благополучные нулевые годы, были изначально более спокойно настроены к США, тем более что на место "значимого другого" претендовали мигранты. Но каждый новый кризис в международных отношениях, один из которых мы наблюдаем сейчас в связи с Украиной, втягивает российскую молодежь в общепринятое русло антиамериканских настроений. Кризисы консолидируют и народ, и элиты, которые сплачиваются перед лицом внешней угрозы.

Власти же удобно иметь такого идеального врага, как Америка. Когда в стране случаются проблемы, власть вынуждена говорить обществу что-то понятное, что способно его консолидировать. Опора на уже воспитанный в массах антиамериканизм во многих случаях – очень удобный вариант. При необходимости легко устроить настоящую антиамериканскую истерию, вовлекая в нее самые широкие слои населения. Видимо, этим и объясняются зашкаливающие цифры антиамериканских настроений, которые показывают свежие соцопросы.

Эдуард Понарин, PhD, заведующий Лабораторией сравнительных социальных исследований Высшей школы экономики